И монеты прямо на глазах стали набирать ценность.

— А что мы с ними сделаем в этом пустынном краю? — опять спросил Кладовкин.

— Откупимся от дракона! — уверенно сказала принцесса.

Как всякая принцесса, она ни на миг не забывала о драконе. Ведь ни для кого не секрет, что больше всего у драконов зуб именно на принцесс, Кладовкин выбрал самое большое медное колесо (это были целых пять копеек — на них папа мечтал прокатиться на метро в тот день, когда ему разрешат поехать одному) и пыхтя запихал колесо за пояс того, что осталось от штанов. Получился неплохой щит.

— Надо тебе какую-то одежду поприличней купить. На сдачу от выкупа дракону, — критично оглядев своего друга, сказала прекрасная Канючка.

— Что деньги зря тратить? — пробурчал экономный Кладовкин. — Вон вокруг сколько добра.

Кладовкину повезло даже больше, чем он ожидал: он не только сэкономил монету, он нашел настоящие доспехи! Когда-то в незапамятные времена дедушке подарили фляжку, но она прохудилась, и дедушка больше не мог в ней ничего хранить. Это была настоящая удача! Ведь если бы она не прохудилась, Кладовкин не смог бы в ней ходить, а мог бы только качаться внутри, как какая-нибудь несерьезная неваляшка! К доспехам даже шлем был приделан цепочкой: чтобы рассеянный Кладовкин не потерял его вместе с головой.

— Ты в этом костюме толстоват, — заметила Канючка.

— А то! — с гордостью согласился Трезор. Ему теперь никакой глиняный гигант не был страшен!

Для надежности Кладовкин опоясался медной проволокой, найденной тут же: за эту проволоку он заткнул клинок, и на фоне роскошных доспехов серость клинка бросалась в глаза еще больше!

— Ну что? — спросила Канючка. — Теперь идем к дракону?

Кладовкин замялся.

— Надо накопить приятных впечатлений перед таким испытанием, — авторитетно сказал он подруге и пошел накапливать.

Перед самым выходом из ящика он нашел прекрасную штучку: маленький такой стеклянный кувшинчик, закрытый с одной стороны железкой. А внутри кувшинчика, надежно спрятанные, сидели маленькие волоски.

— Ух ты, лампочка! — радостно воскликнул Кладовкин. Вот это сокровище так сокровище!!! — Канючка! Ты не знаешь, как она включает… — обернулся к подружке Трезор и ужаснулся.

На него надвигалось белое-пребелое привидение!

Волосы на голове у Кладовкина встали дыбом. Если бы на нем не было тяжеленных доспехов, он бы позорно бежал, забыв про сокровища и Канючку!

— Здорово, правда? — заговорило привидение человечьим голосом. И этот голос очень напоминал Канючкин.

— Что ты сделало с Канючкой, поганое чудище?! — кричал Кладовкин. К этому времени он вспомнил, что на нем надежные доспехи.

— Что, мне не идет? — расстроилось привидение и сдернуло с себя капюшон.

Под капюшоном нашлось личико Канючки, целое и невредимое.

— Какое счастье! — облегченно вздохнул Кладовкин. Он действительно обрадовался, что все решилось само собой и ему не пришлось драться.

— Вот именно! — кивнула Канючка. — Представь: я буду спать на простынях, как принцесса! А вы будете спать под открытым небом, как дураки, и охранять пустую лампу!

— Простыни… — изумленно повторил закованный в железную фляжку Кладовкин. Вид у него был до такой степени дурацкий, что Канючке стало стыдно.

— То есть я хотела сказать: как настоящие мужчины, — нашлась принцесса и смущенно поправила съехавшую корону.

И опять нырнула в темную глубину: сворачивать наглаженные клетчатые, цветастые и белые с вышивкой простыни.

А изумленный великосветскими замашками своей старой знакомой Кладовкин остался изумленно разглядывать зажатую в лапках лампочку.

— Стоять! Не двигаться! — вдруг раздалось сверху.

Канючка нырнула в ворох простыней, а Кладовкин прижал к железному брюху хрупкий кувшинчик лампочки.

В подземелье торжествующе заглядывал Механюк. Он не нашел никакого научного объяснения двум странным завывающим силуэтам, встреченным на черной-пречерной столешнице, и поэтому сделал то, что делают не очень ученые существа: решил все проверить на собственной шкуре.

— А-а-а, это ты, Кладовкин, — разочарованно протянул Механюк, — втихаря сокровища ищешь…

— Я… это… решил вот лампочку Канючке раздобыть. — Кладовкин помахал над головой лампочкой. — А то ей, бедной, темно в укрытии сидеть.

— Ты, Кладовкин, рыцарь, — уважительно покачал головой Механюк.

— Заметно, правда? — самодовольно спросил Кладовкин, постукивая по доспехам. — Только вот не знаю, где она включается…

— Ну, это понятно: ты же рыцарь, а не ученый, — сказал Механюк. — Давай ее сюда.

— Нет, — решительно возразил Кладовкин. — Я сейчас вылезу и покажу.

Он выбрался на столешницу, не забыв при этом размотать с пояса проволоку и свесить ее хвост в подземелье: ведь не мог же он, рыцарь, бросить принцессу в темноте.

— Завтра утром разберемся, как ее подключить, — с энтузиазмом заявил Механюк, шагая в ногу с Трезором.

— Нет, — снова возразил Кладовкин. — Днем и так будет светло. Свет Канючке сейчас нужен.

Механюк посмотрел на Трезора с еще большим уважением.

— Кстати, мне показалось, что с тобой кто-то шел рядом, — сказал Механюк. — Ты не заметил?

Кладовкин растерялся: он знал, что Механюк страшно огорчится из-за того, что он выпустил Канючку из надежного укрытия и подверг ее опасности.

— Заметил, — кивнул Кладовкин, — это было, это было… привидение!

Механюк остановился и стал испуганно озираться.

Сзади за ними плелось привидение!!!

— Ты настоящий рыцарь, — выдохнул Механюк и побежал в сторону гнездышек…

***

— Так, так! — суетился среди родных гнездышек Механюк. — Нам нужен свет, нам позарез нужен свет!

— Ну так включай же скорее! — Кладовкин протянул ученому другу лампочку.

— Если бы ты был не таким смелым, я бы сказал тебе, что ты глупый, — укорил его Механюк. — Лампочке надо питание, она сама по себе не горит.

— Если бы ты не был таким ученым, я бы подумал, что ты боишься темноты и привидений, — ответил ему Трезор.

— Вот еще, — уязвленно буркнул Механюк, — привидений не бывает.

— Тогда пойдем искать питание, — предложил Трезор. Сзади звякнула о столешницу масляная лампа, и сразу же из-под нее раздался ехидный голосок Канючки:

— Какой же ты неромантичный, Кладовочкин. Вместо сокровищ ищешь питание!

— Это не я, это Механюк, — смутился Кладовкин.

— Нет-нет, — торопливо возразил Механюк, — это Кладовкин!

— Потому что я умный? — спросил Трезор Кладовкин.

— Потому что ты в доспехах, — с опаской озираясь, прошептал Механюк.

— Тогда я пошел, — гордо постучал себя в железную грудь Кладовкин.

— Только ты… это… поосторожней, — напутствовал его Механюк.

— Ой, какой же ты все-таки романтичный! — восторженно пропищала перевернутая масляная лампа.

И вот в непроглядной темноте Кладовкин отправился в сторону страшного чугунного колеса, в сторону решетки-качалки. Он туда пошел, потому что это была единственная дорога, которую он хорошо знал.

***

Кладовкин бродил среди черных-пречерных чугунных колонн, позвякивая доспехами о колесо и решетку-качалку.

«Чем же питаются эти непонятные лампочки?» — недоумевал он.

Впрочем, особого выбора еды все равно не было: остатки съедобной скатерти безвозвратно канули в пропасть. На столешнице валялся только выдавленный апельсин, из которого пускали искры.

Кладовкин почесал в затылке, пожал под доспехами плечами и — делать нечего! — взял апельсин.

***

— Вот, — вернувшись, сказал Кладовкин Механюку. — Все, что было.

— Ой! — воскликнул Механюк.

— Что, не то?!

— Как раз то, что нужно!!! — запрыгал на одной ножке Механюк. — Какой же ты молодец!

— Потому что я в доспехах?

— Потому что ты умница!!!

Механюк взялся за дело. Для начала он принялся посвистывать. Потом подобрал около Канючкиной лампы прекрасный проволочный пояс с доспехов Кладовкина.