Вдруг послышались чьи-то шаги. Скинхеды замолчали и прислушались.

— Давай-ка сматываться, — сказал «Начало конца». — А то вдруг он не наврал?

Повторять не пришлось. Они огляделись и помчались вверх так, словно сам черт наступал им на пятки. Я уже окончательно пришел в себя. Было не очень-то и больно, но почему-то меня тошнило. И значит, о преследовании нечего было и думать. Пару раз я глубоко вдохнул и поковылял по лестнице. Выбравшись наверх, я огляделся. Скинов нигде не было видно. И я побрел домой. Пешком. Ехать на метро у меня пропало всякое желание, к тому же дождем уже и не пахло.

Через десять минут я вошел в квартиру. Болек еще не вернулся с работы, а Лотар сидел у телевизора и смотрел какой-то фантастический фильм. Звуки кинематографического боя были слышны даже с кухни. Я подошел к зеркалу и уставился на свое лицо. Мне почему-то казалось, что во время рукопашной я получил царапину во всю щеку. Но ее не было. Я внимательно рассмотрел то место, куда мне въехал «Отстой». Краснота была, но от такого, безусловно, не умирают.

Я снова погляделся в зеркало и тихонько позвал:

— Лотар, подойди, пожалуйста!

— Это обязательно? Клингоны как раз перешли в наступление.

— Обязательно.

Он убавил громкость и притащился на кухню. Стоя в дверном проеме, выжидательно смотрел на меня.

— Знаешь, кого я только что встретил? — спросил я, не отрываясь от зеркала.

— Понятия не имею. Мэрилин Монро? Эрика Хоннекера? Эй, парень, там фильм идет!

— Помнишь, мы рассказывали тебе про скинов, которых Болек отделал в метро примерно месяц назад?

— Очень смутно.

— Я встретил их.

— И что? Каждый день я встречаю десятки скинов. В чем суть-то?

— Суть в том, что теперь я должен Бернштейну сорок тысяч шиллингов.

Лотар подошел к столу и сел:

— Рассказывай.

Я рассказал, что произошло. Во всех подробностях. Даже дословно воспроизвел все реплики, не отрывая при этом глаз от зеркала, будто рассказывал себе самому.

Лотар слушал с возрастающим интересом. А к концу пришел в такое возбуждение, что промчался через всю комнату и выключил телевизор. Потом вернулся и, покачав головой, сказал:

— Если бы можно было торговать комплексами неполноценности, скины бы моментально разбогатели. Не понимаю только, с чего это Болек тогда так разъярился?

— Чтобы понять, тебе пришлось бы тоже выкопать бассейн.

Я умолк. У меня не было уверенности, что виноват был именно Болек. Ведь можно было винить и мои идиотские кроссовки, и тысячу других вещей. Не говоря уж обо мне самом. В конце концов, именно я некоторое время назад весьма настойчиво постучался в дверь пана Куки, потому что мне, видите ли, захотелось на Запад.

Вдруг Лотар встал и сказал:

— Не переживай. Я одолжу тебе денег.

Я удивленно на него воззрился:

— Сорок тысяч шиллингов?

— У меня есть счет в банке, предки переводят туда деньги. Сейчас, правда, остаток не очень большой, но если поговорить с управляющим, я уверен, все можно будет устроить.

— Тогда нам нужно завтра же попасть в банк. Бернштейн возвращается в понедельник. Это последний шанс.

— Я все равно собирался идти туда завтра по поводу кредитки.

Я посмотрел в зеркало и ощутил слабую надежду. В ушах все еще звучали слова шефа:

— Вы приносите счастье, Вальдемар.

Лотар подошел ко мне и встал рядом. Теперь в зеркале отражались две головы. Он ухмыльнулся, будто хотел убедиться, что все зубы у него на месте. Потом потрепал меня по плечу:

— Знаю, что ты чувствуешь. Дело даже не в деньгах. Просто не хочешь, чтобы тебя могли посчитать вором. Особенно в этой стране, где о твоих соотечественниках принято думать плохо. Не волнуйся, завтра спасем твою честь. Воришка Лотар поможет тебе вернуться на путь добродетели. Ирония судьбы. Согласен?

На следующий день мы с ним уже сидели в банке на кожаном диване и ждали, когда начальник отдела, некий доктор Хефтль, сможет нас принять. Лотар влез в черный костюм от Армани, я надел другую рубашку и туфли. Туфли мне одолжил Лотар, когда выяснилось, что у нас один размер. По дороге в банк мы зачем-то заглянули в магазин Бернштейна. Лотар очень настаивал. А оттуда прямиком в банк.

В противоположном конце зала показался молодой служащий, с огромной скоростью приближавшийся к нам. Он остановился, сделал приглашающий жест в сторону лифта и сказал:

— Доктор Хефтль ожидает вас в своем кабинете. Следуйте за мной, пожалуйста.

Мы вошли в лифт размером с нашу кухню, и на отполированной до блеска панели слева от двери служащий нажал нужную кнопку. Лифт бесшумно поехал вверх. Через стеклянную дверь я мог следить за изменениями в банковском интерьере от этажа к этажу. Чем выше мы поднимались, тем пустыннее и одновременно просторнее и светлее становились коридоры. На стенах теперь висели картины, на полу стояли статуи. Тот этаж, на котором мы вышли, прямо-таки ломился от образцов современного искусства, навевавших почему-то мысли о пицце, попавшей в центрифугу.

— Да ты не пытайся понять, что на них изображено, — прошептал Лотар.

Молодой служащий остановился перед одной из дверей и сказал:

— Дальше вас проводит секретарь доктора Хефтля. Удачи в вашем деле.

Он вернулся к лифту и поехал вниз.

— Расслабься, Вальди, — сказал Лотар. — Я прекрасно здесь ориентируюсь. Я практически вырос в банке. Не забудь только, что я тебе говорил: разговаривать буду я. И вообще, в течение следующих десяти минут босс — я, договорились?

Дверь открылась, и появилась рыжеволосая женщина в мини-юбке.

— Я секретарь доктора Хефтля, — представилась она. — Он ждет вас. Проходите, пожалуйста.

Следом за ней мы вошли в помещение, раза в два более просторное, чем вся наша квартира.

Начальник отдела доктор Хефтль сидел в противоположном его конце за письменным столом красного дерева и читал какую-то бумагу. Не поднимая глаз, он указал на кресла возле стола и сказал:

— Садитесь, господа. Я сейчас закончу.

Мы приблизились к его столу и уселись в удобные кожаные кресла. Пока Лотар изучал кабинет, я рассматривал самого доктора. Он, наверное, был ровесником моего отца, его слегка удлиненное лицо было гладко выбрито. Серый костюм, не шедший ни в какое сравнение с костюмом Лотара. Галстук повязан неаккуратно. Доктор Хефтль, очевидно, не являлся фанатиком порядка, и на столе царил полный хаос, как после ядерного взрыва. На стене за его спиной висел какой-то талисман. В рамочке под стеклом — сигарета. Ниже болтался маленький молоточек, под которым надпись: «В случае необходимости разбить».

Наконец доктор Хефтль оторвался от бумаги и приподнял ее в руке, чтобы мы могли ее видеть.

— Некоторые люди не понимают, когда следует остановиться, — сказал он и демонстративно бросил бумагу в ящик стола. Потом откинулся в кресле и взял в руки визитку, отпечатанную накануне Лотаром в автомате.

— Господин Вернер. Из Штуттгарта, — прочел он вслух. — Очень приятно. А вы кто же будете?

Лотар пришел мне на выручку:

— Это господин Шмидт. Мой друг и советник по финансовым вопросам.

Доктор Хефтль улыбнулся:

— Когда-то у меня тоже был друг и одновременно советник. Это закончилось довольно быстро, — он посмотрел на нас так, словно увидел идеальную возможность реализовать наконец давно задуманное. — Вы ничего не имеете против, если прежде чем перейти к деловой части нашего разговора мы выпьем чаю? Что-то у меня в горле пересохло.

Мы с Лотаром переглянулись.

— Почему бы и нет? — сказал Лотар. — А если бы у вас нашелся зеленый чай, это было бы просто великолепно.

— Наконец-то передо мной настоящие деловые люди, — сказал он и подозвал секретаршу, стоявшую наготове в другом конце комнаты. — Фройляйн Нич! Зеленый чай для наших гостей из Германии, а для меня — как обычно.

— Через секунду будет готово, господин доктор, — обрадовалась фройляйн Нич и рысью выскочила из комнаты.