Эльф методично обшарил подпол и первый этаж, но ничего, достойного внимания, не обнаружил. Крепкая лестница с лакированными перилами привела его в мансарду, и там, под тяжёлой кроватью супругов Вёдро, нашлось-таки искомое.

— Вот ты где, — усмехнулся эльф, растирая пальцами меловую пудру. — Ну, щучий сын!

Вот и собралась мозаика, да какая ладная! Нашлось вражье логово, теперь дело за малым — выманить зверя, но для умелого охотника это не вопрос. Вот только где такого охотника сыскать, чтобы ещё и Вилля премудростям обучил!

На пороге он немного замялся, высматривая в окошке на чердаке знакомый силуэт. Но, увы, день в разгаре, и госпожа ведунья прячется за толстыми стенами аптеки да перегородкой чулана, увешанной вязанками сушёных трав, и сейчас начитывает рецепты очередному твердолобому покупателю. Леська из леса, которая едва не убила его по незнанию, а потом три дня просидела у постели. Любительница словесных изысков, способная за пару мгновений сложить стих или обозвать чабрец «ползучим Демьяном». «Зайти к ней, что ли? — с сомнением раздумывал Вилль. — Зайду и поздороваюсь стихами, тогда уж точно кричать не будет!» Эльф уставился в небеса и одухотворённо забубнил:

— Я — аватар… из носа пар? Нет, не то. Стар, бар, жар… самовар? Тьфу! Я — Арвиэль… эээ… трель, свирель, метель… в носу капель? — спросил он пробегавшую мимо рыжую дворнягу с рваным левым ухом.

— Тьфу!!! — чихнула псина и потрусила прочь. Юноша развёл руками — не судьба! и отправился к Берену Грайту.

Вилль долго и тщательно оббивал снег о ступеньки крыльца градоправителя, одновременно собираясь с мыслями и пытаясь привести себя в более-менее благонадёжный вид. В итоге короткие волосы, перевязанные найденным в кармане обрывком шнурка, приобрели вид крысиного хвостика, на котором в своё время настаивала знахарка. Куртку он застегнул под горло, а ремень затянул так, что дышал едва ли через раз аки придворная барышня, томящаяся в корсете. Оставалось последнее приготовление, и эльф сунул руку за пазуху.

Постепенно чернеющий кот отчаянно зевал и натирал лапкой правый глаз.

— Хозяин, ты опять издеваешшься?

— Нет, Симеон. Найди Сидора и Эртана и передай им следующее…

Из хозяйских речей дух уяснил только то, что орк и гном должны быть в назначенном месте без четверти три пополудни.

Вилль с силой выдохнул и решительно толкнул дубовую дверь с медным кольцом посередине. Год назад он переступал этот порог, чтобы получить значок капитана стражи, неверный шаг сегодня означал потерю должности и несмываемое пятно на репутации.

Клим оказался понятливым и расторопным на деле, а не на показ для капитанских глаз. Аким уже сидел за одним из столов и, тихо насвистывая, деловито точил шлифовальным камушком и без того острый, как бритва кинжал. Завидев начальство, поднялся без спешки и, коротко кивнув, замер. Берену же было достаточно одного взгляда на воспитанника, чтобы смекнуть — дело нечисто.

— Что задумал?

И Вилль объяснил. Чётко, коротко и по-простому. Господин Грайт дослушал отчёт капитана до конца, поцокал языком… и начал ругаться!

— Винтерфелл, ты рехнулся?! — выговаривал мужчина, стуча себя по лбу твёрдым, как кость, указательным пальцем. — Понимаешь, что если облажаешься, я тебе не помощник?!

— Понимаю. Вы должны будете меня уволить, чтобы сохранить должность. Все, конечно, на меня ополчаться, а его престиж подскочит до небес, — эльф усмехнулся. — Вы сами назначили капитаном нелюдя, господин Грайт.

— А если это он, держите меня семеро, иначе я его порву! — свирепо рявкнул Аким.

Берен окинул обоих тяжёлым взглядом из-под кустистых бровей. Стоят прямо, как к кольям привязанные, и обмениваются недобрыми ухмылками. Орлы!

При набожном Императоре Аристархе, не особом любителе нелюдей, за подобное самоуправство могли выжечь клеймо на предплечье или прилюдно отвесить плетей, а неверрийца при должности и титуле приговорить к ссылке на север, в Сумеречное Предлесье. Сейчас законы смягчились, но память о межрасовой войне ещё не изгладилась до конца, и Вилль здорово рисковал навлечь на себя гнев человеческой половины Северинга. Как так, растудыть! Нелюдь на уважаемого горожанина клевещет! Богохульник!

С одной стороны, как ни крути, доводы капитана стражи были довольно вескими. Опять же, найденная на втором этаже прокопьевского дома пентаграмма не могла нарисоваться сама по себе. С другой — риск, и риск серьёзный. Арвиэль, умница, всё понимает и не хочет ставить под удар Берена.

Грайт с сомнением побарабанил твёрдыми пальцами по лакированной столешнице.

— Хорошо, мы с Мартой будем к четверти четвёртого. Куда сейчас пойдёшь?

— К Алессе. Она — представитель пятой расы.

Это утро постучалось в комнату на чердаке вместе с черноголовым воробьём. «Весна идёт!» — чирикнул пернатый задира и упорхнул, а на то место, где он сидел, уронила слезинку мокрая сосулька. Алесса встрепенулась, сгоняя налипшие пылинки сновидений, и вприскочку подбежала к окну. Скоро Новый Год…

Ближе к полудню в аптеку сунула любопытный нос Феодора, мол, кружаника у неё закончилась, а мазь от нарывов делать надо. Женщина вела себя странно: хмурилась и, посматривая на молодую коллегу крайне неодобрительно, с прицокиванием покачивала головой. Едва сушёные ягоды оказались у неё в руках, вопрос так и брызнул:

— Ты, Леська, почто капитана скалкой по хребтине лупила? Он, конечно, паренёк-то крепкий, да смотри, к ласковой от тебя сбегёт!

Девушка степенно отвечала, что, мол, не по хребтине, а по макве, потому как дурь из мужиков ещё до свадьбы выколачивать надо. Упрыгала сплетня из аптеки, и разбрелись по городу слухи подобно одуревшим весенним котам, поющим один громче другого, но непонятно, о чём.

Некоторое время спустя к Алессе наведался Сенька — младший из близнецов Лесовят — и приглашал кататься на салазках. Алесса удержала падающую челюсть и даже сумела вежливо отказаться.

— Ты это, ежели кто заобидеть удумает, скажи. Мы с Венькой его — ухх!!! — разглядывая пол, пробубнил Сеньян и вместе с «ухом» сверкнул голубыми глазами и многообещающе погрозил кулаком встрёпанной метле.

Сенька ещё немного потоптался и вышел, и за дверью поздоровался с тем, чей голос Алесса узнала бы из миллиона. На пороге капитан поправил сабли, глубоко вздохнув, выпятил грудь и храбро вошёл внутрь. За прилавком никого не было.

— Что, блудный пациент вернулся? — раздался голос у него за спиной. Алесса наблюдала из окна за всеми его манипуляциями, давясь от смеха, а потом спряталась за дверь.

Эльф вздрогнул, и его решительность как ветром сдуло. Внешний вид знахарки, её поза, выражение лица отображали крайнюю степень презрения. В голубых глазах плещутся обида, разочарование и негодование одновременно, в уголках поджатых губ притаились гнев и горечь, даже чёрная коса, казалось, вот-вот превратится в змею и прошипит: «Шшто, вернулассь, ссскотина оссстроуххая?» Знахарка гордо прошествовала за прилавок мимо Вилля, чуть не свистнув его косой по лицу.

— Алесса, я вернулся! — покаянно склонив голову, оповестил её эльф и, дождавшись, когда в голубых глазах сверкнёт лучик интереса, добавил, — вернулся с просьбой.

— Нам не о чем с вами разговаривать! — холодно отвечала девушка. — В моих услугах вы больше не нуждаетесь, а иные я вам, увы, предложить не могу!

— Алесса, ну хватит дуться, — примирительно улыбнулся Вилль. — Я и впрямь не могу долго усидеть на одном месте.

— Дуются, господин капитан, пузыри! — неумолимо подбоченилась знахарка. — А если вы не можете сидеть, то у вас, простите, геморрой, а с этим уже к Феодоре.

— Алесса, я тебе благодарен!.. Просто у тебя очень заманчивый подоконник.

— Какая благодарность, господин Винтерфелл? — изумилась знахарка и забарабанила ноготками по прилавку. — Где море цветов? Где ужин при свечах? Где заверения в вечной преданности?

— Да какие цветы — зима на дворе! — растерялся Вилль. — Хочешь, ёлку из леса тебе принесу? Или снеговика слеплю? А насчёт ужина с Симкой переговорю.