Налил шампанское в бокалы:

- Да ну ее, ту икру.

Поднял бокал в направлении Елены, подождал, пока она поднимет свой, провозгласил:

- За месяц. Надеюсь, он был не самым плохим...

Лена едва сдержалась, чтобы не хмыкнуть ехидно.

- За то, чтобы следующие одиннадцать оказались для тебя более легкими и быстрыми. И вообще - за тебя, Алена. Таких, как ты, еще поискать. В наше время с декабристками ох как туго, ты уж мне поверь. За тебя!

Бокалы издали печальный звон, словно опасаясь за свою целостность. Лене хотелось высказать, наконец, все, что накопилось в душе. Но природная скромность и хорошее воспитание сделали свое дело - она вновь промолчала. Отхлебнула шампанского, снимая пробу - раньше все больше игристое пила, какое-нибудь 'Советское' или 'Крымское'. На этом же была незнакомая этикетка с неразборчивым названием латиницей. Напиток оказался холодным, в меру резким и в то же время мягким, кисловатым с едва заметной сладостью. Неизвестно, как там с алкоголем, а вот жажду таким шампанским, должно быть, очень хорошо утолять. И она выпила до дна.

Пока она пила, Майоров успел намазать ей бутерброд икрой. Неожиданно для себя Лена улыбнулась: была уверена, что Влад не упустит возможности в очередной раз пустить пыль в глаза, и выложит на хлеб едва ли не всю банку. Ошиблась: икры было ровно столько, сколько она сама положила бы: не слишком густо, чтобы не было чересчур солоно, но и 'не лысо', когда одна икринка разыскивает другую при помощи Интерпола.

Бутерброд оказался неожиданно вкусным. Не то чтобы Лена никогда раньше не ела икры - пусть нечасто, но пробовала, конечно. Просто настроение было таким серым, пресным, что и все вокруг казалось таким же словно бы неживым, как будто нарисованным. И вдруг посреди этой серости - яркие брызги цвета и вкуса: кисло-колючее вино, сладковато-соленый бутерброд. А икринки так забавно лопались во рту, как будто рыбное шампанское. От такой ассоциации она не сдержалась и весело фыркнула.

Майоров насторожился:

- Что-то не так?

Лена слишком поспешно замотала головой:

- Нет-нет, все хорошо!

У того едва заметно дрогнули брови, выдавая подозрительность:

- И все-таки?..

Да что ж он такой настойчивый? Лена сконфузилась:

- Да нет, Влад, честно. Все хорошо. Просто... Икринки лопаются, как шампанское. Как рыбное шампанское...

И почувствовала, как щеки заливает жар, отчего еще больше смутилась.

Пару секунд Майоров смотрел на нее с явным недоумением, и Лена уже готова была провалиться сквозь землю. Надо же было сморозить такую глупость.

Глаза собеседника заиграли веселыми огоньками, и он расхохотался:

- А ведь и правда! Почему мне это никогда не приходило в голову?!

От облегчения Лена тоже рассмеялась. Уж лучше пусть он над ней смеется открыто, чем недоумевает в душе: надо же, такая молодая, а как судьба жестоко посмеялась над девочкой...

Одна-единственная нейтральная фраза иной раз способна растопить многовековой лед. Обстановка за столом в мгновение ока стала непринужденной и даже дружественной. Впервые за прошедший месяц Лена ощутила себя свободным человеком. Откуда-то изнутри вдруг пришло понимание: а чего его бояться, стесняться? Не понравится ему что-то - и хорошо, пусть он сам же, первый, нарушит условия контракта, разорвав все договоренности. Почему она должна чувствовать себя скованной и неуверенной? В конце концов, не она придумала это идиотское пари, не ей и стыдиться.

С пониманием этого словно гора с плеч упала. Свобода и раскрепощенность распирали ее. Захотелось вдруг вытворить что-то такое, чтобы продемонстрировать Владу независимость. Но в голову упорно ничего не лезло. Тогда Лена схватила бутылку шампанского и щедро плеснула в свой бокал. Лишь после этого равнодушно поинтересовалась у хозяина:

- Тебе налить?

Тот смотрел на нее вроде серьезно, по крайней мере, на его лице не отражалось и тени улыбки. Зато глаза выдавали его с головой: никогда еще Лена не видела его таким. Он словно бы ожил, превратился вдруг из говорящей мумии в живого человека.

- Нет, спасибо. Я предпочитаю коньяк, если ты не возражаешь.

Лена не возражала. Она только смотрела на него недоуменно: дескать, а мне-то какое дело, будешь ли ты пить коньяк или лимонад?

Откупорив крышку, Майоров плеснул себе коньяку. Практически черный в бутылке, в рюмке он сверкал коричневато-оранжевым теплым светом.

- Алена, ты замечательно управляешься с бутылками, но в следующий раз все-таки предоставь это мне. Я привык считать себя джентльменом, а так получается...

Он не сказал, что именно получается, но Лена и без слов его прекрасно поняла. И вместо смущения испытала неимоверную радость: то-то же, голубчик, есть и у тебя слабые места. Теперь держись.

- За тебя, Алена. За твою жертвенность. Знаешь, я по-хорошему завидую Сереге. Честно. За такую, как ты, следовало бы побороться.

Майоров неспешно, словно пробуя напиток, отпил несколько глотков и аккуратно поставил рюмку на стол. Елена не удержалась от сравнения - а Сергей непременно выпил бы махом, до дна. Коньяк дал бы о себе знать спустя каких-нибудь пять минут - Корниенко всегда очень быстро пьянел, но не мог удержаться от соблазна выпить, чем непременно приводил подругу в смятение.

После маленькой заминки, вызванной размышлениями на тему 'а не шутит ли он, не издевается ль?', она тоже выпила. Манерничать, однако, не стала. Не потому что хотела напиться, а сугубо в пику Майорову. Мол, ты такой, а я совсем другая, мы разные, как бы ты ни корчил из себя демократа. Намеренно закусила шампанское огурцом и скривилась, не сдержавшись: после приятно-колючего вина во рту разлилась уксусная кислятина.

- Что, невкусно? - Влад скривился вместе с ней. - Так что ж ты! Полно же всего.

Отрезал от жгутика кусочек краба, протянул ей на вилке:

- На, заешь.

Попробуй устоять против такого искушения. Лена хотела демонстративно отказаться, но нежный сладковатый аромат мог сломить любую решимость. Она не удержалась и послушно раскрыла рот. Мягкое волокнистое мясо таяло во рту. От блаженства глаза прикрылись сами собою.

- У-мм, - промычала она и вдруг вспомнила, что рядом сидит неприятель. Чего это она так расслабилась?

Однако во взгляде Майорова не было и тени насмешки. Он смотрел на нее тепло, совершенно по-дружески, и Лена тут же расслабилась. В конце концов, не съест же он ее. Это не предусмотрено контрактом.

Следующий кусок краба оказался во рту Майорова, и тот тоже замычал довольно:

- Ммм! Обожаю морскую кухню! А ты гребешки попробуй - объедение. Только я предпочитаю их сам готовить. Без лишних заморочек - они сами по себе вкусные. Кинуть на сковородочку сливочного масла, а потом гребешков... У-уу! С ума сойти! Не только язык проглотишь - вилку вместе с пальцами съешь. Ты ела когда-нибудь жареные гребешки?

Лена замотала головой - какие гребешки, она и название-то такое слышала раз или два в жизни.

- Вернее, они получаются не столько жаренные, сколько тушеные, но зато вкуснотища неописуемая! Я приготовлю в воскресенье - сегодня просто уже поздно, так я взял кулинарские. У тебя на воскресенье пока нет планов?

Издевается или нет? Так и не поняв, Лена смешливо фыркнула - мол, еще спрашиваешь. Влад тоже хохотнул весело:

- Ну тогда запиши его за мной.

Как будто у нее могли быть другие варианты.

- Устроим маленький пикничок. Я все приготовлю, а потом поедем куда-нибудь подальше от города, от людей - надоела суета. Целый день будем отдыхать.

- Ты? Отдыхать? - она недоверчиво уставилась на него. - Ты же кроме работы ничего не умеешь!

- Почему не умею? Умею. Я, Алена, на многое способен. Но ты права - работа, сволочь, забирает массу времени. Ничего не поделаешь: назвался груздем - полезай в кузовок. Но иногда все-таки нужно позволять себе маленькие радости, правда? Иначе зачем нужен этот бизнес?

В голове приятно шумело. Лена не была пьяна, но после шампанского в теле ощущалась такая легкость, и вообще обстановка казалась непринужденной, располагающей к общению. И Майоров был уже не надутым индюком, помешанным на работе, а вполне компанейским и даже обаятельным человеком. Она согласна закивала: да, да, а иначе как же?!