— Спасибо, это рецепт моей мамы.

— У вас была большая семья?

— У меня есть два младших брата и три сестры.

— Значит, всего шестеро.

— Да, но у моего отца было семь сестер и братьев. У матери — десять. У всех у них есть семьи. Большинство живет по разным штатам.

— У тебя нет родственников в Сиэтле?

— Уже нет… или пока.

— Роза говорила, что лет десять назад твой отец занимался жилищным строительством. Что произошло потом?

— Сначала дела у него шли хорошо. Но он связался с одним негодяем, который был щедр на обещания, никогда не выполняемые. Отец потерял все.

— Как это произошло? — Лори помнила тот период процветания города. Когда она изучала бизнес в университете Сиэтла, строительный бум был феноменальным.

— В то время Сиэтл, да и весь штат, находился в стадии роста. Строители не успевали сооружать дома. Но бум уже начал стихать, — рассказывал он. — Отец занимался индивидуальными домами. Потом компаньон убедил папу в том, что тот разбогател бы, если бы финансировал строительство кооперативных домов в предгорьях. Отец заложил всю свою собственность.

Лори вздрогнула. Ее уверения в том, что Дэнису не стоило бояться закладывать землю, для него должны были казаться жестокими и наивными.

— На бумаге все выглядело хорошо, — продолжал он. — Особенно, когда этот финансист пообещал покрыть начальные расходы. Даже когда этот мерзавец вышел из дела, казалось, что отцу удастся выкрутиться. Но потом пришли счета, а дома еще не были построены. К этому моменту вся семья была вовлечена в дело. Мы занимали деньги в банках и фондах. Тратили свои сбережения. Но этого было недостаточно. Вложение средств оказалось неудачным — настали плохие времена.

Дэнис немного помолчал.

— Мой отец был честным человеком. Он расплатился со всеми, включая банки, которым был должен огромные суммы. Но он потерял все, кроме этих шестидесяти акров земли, которую никто не хотел покупать.

— Ему удалось завершить строительство?

— Да.

— Почему же он потерял деньги? Ведь строения должны быть куплены.

— Цены оказались вдвое ниже, чем обещал этот финансист. Но отец должен был расплачиваться с долгами. Его погубило то, что он был повязан кредиторами.

Вот что объясняло твердое нежелание Дэниса брать заем.

— Твой отец больше не живет в Сиэтле?

— Он отошел от дел и живет сейчас в Детройте.

— А ты решил остаться.

— Да, — Дэнису не нравилось говорить об этом. Не было смысла копаться в истории. Конечно, он хотел окончить колледж. Но уже в детстве ему были преподаны уроки бизнеса, которых нет в колледже. Возможно, студентам рассказывали о мошенничестве в бизнесе, но Дэнис лично сталкивался с ним и обычно выходил победителем.

— Дэн, а чем ты занялся, когда твой отец вышел из бизнеса?

— Когда все уехали кто куда, я остался, чтобы уладить оставшиеся дела. В том числе распродать семейные пожитки. Так я организовал магазин «Ностальгия». Следующим естественным шагом было создание блошиного рынка.

— Мне кажется, что ты что-то скрываешь, Дэн.

— Например?

— Ты сообщаешь мне факты, но не анализируешь их, — она ободряюще улыбнулась. — В конце концов, ты человек, который из всего делает выводы, даже из того, что я вижу в изображении на чашке. Скажи мне, что кроется за фактами. Я хочу узнать больше о тебе самом.

— Почему бы тебе самой не высказать мнение?

— О тебе? Хорошо. — Я думаю, что ты работаешь на рынке подержанных товаров, потому что он находится вне нашей системы. Ты отступник, — Лори вспомнила свое первое впечатление. — Вроде пирата-одиночки.

— Но я ничего не краду. Это мое кредо. Оно означает, что я должен быть постоянно начеку, потому что всегда найдется желающий обойти меня.

— Это значит, что ты никому не можешь доверять?

— К сожалению, я не могу себе этого позволить.

— Ты считаешь себя одиночкой, но есть же друзья. Все торговцы на блошином рынке уважают тебя.

Он постучал себя по груди и шутливо произнес:

— Это от того, что Макгроун мудр.

Дэнис жил по простым правилам. Трудись. Рассчитывай только на себя. Никому не доверяй.

После того, как они вымыли тарелки и приступили к кофе, Дэнис перевел разговор на другую тему.

— Мы все говорили обо мне, — заявил он. — Теперь твоя очередь, Лори. На рынке, когда начался дождь, и ты вышла из-под навеса и дурачилась, с тобой что-то произошло.

— Я промокла.

— Не только, — он усмехнулся. — Твои глаза сияли. В них было что-то дикое.

Она саркастически рассмеялась.

— Давай не будем возвращаться к этому. Я не интригую. Я не чувственная, не мечтательная. И уж, конечно, не дикая.

— Ты более необыкновенная, чем кажешься.

— Нет.

— Но ты можешь быть такой, — произнес он. — Если перестанешь сдерживать себя.

— Почему я должна сделать это?

— Потому что это полезно тебе. Я сам так поступаю. Всем нужно время от времени расслабляться. Скажи мне, Лори, какой самый безумный поступок ты хотела бы совершить?

Она перебрала возможности.

— Подстричься под мальчишку. Или вскочить на скакуна и лихим ковбоем помчаться на нем по прериям. Или взять на абордаж пиратскую шхуну, спустить на ней черного Роджера и поднять свой флаг добра и любви…

— А еще?

— Сделать татуировку. Вроде цветка на плече у Розы. По-моему, в этом есть что-то от безумства. Кстати, я заметила, что ты не решился отметить себя этаким подобием тавро.

— У меня есть наколка.

— Ну, и где же твоя татуировка? — заинтересовалась она.

— На моем правом бедре, понятно? У меня там изображен бог торговли, купцов и прибыли.

— A-а, Меркурий в шлеме с крылышками. — Она рассмеялась. — Я даже не решаюсь спросить, как это произошло.

— Ничего особенного. Однажды немного побезумствовал, когда решил заняться коммерцией, — он с нетерпением разглядывал ее. — Ну, где мы разместим твою наколку?

— Не говори глупости, Дэн. Татуировка служит хорошим примером того, как можно навредить себе, совершая дикие поступки. За короткий восторг ты расплачиваешься всю жизнь.

— Не обязательно, — продолжая говорить, он исчез в спальне. — Я могу сделать тебе рисунок, который смывается.

Он вернулся с маленькой коробкой, в которой был набор ручек для каллиграфии.

— Специальные чернила, но они смываются.

— Постепенно, — добавила она, вспомнив опыт с окраской волос.

— Где тебе проделать эту безболезненную операцию?

— Нигде.

— Расслабься, Лори. Побудь безумной.

— Да, это было бы именно безумием — исполнительному администратору шагать по коридорам общества Винчензо с татуировкой.

Дэнис взял ее за руку.

— На запястье, — предложил он. — Изящную орхидею.

— Нет. Я буду чувствовать себя нелепо, постоянно видя ее и давая объяснения.

— Может, головку кобры на бедре или скачущего мустанга на ягодице? Там никто не увидит.

Околдованная близостью Дэниса, она приняла решение. Лори расстегнула верхние пуговицы рубашки, чтобы обнажить грудь.

— Здесь.

Он окинул ее горячим взглядом. Лори позволила ему полюбоваться ее телом. Это продолжалось долго.

Когда кончик пера коснулся кожи, она вздрогнула, и Дэнис предупредил:

— Не двигайтесь, пациент.

— Хорошо.

Но ее дыхание участилось. Когда он случайно притронулся к ее груди, Лори сжала руками подлокотники, чтобы не шевельнуться. Ее соски затвердели. Он был так близко. Его густые волосы пахли свежестью.

Кончик пера опять защекотал ее, и ей пришлось снова бороться с собой.

Как могла она сидеть неподвижно, когда его дыхание то согревало, то охлаждало ее тело? Как можно не обращать внимания на то, что очень сексуальный мужчина прикасается к твоей груди? Лори попыталась думать о других вещах, но каждый раз, когда перо для татуировки надавливало на тело, она испытывала все более сильное возбуждение.

Лори захотелось сделать нечто действительно безумное — лечь в постель с Дэнисом.

— Готово?