Худощавой женщине, за которой я установил слежку, подошло бы кредо «Клянусь честью!»…

Две недели промчались как один день, не балующий себя разнообразием: утро, день, вечер, ночь. По объекту можно было сверять часы, и это избитое сравнение возникло не просто так.

Восемь часов пятнадцать минут, открывается дверь парадного, женщина включает секундомер, застегнутый поверх рукава утепленной куртки, поднимает капюшон и делает первые шаги своей получасовой пробежки.

Днем она выходит за покупками и уже не выглядит марафонкой. Теперь на ней стильная дубленка, модный треух на меху, замшевые сапожки на сплошной подошве.

Вечер. Кажется, его она собирается посвятить своей подруге. Они встречаются во дворе, где детскую площадку оккупировали легковушки и даже микроавтобусы, идут под руку к последнему подъезду, возвращаются к первому, при этом оживленно беседуют, и мне представляется, этому не видно конца.

Но вот во двор въезжает эксклюзивная, можно сказать, «Хонда Риджлайн», предназначенная исключительно для рынка США. Одна из четырех дверей этого серебристого пикапа открывается и выпускает водителя. Он благосклонно принимает приветствие и нехотя (я с ходу замечаю такие вещи) отвечает на поцелуй жены. Надо ли говорить, что этот мужчина – мой клиент?..

В субботу он возвращается с работы на пару часов пораньше. И это время можно назвать его личным. Он ставит «Хонду» так, чтобы ему удобно было загружать вещи в пикап. Наконец загоняет в него по сходням роскошный байк – той же японской марки, что и его машина, с инжекторным двигателем, с изящной передней вилкой, пятилучевыми колесными дисками с шипованной резиной. У меня «Судзуки Эндуро», и я знаю толк в мотоциклах.

Эти две субботы я завидовал своему клиенту. На своем «японо-американском» пикапе, фаршированном всем, кроме навигации, он вывозил на природу своего любимца и там давал ему шпоры! Я представлял лагерь на окраине какой-нибудь деревушки, где нет дорог, а есть только направления. Первый выезд – ночью. Глаза у «Хонды» горят, она ввинчивается в ночь, выбрасывая снежную кашу из-под колес, и рычит, как дикая кошка, вновь обретшая свободу… Второй выезд – утром, он не такой бесшабашный и красивый, как ночной, и все же.

Активный отдых этого человека заканчивается возле гаража. Пикап освобождается от мотоцикла, место которому – в дальнем углу, и сам едва умещается в нем: длина «Риджлайна» – больше пяти метров, ширина – почти два. Супертачка!.. Его встречает жена. Она исполнена ожидания, но ничего поделать не может: на такие мероприятия жен не берут.

Дальше. Два-три раза в неделю она пополняет счет в терминале – обычно два номера. Все номера я зафиксировал, стоя позади объекта слежки и успешно исполняя роль нетерпеливого очередника. Первый номер принадлежал лично ей, второй – ее матери. Она пополняет счет по сто рублей, и это значит, что по телефону разговаривает немного.

В предварительных отчетах я отметил передвижения и встречи жены моего клиента, а также записи телефонных разговоров. Ничего. Она была чиста, как говорят сыщики. Клиент же уверен, что жена ему изменяет. Что ж, это его право так думать. Я дал себе еще один день. Но уже сегодня был готов встретить недоверие с стороны клиента и ответить по всем пунктам.

Суббота. Вечер. Что-то пошло не так. Клиент погрузил вещи в машину, закатил в пикап «Хонду» и закрепил ее ремнями, оглянулся, как бы в растерянности. Сегодня жена не вышла проводить его. Приболела? Обиделась? Приревновала наконец-то мужа к его увлечению в целом и к байку конкретно? Один шанс из тысячи, что они пришли к соглашению и договорились встретиться на полпути к лагерю. Если так, то соответствующая отметка в протоколе (передвижения, встречи объекта) станет небольшой прибавкой к оплате.

Я тронул свою «Ауди»-«сотку» с места и пристроился в хвост «Хонде». Мы не проехали и пары кварталов, а пикап уже замигал правым поворотом. Припарковаться ему было негде: машины и так стояли в два ряда. Но он остановился на секунду, чтобы подобрать женщину, ожидающую его, и она даже отдаленно не походила на его жену – это была подруга жены, с которой та прогуливалась, поджидая Ведерникова с работы. Они обменялись поцелуями еще до того, как он отпустил педаль тормоза.

Досье на клиента – одна из важнейших задач сыщика. Я собрал достаточно материала, чтобы еще неделю назад подвести итог: Ведерников – уверенный, состоявшийся человек, преподаватель МГУ, с вытекающими отсюда финансовыми потоками. Теперь его дело было готово пополниться еще одним, на сей раз – компрометирующим его материалом.

Я неплохой стрелок. Время между выхватом пистолета и прицельным выстрелом у меня равняется «стандартным» полутора секундам. Затвор фотокамеры я спускаю еще быстрее. Так что, как сказал бы уличный поэт, не успели их уста разъединиться, а я уже запечатлел это самое распространенное выражение любви на камеру.

Как откровение, в моей голове пронеслось: «Сегодня он на природу не поедет». Но я ошибся. «Риджлайн» выехал за город по Дмитровскому шоссе и от Кольцевой отмотал еще сорок километров, потом повернул в Деденево, проехал еще километров пять.

Я слышал об этой базе в Парамоново. Четыре склона – крутые и пологие плюс трамплин для сноуборда. Но где остановится на ночлег эта пара? Может, на базе отдыха «Сказка»?..

Они выбрали сельский дом, расположенный между Домом культуры и магазином, и, судя по тому, как по-хозяйски припарковал Ведерников машину во дворе, мне стало ясно: он заранее договорился с хозяевами.

Я проехал до конезавода и там остановился. Ничего интересного в ближайшие час-полтора в арендованном доме не увижу. Этой парочке требовался разогрев, и я дал им час с четвертью. Меня же грела печка в машине, работающей на холостом ходу, и я подумывал занести в список расходов еще полтора литра бензина…

Розоватая лампа в спальне равномерно освещала все помещение. Большую ее часть занимала ретро-кровать: металлический каркас с ажурным изголовьем. И хотя кровать была двуспальная, на ней эта пара расположилась, как Чук и Гек. Неплотно запахнутая штора позволила мне сделать снимок эротического содержания: она – сверху, он – снизу. Я не видел ее лица, но видел лицо преподавателя. Мне повезло: я не пропустил кульминацию. Вот он, этот момент наивысшего напряжения, как и положено, предшествующий развязке. Я сделал еще несколько снимков, посчитав последний наиболее удачным. Женщина, откинув голову назад и в сторону, смотрела прямо в объектив, как будто была заодно со мной, мужчина тянулся к ее шее губами, чтобы запечатлеть на ее нежной коже дрожащий поцелуй благодарности.

Этот день принес мне немало неожиданного. Преисполненный святости, университетский преподаватель сегодня натурально обнажился передо мной, и я увидел то, что увидел: в физиологическом плане – ничего примечательного.

В понедельник мы встретились с ним в моей конторе. Он пожертвовал началом рабочего дня и был этим недоволен. Мы обменялись приветствиями, правда, обошлись без рукопожатий. Предложив клиенту место напротив, я устроился за рабочим столом.