Нет, разумнее будет спуститься к кошаре и там дождаться рассвета.

Рядом со свистом пролетел камень, смачно врезался, кажется в котелок, и, громыхая, увлёк его вниз.

Превозмогая боль и дрожь, Женя нащупал пакет из клеёнки, в котором у него были сахар и крупа. Освободив пакет, сунул в него тетради, книги, закрепил ремнём свёрток на животе, с трудом застегнул куртку.

Похоже, камни летели только слева, поэтому, положившись всецело на интуицию, Женя шагнул вправо, выставив руки вперёд. Идти было адски трудно: ноги скользили, куда бы ни ступили, каждый новый шаг сопровождался падением , приходилось хвататься за скользкий и колючий кустарник, дабы кубарем не полететь вниз.

Никогда бы не подумал, что будет таким жалким и беспомощным...

Прошла целая вечность, измотавшая Женю до предела, когда с исцарапанными лицом и руками, в изодранной куртке, на деревянных ногах и задубевшими губами, не способными даже вытолкнуть крик, он увидел огонёк.

Мобилизуя последние крохи сил, прибавил шаг, споткнулся о выступавший камень и грохнулся лицом вниз. К счастью, удачно: отделался лишь пучком искр из глаз, да разбитым носом.

Встать на ноги сил не осталось. Долго лежал, собирая их по каплям. Наконец, почувствовав опасность заснуть, где ползком, где на четвереньках преодолел ещё метров сто. К счастью эти метры пришлись на подъездную дорогу к кошаре.

У освещённого окна Женя передохнул, заклиная всех святых, чтобы не было спущенных собак. Отдохнув, приподнялся, заглянул в окно: узкая комнатка с обилием красного - в центре стол, застелённый красной скатертью, на стенах красные щиты с всевозможными лозунгами и партийными цитатами, здесь же портреты Ленина и Брежнева. Даже два ряда стульев с красной обивкой.

"Красный уголок?! На той кошаре его не было... Куда же я вышел?"

Держась за стену, с подветренной стороны Женя обошёл здание и оказался у входной двери; над входом чуть теплилась лампочка в плафоне.

Ветер пихнул в спину, как бы подбадривая. И Женя припал к двери, некоторое время пытался постучать, но сил хватило лишь царапнуть мокрое дерево. Не получилось и крика: вместо голоса сдавленный хрип.

"Не услышат... не услышат... под дверью сдохну... " - Женя заплакал, обессилено сполз по двери вниз...

И вдруг... вспыхнул свет в маленьком оконце, за дверью сонный женский голос спросил:

-Кто там?

-...я...я...я...-с великим трудом, приподняв голову, прохрипел Женя.

-Кто я? Откуда?

- ...с...с...г...о...р...

Последнее, что ухватил гаснущий взгляд, это распахнувшаяся дверь, крупные волосатые ноги в шлёпанцах и фрагмент двустволки ...

...тупая волна тёплого пахучего воздуха обжигающе ударила в ноздри и погасила едва тлевшее сознание...

ГЛАВА 12

Разбудил его разговор. Г оворили на немецком. Девочка.

Женя поднял голову: в полуметре от него стояла детская кроватка, в ней лежал и гукал ребёнок, с другой стороны девочка лет восьми, что - то рассказывала ребёнку по-немецки.

Комната освещалась дневным светом, а за окном было пасмурно.

Женя лежал на полу, на толстой кошме, сверху на нём два тяжёлых ватных одеяла. Тело потное, одновременно ныло и зудело.

Выкарабкался из - под одеял, сел.

-З дравствуйте, - встрепенулась девочка.

Ребёнок тоже повернул головку, разулыбался, потянул пухлые ручонки.

-Здравствуй. И тебе привет, - Женя, шутя, пожал ручку ребёнку.

Девочка прыснула.

-Ваша одежда на кухне, сейчас принесу.- Девочка шустро убежала, вернулась вскоре, неся на плечиках выстиранные и заштопанные брюки, рубашку, куртку. Положила на одеяла, и ещё раз сходила на кухню - принесла носки и трусы. Подавая последние, покраснела до ушей, спрятав глаза.

Женя вспыхнул не менее , сообразив, что голый: хорош бы был, если бы сразу встал, откинув одеяла... "Ничего себе кино..."

-Одевайтесь, я маму позову,- девочка убежала, что-то крикнув ребёнку.

Под забавное гуканье, Женя быстро оделся. Поколебавшись секунду, аккуратно собрал постель в стопку, сложил на сундук в углу.

Скрипнула входная дверь и вошла худенькая женщина среднего возраста. На ней были ватная телогрейка, мужские брюки, кирзовые сапоги, на голове тёмный платок, который значительно старил её прекрасное, но слишком запущенное лицо.

-Доброе утро,- приветливо поздоровалась хозяйка. - Как себя чувствуете?

-Спасибо, хорошо. Тело только ломит.

-Это скоро пройдёт, потерпите, - женщина прошла к плите, взяла маленькую кастрюльку и нацедила в кружку чёрной, как кофе, жидкости; з атем достала из холодильника кувшин и плеснула в кружку молоко, добавила три ложки мёду, тщательно перемешала. - Вот, выпейте.

От кружки несло овчиной и ещё бог весть чем, у Ж ени внутри всё протестующее сжалось.

-Вы не нюхайте, - улыбнулась хозяйка, снимая телогрейку. - Пейте разом, как... водку.

Женя сделал глубокий выдох, и залпом выпил, с ужасом опасаясь, что пойдёт назад.

-Расслабьтесь, всё уже прижилось,- хозяйка накинула ему на плечи полушубок. - Сейчас немного бросит в жар и растопит всю вашу ломоту. Будете как новенький.

Пока Женя млел под полушубком, хозяйка деловито накрыла стол, показала, где умыться.

-Кушайте. П риятного аппетита.