Но тут случилось невероятное! Видно, то самое, что предвещают все Форс-Мажоры.

Такое невероятное, что было непонятно — страшное оно или нет. Привычный мир Механюка, Дорожкина, Кладовкина и Канючки раскололся!

— Может, это конец света? — неуверенно предположил первооткрыватель. Но был неправ.

Одна из сторон их маленького света исчезла, и оттуда, где только что была эта надежная сторона, хлынул нестерпимый свет! А на фоне светлого проема проступил черный и грозный силуэт ВЕЛИКАНА!!!

Конечно, если бы маленькие обитатели чулана лучше знали жизнь, они бы поняли, что это никакой не ВЕЛИКАН, а всего-навсего БАБУШКА, хоть и тоже достаточно строгая. Привлеченная грохотом дедушкиных лыж, бабушка ворвалась в чулан и придирчиво осматривала произведенный беспорядок. Но ни ученый Механюк, ни пытливый Дорожкин, ни даже собиратель редкостей Кладовкин не имели о бабушках никакого представления. Зато о великанах в их мире слагались предания и легенды. Рассохшиеся табуретки наскрипывали, будто бы именно великаны создали этот небольшой и уютный мир. Именно великаны населили его драконами, Страшилками и придумали Темноту, чтоб было интересней.

А прохудившиеся лейки скрежетали, будто бы великаны создали и всю «всякую всячину», «всякую мелочь пузатую», к которым относились Механюк, Канючка, Трезор Кладовкин и Топ Дорожкин! И создали они их из всякой ерунды: комочков пыли, клубочков ниток, вывалившихся из старых шарфов, и прочих оскорбительно не важных предметов. Как к этому относиться, четверо друзей не знали. Они также не знали, как относятся великаны к столь незначительному творению своих рук: может, злятся на неудачный эксперимент? Или гордятся, что даже такие ненужные вещи пустили в дело? Поэтому на всякий случай они старались не думать о великанах, а жить, будто их нет. А уж если те появлялись на пороге их маленького мирка, то Кладовкин, Механюк и Дорожкин предпочитали не попадаться им на глаза. Не говоря уж о Канючке, которая предусмотрительно пряталась за своими стеклянными дверцами не только от великанов, но и от прочих Форс-Мажоров.

Вот и сейчас трое друзей юркнули в тень драконьего дома. И вовремя! Потому что над их привычным миром раздался голос, подобный раскатам грома:

— КАЖЕТСЯ, ЗДЕСЬ ЗАВЕЛИСЬ НЕЗВАНЫЕ ГОСТИ! МОЖЕТ, УГОСТИТЬ ИХ ЯДОМ?

Конечно, четверым маленьким друзьям такое предложение показалось сумасбродным. Но они не стали вступать в дискуссию с великаном. Кто их знает, великанов? А вдруг, заметив возражающих друзей, он про яд передумает, а просто перебьет их мухобойкой?

Великан укоризненно покачал головой, отчего друзьям стало нестерпимо стыдно. И совсем страшно. И они зажмурились.

А когда они открыли глаза, нестерпимый свет исчез вместе с великаном. Привычный мир приобрел знакомые черты, но неприятный осадочек в душах Кладовкина, Топа и Механюка остался. Понятно, что ни о каком походе домой без прикрытия сейчас не могло быть и речи!!!

Канючка спряталась под своей лампой, не переставая дрожать и настороженно прислушиваться: неужели сейчас опять придется бояться?

— Значит, так, — сказала Канючка из своего медного укрытия. И голос ее прозвучал гулко и от этого особенно важно. — Хотя мне страшно жаль клинка Кладовкина и хотя это место совершенно не похоже на наш дом, никуда мы через пропасть не пойдем!

Она приподняла краешек лампы и посмотрела, какое произвела впечатление.

Результат ее устроил.

— Действительно! — воскликнул Кладовкин. — Что я, в самом деле, новых сокровищ себе не найду? Вон сколько ящичков и тайничков вокруг!

— И снег, кстати, не тает, — извиняющимся голосом сказал Механюк. — Можно переночевать в безопасности.

Друзья кинулись нагребать снег и собрали четыре уютных гнездышка.

— Канючка, вылезай, перина готова! — сказал Топ Дорожкин, приподнимая медную лампу за ручку. — Когда еще поспишь под открытым небом?

— Романтика! — добавил романтичный Кладовкин.

Канючка высунула нос в щелочку.

— И не вздумайте! — строго сказал Механюк. — Вам что, не хватило сегодня сюрпризов с неба?! Мы перенесем все тяготы, а Канючку спрячем!

И он с силой опустил край лампы на столешницу.

Канючка еле успела втянуть внутрь свой прелестный остренький носик. Внутри было так темно, что ей пришлось зажмуриться, чтобы не испугаться Темноты.

— А как же романтика? — дрожащим голосом спросила Канючка из-под лампы.

— Это романтика для настоящих мужчин, а не для девчонок, — объяснил Механюк перевернутой лампе.

— Будем охранять Канючку, — приказным тоном сказал Механюк, обернувшись к друзьям.

Друзья огляделись. Теперь уже идея переночевать в мягких гнездышках в тени дома дракона и под чужим небом, с которого так и сыплются Форс-Мажоры, не казалась им такой чудесной.

— Надо лечь вокруг Канючки и спать чутко, — сказал Механюк.

Кладовкин кивнул. Ему всегда становилось спокойнее, когда кто-то говорил уверенным голосом, даже если вокруг все было страшным и непонятным.

Топ Дорожкин тоже кивнул. Спорить с Механюком он не стал. Он был путешественником и хоть путешествовал всегда только с верной Прищепкой, все равно знал: в походе главное — хорошие отношения.

Друзья дисциплинированно зарылись в пушистые гнезда, дисциплинированно положили лапки под щеки, и через минуту Механюк и Дорожкин дисциплинированно спали чутким сном.

А Кладовкин не спал, ворочался. Сначала он решил, что ему страшно. Он оглядел мир вокруг все по-старому, ничто не предвещает великанов. Он вгляделся в черный силуэт драконьего дома — тихо. Он вслушался в эту тишину; не слышно ли лязга драконьих зубов? Нет, не слышно. И все же осторожный Трезор в глубине души подозревал, что здесь, на гладкой столешнице, они — слишком легкая добыча для любых Форс-Мажоров!

И хоть ему было неимоверно стыдно перед дисциплинированными друзьями, он вскочил и понесся прочь! На бегу он убеждал себя, что ему не дает спать мысль о сокровищах!

Стоп! Как же он мог забыть про Канючку? Кто же будет ее охранять, если некоторые спят чутким сном?!

Кладовкин на цыпочках подкрался к лампе.

— Канючка! — позвал он шепотом. Трезор надеялся, что Канючка, как и остальные его друзья, тоже дисциплинированно спит, а значит, не заметит, что ее никто не охраняет.

— Кладо-овкин, это ты? — раздался дрожащий и полный слез шепот из-под лампы.

— Да, а ты что не спишь? — спросил удивленный Кладовкин.

— Уснешь тут, когда ничего не видно, — обиженно прошептала Канючка. А потом как закричит: — Да открой же ты меня, глупый Кладовкин!

— Ты чё так орешь? — опешил Кладовкин и стал поднимать лампу, с опаской поглядывая на друзей: не разбудил ли, не нарушил ли правила?

Нет, не разбудил. А значит, никто не узнает, если даже Кладовкин что и нарушил.

Канючка выбралась из своего надежного укрытия, отряхнулась и сказала:

— Знаешь, Кладовочкин, гораздо страшнее сидеть в надежном укрытии и ничего не видеть, чем в самом опасном месте, где хороший обзор. — И совсем уж беспечно добавила: — Ну? Чем ты меня развлекать будешь?

Кладовкин покачал головой: вот девчонки! Уже и про дракона забыла, и про Форс-Мажора! И даже про ВЕЛИКАНА!!! На всякий случай Трезор решил и сам о них не думать, чтобы не бояться.

— Ну вообще-то у меня была одна идея… сокровища искать, — смущенно сказал Кладовкин. Он опасался, что его заподозрят в боязни великанов. А кроме того, он все-таки сильно стеснялся своей любви к материальным ценностям. Это было так неромантично.

— Ой, Кладовочкин!!! Какой же ты романтичный! — завопила Канючка и кинулась на шею Трезору.

Кладовкин смущенно оглянулся на спящих друзей.

— Не укрытие, не еду, а сокровища! Ты прямо поэт! Или пират! — не унималась Канючка.

— Да ладно тебе, — засмущался Кладовкин, оторвал от своей шеи лапки Канючки и сказал: — Идем, только чур тихо!

Канючка с готовностью кивнула и устремилась вперед. Скользя по темной-претемной столешнице в тени логова дракона, она напевала: «Семнадцать человек на сундук мертвеца и бутылка рому, йо-хо-хо!» — и при этом весело подпрыгивала вокруг Трезора. А Трезору каждый шаг давался нелегко. Он пугался шума, производимого его подругой: ведь, как известно, именно шум привлекает великанов и драконов! А еще он пугался кровожадности Канючки. Но еще больше он пугался ее пиратской жадности: он думал, по какому принципу они в случае чего будут делить с Канючкой сокровища.