— Надо срочно связаться с Канючкой! Пусть Канючка сильнее светит! Мы подарим Темноте много света!

Кладовкин и Механюк со всех ног бросились к сундучку-телефону. Путь им освещали весло и мерцающие огоньки маяка.

— Прием! Прием! — закричал в сундучок Кладовкин.

— Ну чего кричишь? Что надо? — раздался недовольный голосок Канючки.

— Канючка, милая, подкрути фитиль сильнее, нам нужно больше света!

Там, вдалеке, мерцающий огонек лампы стал чуть-чуть ярче. А здесь, вокруг друзей, царила бархатная Непроглядная Темнота.

— Надо лампу наверх поднять! — завопил в сундучок Механюк.

А в ответ прозвучал голосок Канючки, обращенный неведомо к кому:

— Вот видите? Всё я. Всё я!

А потом она сказала в свое яйцо:

— Я сейчас скину лампу на прыгалку, а кого-нибудь из своих друзей скину на другую чашку!

— Не-е-ет! — завопил в сундучок Механюк. — Не бросай лампу!!!

— Каких друзей?! — чуя недоброе, завопил в сундучок Кладовкин.

— Говорите по очереди! — приказал им сундучок Канючкиным голосом.

— Канючка, лампа должна висеть наверху, как солнце, а не прыгать, как мяч! — сказал в сундучок Механюк.

— Там, на крыше мира, есть крючок. Я об него головой стукнулся, когда на прыгалке подпрыгнул. На него надо поднять лампу! — сказал Кладовкин.

— Ну уж нет! — возмутилась Канючка. — Мне не пойдет шишка на голове. Придумайте что-нибудь поумнее!

Кладовкин только развел руками.

Механюк вышел вперед и сказал в сундучок:

— Найди леску, которая тянется к подъемнику, ну, на котором мы тебя домой поднимаем. Привяжи к крючку что-нибудь тяжелое. Скинь это тяжелое на прыгалку и прыгни на другую тарелку!

— Угу! — радостно согласилась Канючка. — Ну, кто из вас струсит и не пойдет со мной в Темноту? — спросила она армию своих новых друзей.

Никто не струсил. Все промолчали.

Канючка показала им… нет, не язык. Язык она показывала только старым, проверенным друзьям, а сейчас, когда Темнота обступила ее со всех сторон, потерять новых друзей из-за плохих манер было бы очень некстати. Канючка показала своим новым друзьям большой палец: «Молодцы, ребята!» И принялась, пыхтя и отдуваясь, по очереди перетаскивать их поближе к леске, которая осталась от ее прекрасного яйца, которое неожиданно превратилось из лифта в телефон.

— Канючка, с тобой всё в порядке? — через пять минут спросили у сундучка Механюк и Кладовкин.

— Уф, не всё, а все! Все в порядке! — ответила Канючка и придирчиво оглядела своих друзей. — Ты! — указала она на фарфоровую собачку.

Та промолчала, даже не помахав хвостиком.

— Ну ладно, тогда ты, — и Канючка указала на курящего старичка.

Старичок был пластмассовым. Ему все было нипочем.

Канючка привязала старичка к леске и потянула за собой к краю столешницы. Наверху застрекотала катушка: это разматывалась леска.

— Оп! — крикнула Канючка и кинула старичка на тарелку прыгалки.

— Ух! — сказал старичок, стукнувшись о медное дно.

— Р-раз-два-три! — крикнула Канючка, разбежалась и… затормозила у самого края столешницы! — Неужели кто-нибудь из вас желает моей гибели?! — грозно спросила она у своих защитников, столпившихся там, где когда-то лежала леска с крючком.

Конечно, никто из них не желал своей грозной повелительнице такой печальной участи. Каждый был готов безмолвно погибнуть за нее.

Канючка выбрала пастушка с барашком. Дотащила их до края, приговаривая: «Ну что вы оба упираетесь, как бараны?» — и легонько подтолкнула.

— Дзынь-нь-нь-нь! — зазвенел барашек рогами о тарелку.

Старичок, попыхивая трубочкой, пронесся наверх и вернулся вниз, не забыв по дороге зацепить леску за крючок.

— Ух! — опять сказал старичок, приземлившись на свою тарелочку.

— Ульк! — это уже Пастушок с барашком, потревоженные старичком, подпрыгнули легонечко и приземлились на столешницу у ног Канючки. Только рог у барашка слегка откололся.

— Все готово! Я их спасла! — гордо сказала она своей поредевшей армии.

Все тактично промолчали. И действительно: к лучшему ничего не изменилось! Вокруг по-прежнему было темно! И Канючка завопила в яйцо:

— Бою-у-усь!

— Некогда, Канючка! — сурово сказал сундучку Механюк. — Сделай сначала дело, а потом бойся!

— Что делать, чтобы не бояться? — спросила Канючка яйцо.

— Привяжи лампу к леске! — ответило яйцо.

— Я не смогу! — ужаснулась Канючка.

— Ну тогда сиди и бойся! — сказало неумолимое яйцо голосом Механюка.

— Нет-нет-нет!!! — заверещал сундучок голосом Канючки так пронзительно, что друзья отпрянули.

Канючка судорожно вытянула старичка за леску, отвязала его и привязала лампу за ручку. И огляделась. Опять светлее не стало!

— Начинать бояться? — спросила она у яйца.

— Нет, начинать становиться смелой-пресмелой, — ответило яйцо. — Полезай на катушку и крути ее, пока лампа не поднимется высоко-высоко.

Канючка кивнула.

У Ты пойдешь со мной, — прошептала она балерине — Ты поймешь меня, если я струшу.

Балерина ничего не сказала, только ногой упиралась, когда Канючка волокла ее к длинной-предлинной палке, на которой сидела катушка.

— Да не будь ты девчонкой! — упрекнула Канючка балерину.

Балерина смутилась и помогла Канючке: по ее вытянутой ноге Канючка добралась до катушки и ухватилась за ручку.

— Р-раз!

Катушка со скрипом повернулась.

— Р-раз!

Леска натянулась.

— Р-раз!

Катушка еще раз повернулась, лампа повисла в воздухе и осветила всю столешницу.

— Гип-гип-ура! — закричала Канючка, прыгнула на ручку и начала выстукивать на ней каблучками польку.

— Раз-раз-раз-раз!

Катушка весело закрутилась, лампа начала всходить над «всем миром», освещая его радостным светом, оттесняя Темноту все дальше в угол!

— Как бы я хотел взять тебя с собой! — печально сказал Топ Дорожкин пушистой Темноте, когда маленькое солнце масляной лампы заставило Темноту сгорбиться и попятиться в дальний угол.

— Как бы я хотел взять тебя с собой, — прошептал Кладовкин маяку. Ему было ясно, что Темнота почти побеждена, а значит, битва закончена, а значит, пора домой, а значит, надо подумать о трофеях-сокровищах.

— Бумс! — Лампа стукнулась о крючок на крыше мира. И осветила мир до самых дальних уголков.

— Доброе утро, товарищи!!! — заорала что есть сил радостная Канючка. — Я победила Темноту!

— Ку-ку, — ответила ей кукушка Механюка, потому что она привыкла откликаться на слово «товарищи».

— Доброе утро! — донеслось до нее из яйца: это ее приветствовал изобретательный, умный друг Механюк.

— О-о-о! — раздался вдруг стон Дорожкина.

— И-и-и-и! — раздался вдруг визг Кладовкина.

Свет прогнал Темноту, и все мелочи жизни стали заметными. Топ Дорожкин увидел, что мягкий и пушистый бок — это вовсе не ласковый бочок Темноты! Это был огромный зверь, лохматый и страшный. У него не было ни головы, ни нижних лап!

Бесстрашный первооткрыватель кинулся прочь от страшного мохнатого зверя, но зверь разлегся вокруг своими крыльями, и Топ запутался в его мехе, высоком, как тростник.

— Цыпа-цыпа-цыпа… — дрожащим голосом Топ попытался приручить огромного страшного зверя. — Как же тебя зовут? — продолжал он, не сводя со зверя глаз. — А! Помню! Ты называешься «шуба»! Только не ешь меня!!!

Топ Дорожкин был слишком маленьким, и мир, который он все время открывал, тоже был маленьким. И Топу Дорожкину было совсем невдомек, что никто его не съест. Потому что у зверя не было головы. Потому что это был не зверь, а старая мамина шуба из синтетического леопарда, который даже в лучшие годы не бегал по лесам и не охотился на всякую ерунду.

Топ высунулся из тростника мехового ворса и стал высматривать, куда же делась Темнота. И увидел, как последняя быстрая тень дорогой ему Темноты выскользнула из- под мехового зверя и метнулась в лаз.