Автобус выехал на автостраду и набрал скорость. Когда они доехали до Аржантена и остановились на рыночной площади, напротив кафе «Платаны“, Кере вышел последним, только после того, как убедился, что Ронан находится далеко, в группе старых дам, о чем–то весело щебетавших.

— С ними легко, — заговорил Жермен. — Только смотрите не переусердствуйте с древней историей, как в прошлый раз. Это обычно нагоняет на них сон, и они дуреют от скуки. И не забудьте рассказать им о жратве. Местные блюда. Камбала в сметане. Предложите пропустить стаканчик. Им должно казаться, что они ударились в страшный загул. Посмотрите на них. Мы едва отъехали, а они уже потягивают аперитивчики!

Ронан сидел за стойкой со стаканом минеральной воды «Виши“. Удачный момент, подумалось Кере, чтобы подойти к нему и сказать: «Давай начистоту, и покончим с этим!“ Но автобус должен был скоро отправиться в путь, а главное, Кере все более и более отчетливо понимал, что все объяснения бесполезны. Что выяснять? Чего добиться? Какое прощение просить? Как исправить то, что уже произошло?

Жермен захлопал в ладоши.

— Поехали!

Ронан устроился на своем месте в глубине автобуса. Может быть, он хочет просто попугать меня, подумал Кере. И он взял в руки микрофон.

— Дорогие друзья, мы сейчас с вами проедем Мортен. Это небольшой живописный городок, расположенный в устье реки Ла–Канс…

Ронан сидел с закрытыми глазами, спокойный, безучастный ко всему, и его поведение пугало Кере сильнее откровенных угроз.

— Церковь Сент–Евро. Воздвигнута в тринадцатом веке…

Автобус притормаживает. Впереди виднеется опрокинутая машина и несколько полицейских возле кареты «скорой помощи“. Лучше момента и не придумать, подойти к ним, указать на Ронана и попросить обыскать. У него же наверняка припрятано оружие. Но мысли приходили и скользили дальше, бесплотные, как клубы дыма, не более чем фон его экскурсионной лекции.

— Высота скалистого острова Мон–Сен–Мишель равна семидесяти восьми метрам, на его вершине возвышается церковь…

Кере раньше часто поднимался на Мон–Сен–Мишель: молился, гулял по монастырю, прося у Неба душевного спокойствия. И сейчас, по мере того как они приближались к морю, сладость тихо подкрадывающейся агонии постепенно овладевала им, так морфий оглушает сознание больного раком. Жермен, а у него был свой микрофон, воскликнул:

— Небольшую песенку, чтобы дать передохнуть нашему экскурсоводу. Ну–ка, дружно «Пемполезу“!

Все запели. Ронан не двигался. Он лишь едва приоткрыл глаза, чтобы посмотреть, где они едут. А автобус уже двигался по автостраде № 176, впереди, в конце серого, «оловянного“ пространства, кое–где посверкивавшего солнечными искорками, виднелся скалистый гребень Мон–Сен–Мишеля. Издали он напоминал большой клипер, уплывавший в туман.

Ронан выпрямился. Он вернулся домой. Борьба сразу приобрела смысл. Его лишь безумно раздражали возгласы восхищения, раздававшиеся вокруг. Автобус остановился возле Королевских ворот, туристы вышли и вслед за Кере двинулись по Гранд–Рю.

Может быть, он сейчас все–таки заговорит со мной, надеялся Кере. Но Ронан упорно держался сзади. И все–таки их встреча, встреча резкая, с обменом нелицеприятными словами, неизбежно приближалась. Ронан, без всякого сомнения, ударит его, но не раньше, чем выскажет ему все, что наболело на сердце.

— Шпиль аббатской церкви возносится над песчаным берегом на высоту ста пятидесяти двух метров… От первоначальной застройки монастыря сохранились…

Кере терпеливо слушал речь экскурсовода, водившего их по монастырю. Страх сидел в душе Кере, как застарелая грусть.

Небольшая группа туристов потопталась возле настоятельского дома, прошлась по Гостевому залу и Рыцарскому. Затем объявили, и довольно надолго, свободное время, чтобы желающие смогли вдоволь налюбоваться садами. За крепостными стенами до самого горизонта со стороны Куэнона тянулась тоскливая, покрытая засохшими водорослями пустошь, при тусклом свете неба сливавшаяся с морем, чье присутствие угадывалось лишь по тонкой белесой каемке.

Ронан задумчиво стоял у парапета, положив руки на изъеденные мхом камни. Он казался Кере все менее и менее опасным. Когда они уже собрались покинуть Мервей, одной пожилой даме даже пришлось заговорить с ним, чтобы тот не отстал от группы. Ронан со скучающим видом двинулся вслед за остальными, мимо деревянных домов с треугольным верхом и сувенирных лавок. Он явно томился в компании туристов, устав от их нелепого восторженного удивления. Наконец Жермен собрал всех вместе, и автобус продолжил путь в Сен–Мало.

— Главное — не забывайте про корсаров, — предупредил шофер Кере. — Плевали они на Шатобриана с высокой колокольни.

Кере принялся рассказывать о жизни мореплавателя и пирата Сюркуфа. Ни на минуту не теряя Ронана из виду. Небось злится, что я развлекаю парижан, подумал он.

Поскольку Кере сидел спиной к дороге, море появилось слева от него, зеленое, с белыми барашками пены. Пассажиры дружно уставились в окно, вполуха слушая его разъяснения. Вдали показались стены Сен–Мало. А вскоре автобус уже ехал по бульвару, тянувшемуся вдоль океана. Над парапетом набережной выглядывали черные щербатые сваи, служившие волнорезами.

— Дорогие друзья, — говорит Кере, — мы прибываем на место. Но прежде проедем мимо двух огромных башен: Женераль и Кикангронь. Сбор в холле гостиницы, я укажу вам номера комнат. Не спешите. Еще немного посидите. Справа вы видите замок. А слева пристань, где можно покататься на прогулочных судах. Итак, мы въезжаем на Гранд–Рю… вот и приехали.

Автобус остановился перед центральным входом, пассажиры вышли, и Жермен, открыв крышки багажного отделения, принялся вместе со служащим гостиницы вытаскивать сумки и чемоданы.

Администратор вручил Кере телеграмму. Тот поспешил открыть ее:

ЭЛЕН НАШЛАСЬ. ПОЗАБОЧУСЬ. ДРУЖЕСКИМ ПРИВЕТОМ ЭРВЕ.

Туристы мигом окружили Кере и засыпали вопросами. Но куда подевался Ронан? Ах, вот он, устроился в кресле и листает какой–то туристический проспект. Расселение по комнатам прошло не столь гладко, как бы того хотелось Кере. Но мысли его витали далеко. «Элен нашлась. Элен нашлась“, — повторял он про себя. Означает ли это, что она согласна вернуться к нему?

— Но я просила двухместный номер.

— Сейчас что–нибудь придумаем, мадам. Извините.

Постепенно холл опустел. Ронан исчез. Жермен взгромоздился на высокий табурет бара и потягивал кружку пива. Вконец утомленный Кере поднялся в отведенную для него небольшую и кое–как обставленную комнатенку на пятом этаже. В мансардном окне за крепостной стеной виднелись мачты и небо с парящими чайками. Кере тяжело улегся на постель. Не было сил даже вынуть вещи из чемодана. «Элен нашлась“. Что теперь?.. Спать! И обо всем забыть!.. С большим трудом, устало поморщившись, Кере все–таки поднялся и пристроился возле крошечного столика, втиснутого между рукомойником и шкафом. Раскрыл лежавшую на столе папку с несколькими конвертами и небольшим количеством листов почтовой бумаги с адресом гостиницы и начал писать.

«Дорогой друг!

Я в Сен–Мало. Ронан здесь, среди туристов, которых я сопровождаю. Получил телеграмму от Эрве, в которой он сообщает, что жена моя нашлась. Однако я не намерен защищаться, спасая семейный очаг и жизнь. Я не в состоянии бороться с фанатиками. И могу лишь принести им в дар мое молчание. Единственное доброе дело, на которое я способен. Пусть и дальше берегут свою правду! Мне бы хотелось, чтобы они считали меня сволочью. Мне бы хотелось умереть в грехе! И только прошу вас: позднее, при удобном случае, скажите Элен, что я все–таки не был таким уж плохим человеком. Спасибо. И прощайте.

От всего сердца,

Жан Мари».

Он запечатал конверт и аккуратно написал адрес.

«Отцу Илеру Мерме

Аббатство де Ла–Пьер–ки–Вир

89830 Cен–Леже–Вобан».

Затем закурил, прошелся по комнате, заложив руки за спину. Я ни в чем не уверен, подумалось ему. Даже в том, а не играю ли я сейчас комедию. Достав бумажник, он вытащил из отделения, куда клал паспорт, небольшой серебряный крестик, который так долго носил раньше на лацкане пиджака. Легонько подкинул, поймал, а затем прицепил на прежнее место и подошел к зеркалу.