Брат Макса Илгнера Рудольф стал председателем созданной Фрицем Видеманом Германо-Американской торговой палаты, пост руководителя которой принадлежал Юлиусу Мейеру. Также Рудольф занимал одну из руководящих позиций в концерне, возглавляемом его дядей и самостоятельную фирму «Отдел статистики I.G.», официально занимавшуюся сбором данных и экономической разведкой на территории США. Макс Илгнер и Фриц Видеман основали в США «заграничную организацию немцев», финансировавшуюся через General Analin and Film. Во главе организации встал Эрнст Вильгельм Боле, в нее входили владельцы 1036 мелких фирм, включая многочисленные экспортно-импортные компании. Фриц Видеман в годы Первой мировой войны командовал ротой, в которой служил Адольф Гитлер. В качестве генерального консула в Сан-Франциско Видеман возглавлял «восточную группу» разведсети СД, которая действовала в бассейне Тихого океана, включая побережье Северной и Южной Америк, материковый Китай и Японию, а «организация немцев» стала поставщиком информации [4]. Корни разведывательной сети, построенной на основе «культурных центров» лежат в плане Эд. Шюлера, принятого 19 марта 1920 года, по которому МИД Германии делил мир на шесть больших «культурных зон», работа в которых ориентировалась на привлечение симпатий этнических немцев через распространение культурной, прежде всего образовательной политики [22]. В «заграничной организации немцев» Фриц Видеман вел откровенно подрывную политику, делая в своих выступлениях упор на немецкую идентичность членов организации. В обязанность сотрудников иностранных отделений Deutsche Bank, Commerzbank» и Dresdner Bank было состоять членами NSDAP [8].
В 1928 году Гитлер напишет малоизвестное дополнение к «Mein Kampf» – «Новый мировой порядок» [23]. Умение так глобально мыслить видимо и открыло немецкому художнику двери в I. G. Farben, установившую с ним контакт в 1931 году [15]. С этого времени
«Farben – означало Гитлер и Гитлер – означало Farben» [39].
Из выступления сенатора Гомера Боума перед Комитетом по военным делам Сената США 4 июня 1943 года
Однако то, что в США спокойно работала немецкая агентура, является не столько следствием ее особых шпионских навыков, сколько культивируемым увлечением социальными экспериментами 30-х годов. Будущий президент США Джон Кеннеди отметил в своем дневнике «Гитлер слеплен из особого теста. Это человек-легенда. Германия очень красива. Все городки здесь очаровательны. Это показывает, что нордические расы определенно превосходят романские. Немцы действительно слишком хороши, именно поэтому на них все и набрасываются…» [24]. В 1933 году президент General Motors Уильям С. Надсен в интервью New York Times также называл Германию «чудом XX века». «Если такое чудо произошло в Германии, почему бы ему не случиться и в Соединенных Штатах?» – спрашивал он [6]. И чудо приближалось, придавая «американской мечте» все больше черт, взятых из мечты «немецкой».
Вице-президент General Motors Грэм Говард прямо выступал за создание «Соединенных Штатов Фашизма» [4]. Когда в начале 1933 года президента Гувера ознакомили с программой «Нового Курса» (New Deal), то все что он мог сказать было: «Я пытался объяснить им, что это чистый фашизм, что это простая переделка "корпоративного государства" Муссолини» [25], и тогда Гувера сменил Рузвельт. «Мозговой трест» нового движения возглавлял сын бывшего вице-президента Федеральной резервной системы США Пола Варбурга, Джеймс Варбург [26]. Экономический департамент New Deal возглавлял известный банкир Александр Сакс (Alexander Sachs) из Lehman Brothers. На первое же после инаугурации заседание министров советник нового президента Бернард Барух и его друг, будущий глава Администрации национального возрождения генерал Хью С. Джонсон раздали всем копии книги теоретика итальянского фашизма Джентиле [27] [28].
«Муссолини и Гитлер также считали, что они идут в одном направлении с Рузвельтом. На самом деле они приветствовали «Новый курс» как родственное явление. Немецкая пресса была особенно щедрой на похвалы в пользу Франклина Делано Рузвельта. В 1934 году официальная газета нацистской партии «Völkischer Beobachter» описывала Рузвельта как человека с «безупречным, чрезвычайно ответственным характером и непоколебимой волей» и «сердечного народного вождя с глубоким пониманием социальных потребностей»».
Джон Голдберг, «Либеральный фашизм.
История левых сил от Муссолини до Обамы»
Хотя члены пресс-службы Муссолини считали, что «не следует подчеркивать фашистскую сущность политики Рузвельта, потому что эти комментарии… используются его врагами для нападок», тем не менее Рузвельт про «замечательного итальянского джентльмена» отозвался вполне однозначно: «Я очень заинтересован и глубоко впечатлен тем, что ему удалось совершить». В своей книге Джон Голдберг констатирует: «Как ни странно, в 1930-е годы считалось вполне допустимым называть «Новый курс» фашистским, а самого Рузвельта – фашистом». Муссолини восхищался его политикой в интервью Эмилю Людвигу: «Рузвельт мыслит, действует, отдает приказы независимо от решений или желаний Сената или Конгресса… Парламента больше нет, зато есть «генеральный штаб». Теперь одна партия, а не две. Единоличная воля заглушает голоса несогласных. Такое положение вещей не имеет ничего общего с какой-либо демократической или либеральной концепцией». Позднее ради отмежевания от подобных характеристик интеллигенции пришлось сочинять «соломенное чучело из современного консервативного движения» [29].
Все это происходило в странное для Америки время, когда Голливуд не только снимал фильмы с участием Муссолини и Гитлера, но и более того, его цензоры запретили выход 20 картин по требованию немецких нацистов, переписка с которыми заканчивалась ими скандальной фразой «Heil Hitler!» [30].
«Я убежден, что во время Первой мировой войны Америка стала фашистской страной, хоть и временно. Современный тоталитаризм впервые появился на Западе не в Италии или Германии, а в Соединенных Штатах Америки. Как еще можно описать страну, где было создано первое в мире современное министерство пропаганды; тысячи противников режима подвергались преследованиям, их избивали, выслеживали и бросали в тюрьмы лишь за высказывание собственного мнения… почти 100 тысяч агентов правительственной пропаганды были посланы в народ, чтобы обеспечить поддержку режима и военной политики государства; университетские профессора заставляли своих коллег давать клятву верности правительству: почти четверть миллиона головорезов получили юридические полномочия для запугивания и физической расправы с «бездельниками» и инакомыслящими; а ведущие художники и писатели занимались популяризацией правительственной идеологии?»
Джон Голдберг, «Либеральный фашизм.
История левых сил от Муссолини до Обамы»
Тогда было время, которое Рузвельт охарактеризовал так: «Девять лет безумия в биржевых залах и три долгих года в очередях за бесплатным супом!». 28 июля 1932 года по протестному маршу ветеранов Первой мировой регулярные войска под командованием будущих национальных героев генерала Д. Макартура, полковника Д. Эйзенхауэра и майора Д. Паттона открыли огонь. New York Times описывала эти события в свих передовицах: «По Пенсильвания-авеню… шли регулярные войска: впереди кавалерия, затем танки, пулеметные части и пехота…» [6] [31]. В июле 1933 года редактор подчиненного New York Times журнала Current History Magazine Е. Ф. Браун писал: «Если в настоящее время у нас наблюдается тенденция к фашизму, то это будет американский фашизм, который впитает в себя опыт, традиции и надежды великой буржуазной нации» [6].
Еще в 20-е гг. Конгресс США рассматривал предложение сенатора Кеннета Д. Маккеллара из штата Теннесси создать на острове Гуам исправительную колонию для американцев, замеченных в «подрывной деятельности», а введение «Нового курса» обусловило появление аппарата тайной полиции. Федеральное бюро расследований выросло в крупный правительственный орган с широкими полномочиями, его глава Дж. Эдгар Гувер стал известным в стране человеком [6] [31]. Голдберг пишет, что «к агентам ФБР относились как к полубогам, несмотря на то, что они шпионили за диссидентами», а «нанятые правительством головорезы выбивали двери в домах американцев для того чтобы обеспечить выполнение распоряжений руководства страны». Когда в 1932 году министр труда Френсис Перкинс предупредила Рузвельта, что положения New Deal противоречат конституции, то тот только пожал плечами. Советник президента Гарри Гопкинс поспешил заверить активистов New Deal: «…мы не боимся пробовать любые варианты в рамках закона и у нас есть юрист, который объявит законным все, что вы захотите сделать». Именно под руководством Рузвельта появился военно-промышленный комплекс США. Под символом Управления общественными работами, изображающим синего орла, сжимающего связку молний в одной лапе и зубчатое колесо в другой, создавалась военная экономика. Непосредственно Управлением было оплачено создание двух авианосцев, четырех крейсеров, нескольких кораблей более низкого класса, более ста военных самолетов [29].
