– Знаю, конечно. – Король понимающе кивнул, поднялся с кресла и вдруг улыбнулся, озаренный некой неожиданной мыслью. – Постой-ка, Орландо, вот какая забавная идея пришла мне в голову… Ведь ты видел разгром своей армии в те же дни, когда видел смерть Киры и, наверное, мою тоже?
– И что?
– А то, что тот вариант будущего, в котором гибнешь ты и все твое войско, был вариантом без нас. А раз так, то сама судьба велит нам с Кирой вмешаться в это дело и приложить все усилия, чтобы твое будущее сложилось иначе. И именно это мы изо всех сил постараемся сделать.
Королева засмеялась и легонько подтолкнула его в спину:
– Пойдем. А то ты теперь еще полчаса будешь рассуждать на эту тему. И, пожалуйста, если Александр еще как-нибудь предложит покатать меня на колеснице, не отказывай, не спросив меня.
– А тебе хочется?
– Безумно.
– Кира, я тебя умоляю, если тебе так хочется, катайся, только с другим возничим. Александр гоняет так, что даже мне смотреть жутковато. Он уже трижды ломал себе руки-ноги на этих колесницах, один раз на моих глазах, однако так и не отучился лихачить. С ним кататься действительно опасно, это не бессмысленные страхи, а совершенно реальная угроза для жизни и здоровья.
– Все же я надеюсь, что с пассажиром, тем более с дамой, он будет осторожнее, чем обычно.
– Поговорим об этом позже, – решительно прекратил обсуждение король и скрылся в спальне.
– Пожалуйста, – развела руками Кира. – Опять он ушел от ответа. И так всегда.
Глава 4
Я говорил тебе посмотреть драконов, а не покупать их!
Р. Л. Асприн
Семейный скандал – он и в Африке семейный скандал. Особенно если причиной тому является ужасающий факт, что единственная дочь уважаемых родителей сбежала из дому вслед за мужчиной, запятнавшим себя преступлением. И что, по-вашему, скажут эти самые уважаемые родители, отыскав беглянку в укромном убежище ее пропащего возлюбленного? Да еще в позе, не оставляющей сомнений, что она явилась сюда не под принуждением, как они втайне надеялись, а совершенно добровольно? А если строптивая дочь к тому же не желает даже слушать того, что пытаются сказать ей родители, и заявляет, что она достаточно взрослая и самостоятельная, что она имеет право на собственную жизнь и что никто не смеет ей указывать и вообще учить ее жить? А родители, разумеется, имеют на этот счет совершенно противоположное мнение…
Что из всего этого получится? Правильно, скандал. Он и получился.
– И наплевать мне, что подумают ваши драгоценные соседи! – бушевала непокорная дочь уважаемых родителей. – И что скажет тетушка Вирру – в особенности! Пусть хоть удавятся!
– Позор! – стенала матушка, закатывая глаза. – Позор и бесчестье на нашу семью!
– Бессовестная потаскуха! – прорычал папа.
– И несказанно этому рада! И оставьте нас в покое!
– Немедленно домой, бесстыжая девка, пока я не притащил тебя силком!
– Только попробуй!
– И думаешь, не попробую! Для твоего же блага!
– Догони сначала!
Папа в бессильной ярости скрежетнул зубами, понимая, что времена, когда он мог гоняться за юными девицами, для него давно миновали, и теперь ему с его брюхом нечего и надеяться догнать самую быструю из невест.
– Не смей хамить отцу! – снова взвыла матушка. – Для того ли мы тебя растили, кормили, воспитывали, чтобы на старости лет дождаться от тебя такой вот благодарности! Связаться с осужденным преступником, сбежать из дому и так разговаривать с родителями!
– Дурацкие законы, – не унималась дочь, – дурацкий суд и дурацкие обычаи! Хотите считать его преступником – ваше дело. А мне наплевать, что вы считаете! Он мой муж, я его люблю, и жить я буду с ним, что бы вы по этому поводу ни думали!
– Детские бредни! – снова завелся папа. – Любовь у нее, надо же! Умопомрачение у тебя, вот что! Хорошему магу тебя надо показать! Нормальные здоровые женщины не сбегают из дому и не считают какого-то ничтожного недостойного самца дороже родителей!
– Достойный он или нет, это не вам судить! – перебила его упрямая дочь. – И нечего обращаться со мной как с маленькой, я взрослая женщина, сама почти мать, можно сказать, и скоро тоже буду кого-то воспитывать. И вы себе как хотите, а я не желаю, чтобы мой ребенок вырос без отца!
Маме сделалось дурно; папа же, усилием воли справившись с неожиданной новостью, не отступил:
– Чем иметь такого отца, лучше уж никакого! Подумай о ребенке, ты хочешь, чтобы он рос в этой дыре, в глуши, вдали от своего народа? Не бойся, что тебе придется растить его одной, через пару сезонов ты снова вылетишь, и готов спорить, что любой из молодых женихов почтет за честь догнать тебя и назвать своей женой! Только оставь свои бредовые идеи о любви и вернись домой, тебе здесь не место!
– Чтоб ты знал, именно мне здесь и место! – окончательно озверела девица. – Мне, а не ему! Чтоб ты знал, я сама разодрала глотку этому ничтожеству Сварру! Я, а не Хрисс! Этот негодяй прекрасно знал, что я его не хочу, и все равно за мной погнался! Этот бесчестный ублюдок подрезал Хрисса на вираже и хвостом подбил ему крыло, чтобы он отстал! Ничтожеством он жил и умер, как ничтожество! Он думал, что если меня догнал, то сможет взять силой! Ха! У меня тоже есть зубы! От этого самодовольного хама только клочья полетели! Вот так все было на самом деле! И вы еще смеете мне говорить, что благородный воин, который взял на себя ответственность за позорную смерть этого урода, который пожертвовал собой, чтобы уберечь меня от участи изгнанницы, недостоин моей любви?
На этом этапе беседы дурно сделалось папе, и прекрасная Аррау, в последний раз победно бухнув хвостом об землю, повернулась к Хриссу, который все это время молча стоял у входа в пещеру, вжавшись в камень и низко опустив голову. И тут она обнаружила, что у безобразного скандала, оказывается, были свидетели.
Несомненно, они были не из тех людей в одинаковых одеждах, которые разбежались и попрятались при виде разгневанных родителей. Эти были без оружия, и одежда у них была другая, разная. Да и прятаться они, похоже, не собирались, хотя один из них, самый маленький, застыл с открытым ртом и не двигался до сих пор. Наверное, бедняга был здорово впечатлен тем, как три дракона ревут, рычат и бьют хвостами, только крошка каменная летит. А вот самый крупный, напротив, наблюдал за происходящим с огромным интересом и без малейшего испуга. Наверное, это и был тот самый вожак человеческой стаи, о котором так похвально отзывался вождь Урр. Третий, странный какой-то, не то старый, не то увечный, поскольку стоял, опираясь на палку, обвел ошалелым взглядом поле боя и первым заговорил. Хотя Аррау достаточно хорошо понимала язык людей, из сказанного она смогла разобрать только «мать» и названия некоторых частей тела. Наверное, стоило все-таки поговорить с людьми, объяснить, что здесь происходит, и дать понять, что для них это не представляет опасности….
Король тихонько дернул Кантора за рукав:
– Не выражайся при дамах.
– Ну ни… себе… – наконец выговорила Ольга, напрочь забыв, что она дама, при которой не следует выражаться. – Что это было?
Король пожал плечами:
– Сейчас вернется Силантий, приведет Гаррона, и мы подробно и точно разберемся, что это было. Я полагал, что нашего приятеля собираются убивать родственники погибшего соперника, но, похоже, ошибся. Иначе все не закончилось бы так мирно.
– Да ну что вы, – поморщился Кантор. – Это, – он кивнул на ярко-лазурного дракона, который сидел на хвосте и шевелил передними лапами, – самка. Насколько я понял, его подруга.
– Ты что-то почувствовал? – заинтересовался король. – Или просто женщин ты чуешь другим местом, даже если речь идет о драконах?
– Примерно, – ядовито отозвался Кантор. – Только не тем местом, о котором вы подумали.
– А насчет Хрисса ты можешь что-то сказать? Ты что-нибудь чувствуешь или твои способности не работают по заказу?