- А то так и лето пройдет, а мы ни разу не искупаемся. О, слушай, Алена, а почему бы нам завтра после работы не рвануть куда-нибудь поближе к воде? Вечером вода теплая, и жарко уже не будет.
Идея показалась ей потрясающе свежей:
- Точно! - радостно воскликнула она.
Ее энтузиазм подогрел Майорова:
- Отлично, договорились. С утра захвати купальник, чтоб не заезжать домой. А я позабочусь о тормозке - не ехать же с пустыми руками. Знаешь, я обожаю чего-нибудь пожевать на воздухе.
Лена сконфузилась:
- Упс. Ничего не получится. Я купальник не брала, он дома остался. Я же не думала, что мы с тобой по пляжам шастать будем.
- Дык... Не проблема. Купим новый.
И вот это его 'купим' все испортило. Так мог бы сказать Сергей, но какое право имел говорить это Майоров? Кто он такой, чтоб покупать Лене купальники?
Увидев, как она поникла, Влад тут же попытался исправить положение:
- Или заедешь домой, возьмешь старый, если он тебе так дорог. В обед, например.
Лена взглянула на него заинтересованно. Что это, оговорился? Имел в виду 'заедем', или?..
- Ради моего купальника ты пожертвуешь обедом? Ты же и так практически на ходу жуешь.
В его взгляде уже не играли веселые лучики. Влад стал серьезен, как обычно, то есть до противности.
- Я сказал 'заедешь', - повторил он, нажимая на последнее слово. - Андрей тебя подбросит. Хочешь - в обед, хочешь - в рабочее время. Не хочешь с Андреем - езжай сама.
Сама? С чего бы это он так расщедрился? Вроде и выпил всего ничего. Или это провокация? Лена так и не ответила, только смотрела на собеседника с недоверием, ища в его словах подвох.
Тот разозлился:
- Я всего лишь предложил тебе купальник. А уж покупать ли его, или забирать из дому старый - мне без разницы. Не хочешь на пляж - не надо. Я не настаиваю. Я вообще ни на чем не настаиваю. Если ты думаешь, что мне приятна роль твоего тюремщика - ты сильно ошибаешься. Делай, что хочешь - я больше не собираюсь тебя контролировать. Это всего-навсего контракт, а любой контракт можно расторгнуть. Ты можешь оставаться здесь, можешь уходить. Можешь звонить когда и кому хочешь - все зависит только от тебя. Решай сама, что тебе нужно. Тебе, а не Сергею. Мне надоело быть твоим врагом, тем более что я никогда им не был. Однако ты считаешь меня врагом, я ведь не ошибаюсь? Скажи - я заставлял тебя соглашаться на это пари? Я привел тебя в этот дом под расстрелом? Каждое утро везу на работу под дулом автомата? Не ты ли согласилась на эти условия, Алена? Тогда почему винишь во всем меня?
Его голос, еще минуту назад теплый, дружественный, стал вдруг отвратительно-официальным. Наверное, так он выговаривал претензии секретарше Регине. Но той по штату положено терпеть такой тон, а с какой стати это делать Елене?
С другой стороны, в словах его, таких жестких, колючих, не было ни слова лжи или перевирания фактов. Да, все так. Никто не заставлял ее соглашаться на это издевательство под дулом автомата. Никто не вымогал ее подписи на каких бы то ни было документах - все договоры подписывал Сергей, хотя в них напрямую затрагивалась Ленина судьба. Тогда почему она терпит, почему позволяет вытворять с собой такое?
Она вспыхнула, взглянула на собеседника со всею дерзостью, на которую была способна, и приготовилась дать противнику отпор. Но аргументов в свою защиту почему-то не нашла. Да и кто здесь противник? Разве Майоров враг? Да, она не испытывает к нему теплых эмоций, но враг... Пожалуй, это слишком сильное слово. Скорее, Влад ей недруг, это да. Недруг...
И как она умудрилась это забыть? Выпила два бокала шампанского, и Майоров показался ей нормальным человеком. Недаром мама предупреждала о коварстве алкоголя.
Слов для адекватного ответа она так и не нашла, молча смотрела на визави и хлопала ресницами.
Влад со всей дури шарахнул кулаком по столу. Посуда звякнула, бокал упал, и Лена порадовалась, что выпила шампанское до дна, иначе не избежать бы пятна на скатерти. Пузатая же рюмка на короткой широкой ножке устояла, только коньяк плескался в ней по стенкам, оставляя на стекле янтарно-желтые слезы.
- Черт! Я ведь только хотел наладить отношения. Думаешь, мне легко? Ты вся такая бедная-несчастная, а я, сволочь, испытываю от этой ситуации бешеное удовольствие? Ты понимаешь, что я привык жить один, так, как мне захочется? Ни с кем не согласовывать свои планы, не зависеть от чьих-либо желаний и потребностей. Да, вся твоя жизнь перевернулась вверх дном. Но ведь и моя перевернулась! На кону - всяческие блага для вас с Серегой. Но мне-то от этого пари никакой выгоды! Однако пострадавшая здесь только ты, конечно...
У Лены уже не было ни малейшего желания ему перечить. И правда, ему-то, поди, тоже с нею несладко. Жил себе, жил один, а тут вдруг появляется в доме женщина. Ладно б своя - любовница, невеста, жена, а то ведь чужая. Почему она раньше об этом не думала? Как-то это все неправильно. Глупость они с Сергеем спороли, вот что. И Майоров принял в этом участие. Тоже наговорил, наобещал сгоряча - чего не ляпнешь спьяну. А потом стыдно было признаваться, что выпил лишку. Как же, деловой человек, а деловые слов на ветер не бросают.
Что ж, комедия с дурацким пари сильно затянулась. Пора поставить точку. Если мужчины не могут взять на себя ответственность, Лене придется сделать это самой.
- Знаешь, Влад, ты прав. Меня никто не заставлял. Я спорола глупость. Просто не представляла, на какие муки обрекаю нас троих. Прости, это моя вина.
Не дожидаясь ответа, прошла в свою комнату, собрала кое-какие вещи в сумку.
- Ты не возражаешь, если остальное я потом заберу?
Майоров смотрел на нее, стоящую в просторной прихожей, удивленно и даже виновато.
- Ален... Не надо. Я погорячился. Не обращай внимания. Сорвался - с кем не бывает...
- Да нет, Влад, все правильно. Так будет лучше. А Сереже я все объясню. Ты не бойся - на тебя он обижаться не будет, виноватой буду только я. Но это ничего, со мной он все равно помириться - куда ему деваться?
Она улыбнулась совсем не уверенно, как-то робко. Однако когда Майоров попытался забрать у нее сумку, резко отдернула ее:
- Не надо! Я все решила. Я ухожу. Спасибо за гостеприимство.
- Постой. Давай я хоть Андрея вызову, что ли. Куда ты на ночь глядя?
- Ничего, я на такси.
Майоров внимательно посмотрел на нее, словно бы на глазок определяя ее решимость, и снял трубку с висевшего на стене аппарата:
- Алло, такси? Примите, пожалуйста, заказ. Только срочно, девушка.
Он еще не успел назвать адрес, а Лена уже открыла дверь:
- Я подожду на улице. Спасибо за все.
Таксисту она назвала свой адрес. Имела полное моральное право ехать прямиком к Сергею, коль уж бестолковая авантюра с газетой и Мерседесом завершилась логичным пшиком. Однако сам собою с языка сорвался свой адрес, хотя и ехать было значительно дальше.
Лена нахмурилась: да что ж такое, выходит, даже уйдя от Майорова, она все еще находится под его влиянием? Собралась было исправить ошибку, уже открыла рот, чтобы дать таксисту новые указания, да так и не решилась. Вернее, поняла, что, не задумываясь, сделала правильно. Не нужно спешить. Не в ее положении. Сначала хорошо бы все обмозговать. Сергею, поди, не слишком понравится ее своеволие.
К ее радости, Ирина Станиславовна сдержала удивление, увидев дочь на пороге в столь поздний час. Не кинулась расспрашивать, что же произошло, справедливо рассудив, что та сама все расскажет, когда посчитает возможным. Лишь ненавязчиво предложила поужинать, да после отказа постелила на кушетке в маленькой комнатке рядом с парализованной бабушкой.
Родной дом почему-то показался чужим. Не в том дело, что квартирка была тесная для четверых обитателей. К тесноте Лена привыкла, всю жизнь в ней жила. Но что-то другое не давало покоя. Не было ощущения дома, где можно расслабиться, и это угнетало больше всего.
Она задумалась. А где бы она хотела сейчас оказаться? Какое место смогла бы назвать домом? Квартиру Сергея? Вернее, его комнату? Комнату - возможно, но разве ее можно отделить от квартиры? А там хозяйка Антонина Федоровна, и рядом с нею трудно чувствовать себя уютно. Нет, и то место Лена тоже не могла бы назвать домом.
