– Я хотела узнать, что госпожа будет на завтрак, – пробормотала хозяйка, стараясь опять поймать взгляд синеглазки.

– Мне все равно, спасибо, – тихо ответила девушка.

– Принесите ей кашу, выпечку и молоко, – распорядился брюнет, даже не интересуясь, есть ли все это у хозяйки. Хотя Сумеречные обладали магией, так что вполне возможно, мужчина ничего не спрашивал, потому что знал ответы.

Когда все указанное было на столе, девушка тихо вздохнула и медленно принялась за еду. Мужчины сидели неподвижно, хоть и расслабленно, и уходить, похоже, не собирались. Так что женщина разочарованно постояла и ушла в кухню, периодически оттуда выглядывая.

Но картина не менялась.

Оникс неторопливо пила молоко из большой кружки и смотрела в окно. Погода портилась, небо затягивалось темными тучами, обещая грозу. В обители, когда шел дождь, старая Марвея говорила, что это плачут Небесные Заступники, а когда гремел гром, что они гневаются, глядя на бесчинства людей внизу. Но даже в детстве Оникс не очень-то ей верила и совсем не боялась. Впрочем, девочку, выросшую в окружении мрачных стен из черного дерева, умирающих стариков и старух в масках, вообще трудно было испугать.

Так думала Оникс до встречи с аидом.

Она тряхнула головой, прогоняя эти мысли. Оникс заметила любопытный взгляд хозяйки, но слишком свежа в ее памяти была смерть кузнеца, пытающегося ей помочь, и потому рисковать чужими жизнями девушка больше не хотела. И старалась даже не смотреть на дородную, румяную женщину.

– Думаю, придется задержаться, – сказал аид. – Переждем грозу здесь.

Если Сумеречные и удивились, то виду не подали. Для мужчин, закаленных в боях, гроза не была препятствием. Ну гремит сверху да льет, не особо и беспокоит, плащ и капюшон – вот и все дела. Но удивляться или задавать вопросы аиду никто не осмелился. Решил задержаться – хорошо, им же лучше.

Хотя, конечно, все поняли причину их остановки. Эта причина сейчас с безучастным видом смотрела в окно, аккуратно отламывала тонкими пальцами кусочки сдобы и отправляла в рот. И каждый из них старался не облизываться и дышать не слишком шумно, глядя, как она это делает.

Сумеречные не знали, были ли это чары, или просто девушка была красива, но от ее присутствия у всех слаженно перехватывало дыхание, и каждый из них ловил себя на таких мыслях, которые очень старался скрыть от остальных, но сны всем четверым снились примерно одинаковые.

Оникс на заявление аида не откликнулась и головы не повернула, хотя нежданная остановка ее обрадовала. Тело все еще болело после скачки в седле, к тому же любая остановка продлевает ей жизнь. И дает еще один шанс.

Доев, она поднялась и по привычке, как в обители, понесла тарелку на кухню. Аид перегородил ей дорогу так быстро, что она только вздрогнула. Подняла на него испуганные глаза.

– Иди наверх, – приказал он.

Оникс молча развернулась, поставила тарелку на стол и пошла к лестнице. В своей комнате она походила из угла в угол, не зная, чем себя занять. На улице лил дождь, и в комнате стало темно и прохладно. Она застыла у окна, рассматривая водяные дорожки. Предательница-дверь даже не скрипнула, когда он вошел, так что Оникс уже привычно вздрогнула, ощутив обнявшего ее мужчину. Она вздохнула.

– Ты не можешь оставить меня в покое? – с тоской спросила она.

– Не могу, раяна, не могу. Меня тянет к тебе невыносимо. Ты должна быть благодарна мне. Мы сейчас не трясемся в седлах под ливнем, а находимся в тепле… и уюте.

– За что мне быть тебе благодарной? Если бы я не встретила тебя, сейчас я была бы дома. Как же я жалею о том дне! Жалею, что не оставила тебя подыхать!

– Тебе так хорошо удается меня злить, раяна. Говори еще.

Оникс осеклась, почувствовав его возбуждение.

Он скользнул ладонями по ее телу. Сжал ей грудь.

– Я хочу посмотреть на тебя, – тихо сказал он. – Разденься.

– Нет!

– Да. Ты будешь делать то, что я говорю.

– А то что? – с отчаянием спросила она. – Будешь бить меня? Или снова причинять боль?

Он рассмеялся.

– Нет, раяна. Тебе – нет. Я буду причинять боль другим, например, нашей славной хозяйке. Я могу сделать ей очень больно… Хочешь?

Оникс передернула плечами. Чудовище.

– Разденься, – снова приказал он и отошел, сел в кресло, вытянул ноги.

Оникс не поворачиваясь скинула сапоги, торопливо стянула жилет, рубаху и штаны. Застыла, все так же глядя в окно, но уже не видя дождя.

– Иди сюда.

Она резко повернулась и подошла, не поднимая глаз. Смотреть в его лицо девушке не хотелось. Он протянул руку, дернул ее на себя, усадил на колени спиной к своей груди. Оникс забилась.

– Ты меня возбуждаешь, – протянул он, – сделай так еще.

И она застыла, напряженно выпрямив спину и сведя колени. Аид распустил ей волосы, рассматривая прядки на свет, наматывая их на свою ладонь, пропуская через пальцы. Его дыхание учащалось, и Оникс дрожала от страха. Аид перекинул волосы ей на грудь, чуть нажал на спину, заставляя девушку немного наклонится вперед. Левой рукой он держал ее поперек талии, а правой водил по спине, там, где цвел лори. Ее цветок двигался за его рукой, перемещался, и Оникс было слегка щекотно, и она снова заерзала, пытаясь избежать этого прикосновения.

Аид за ее спиной издал тихий рык и опрокинул ее на себя. Руки в перчатках легли на ее грудь. Оникс старалась не смотреть. Она ненавидела его руки и эти черные перчатки, которые всегда были на нем.

– Поерзай еще, – выдохнул он.

Девушка тихо всхлипнула и чуть-чуть передвинулась.

– М-м-м, как сладко… – прошептал он. – Ты даже не представляешь, что я мечтаю с тобой сделать, сладкая раяна.

– Рада, что у меня не столь больная фантазия, – тихо отозвалась она. Он снова рассмеялся.

– Мне нравится твой язык. Как жаль, что я не могу применить его по назначению. Но мне пришлись по вкусу наши игры в воде. У меня для тебя… подарок.

Лавьер вытащил из кармана длинную нитку розового жемчуга – настоящее богатство. Оникс с отвращением отвернулась.

– Не нравится? А ты привереда, раяна. Тогда найдем этой безделушке другое применение.

Он сделал из нити петлю и стал медленно проводить ею по телу девушки. Жемчужины были гладкие, прохладные и рождали в теле приятное ощущение мягкости… нежности… неги.

– Тебе ведь приятно? – негромко спросил он.

Оникс не ответила, какая разница, что ей приятно? Он ведь все равно будет делать то, что хочет. А сейчас аид хотел забавляться… И помешать ему Оникс не могла.

Гладкие жемчужины скользнули по ее животу, а потом он отпустил петлю, и бусины упали вниз.

– Раздвинь ноги, – приказал он, – вот так…

Он пропустил жемчужную нить между ее ног и сдвинул их. Только теперь бусины лежали на ее самом чувствительном месте и глубоко между ее нижних губ и ягодиц. А потом он стал эту нить двигать. Вверх – вниз. Вверх – вниз. И снова. Гладкие бусины скользили, а по телу Оникс пошла сладкая тягучая волна.

– Вот так, раяна… вот так, – шептал он, прижимая к себе ее тело. – А теперь назови мое имя.

Вверх – вниз. Чуть быстрее. Чуть глубже. Оникс забилась, пытаясь вырваться. Но из его хватки вырваться было невозможно…

– Давай, раяна, назови.

– Ран.

– Еще раз.

– Ран…

– Добавь «я хочу тебя». – Он дышал тяжело, и Оникс чувствовала, как под ягодицами напряжен его член. Там словно все огнем горело, рвалось сквозь ткань штанов к ее телу.

Вверх – вниз. Оникс ненавидела жемчуг.

– Говори.

– Ран. Я хочу тебя.

– Да… – он не прошептал, простонал. Сжал ее сосок и задвигался, чуть насаживая ее на себя и не переставая двигать жемчуг. Оникс выгибалась от этой сладкой пытки и ненавидела уже и его за то, что он делает это, и себя, за то, что не может сопротивляться. – Скажи: «Ран, не останавливайся… Ран, еще…»

Оникс повторила.

Ран Лавьер кусал губы, чтобы не сорваться. Он снова не сдержался и пришел к ней. Знал, что это мучительно, что это лишь иллюзия близости, которая не удовлетворяла его и заставляла только мучиться, но все равно пришел. Он хотел видеть ее. Ее лицо, ее тело, хотел слышать ее стоны, ее дыхание. Хотел, чтобы она называла его по имени и желала близости… Он умел играть в эти игры, использовать для возбуждения не только руки и язык, но и другие предметы. И покупая в городе нить розового жемчуга, он уже знал зачем…