Девушка прогнала эту мысль. Надо удовлетворить любопытство Бигглз раньше, чем она начнет задавать неудобные вопросы.

– В любом случае это был не аптекарь. Он не замочил бы края своих брюк даже ради викария. – Бигглз молчала и явно ждала продолжения. – Думаю, он пришел из большого дома, – наконец добавила Изабелла.

Руки Бигглз замерли над тестом.

– А, так он из этих! – Бигглз бросила на нее пристальный взгляд.

Изабелла отвернулась.

– Его положение не имеет значения.

– Очень даже имеет, если у него куча монет.

Изабелла скрипнула зубами. Бигглз слишком долго прожила с ней, была единственным товарищем в бессонные ночи, когда Джек болел, единственным советчиком, так что сердиться на этот намек девушка не могла.

– Может, у него и «куча монет», как ты выражаешься, но он стоит настолько выше меня, что нам все равно, имеет он десять тысяч в год или совсем ничего. Скорее всего я никогда его больше не увижу.

– Ну и где же ты был?

Джордж застыл посреди двора перед конюшней. Генриетта, сложив на груди руки, стояла и смотрела на него так, словно он был нашкодившим школьником, а она – строгим наставником.

– Я прогулялся к морю, – ответил он. – Не думал, что это запрещено.

– Ты снова убегаешь. Чем ты занимался? Пытался утопиться?

– Ну… – Джордж оглядел свою мокрую одежду и решил, что даже его камердинер не сумеет ее спасти. – Матушка пока не довела меня до такого шага.

– Пока.

Музыкальные занятия сестры скорее могли бы подтолкнуть его к подобному выходу, чем попытки матери найти ему жену, но Джордж не стал бы обижать Генриетту таким замечанием. Он знал, где следует остановиться.

– Но я тебя не виню. – Она подняла глаза к небу. – Матушка пытается навязать меня Маркусу Четему.

– Четем? – Джордж пошел рядом с сестрой к входу для слуг. – Он не так уж плох.

– От него несет сигарами и виски.

– Разве? Видно, ты подошла к нему слишком близко. Иначе как бы ты узнала?

Девушка нахмурилась.

– Для этого не нужно подходить ближе, чем допускают приличия. Запах чувствуется, как только он входит в комнату.

– Ну что ж, это достойный мужской запах. Разве может мужчина благоухать розами, или лавандой, или еще какой-нибудь женской ерундой?

Генриетта вцепилась ему в локоть.

– Кто бы говорил! Ты и сам такой же.

– Прошу прощения… – Джордж демонстративно потянул носом. – В данный момент от меня наверняка не пахнет бренди. – Он собирался исправить это положение как можно скорее.

Генриетта сморщила носик.

– От тебя пахнет водорослями.

– А вот это правда. Но ты сама видишь, что водоросли и сигары не имеют ничего общего.

– Какая разница? К концу вечера от тебя будет вонять и тем и этим.

– Ну, если подобная смесь так же влияет не только на тебя, но и на остальных молодых леди, пожалуй, можно принять эту стратегию.

Генриетта остановилась у двери и хмыкнула.

– Кстати, объясни, – поддел ее брат, – чем твое поведение лучше моего? Ведь ты тоже слоняешься по двору конюшни, чтобы избежать нежелательного внимания.

Щеки девушки загорелись. Брат попал в цель.

– Если хочешь знать, я искала тебя. Мама тебя хватилась. Приехала Пруденс Уэнтворт с несколькими подружками. Мама не желает упустить шанс представить тебя.

Джордж подавил стон.

– Опять представляться? Я с ней однажды встречался. И этого мне вполне достаточно.

– Не ей, а ее кузине, – объяснила Генриетта. – Юной, незамужней кузине, – подчеркнула она.

– И у этой кузины… громадный нос?

Сестра шлепнула его по руке.

– Да прекрати же! Внешность – не главное в девушке. Ты должен по крайней мере поговорить с ней, возможно, найти что-то общее.

Джордж не стал подливать масла в огонь, добавляя, что в спальне можно задуть свечи и не видеть свою избранницу.

– Я не собираюсь жениться на девушке, которая разделяет мои интересы. Это будет просто неприлично.

– И что же это за интересы? – Подражая брату, Генриетта с иронией приподняла бровь. – Страсть к картам?

– И к другим вещам тоже, но я не собираюсь обсуждать их с незамужней сестрой.

Она фыркнула.

– Это нечестно, знаешь ли.

– Что именно?

– Считается, что для молодых холостяков вполне допустимо приобрести опыт в некоторых вопросах, а вот незамужние девушки должны оставаться в полном неведении, иначе они рискуют погубить себя.

Джордж застыл, чувствуя, как волоски на шее становятся дыбом.

– Что ты об этом знаешь? Видит Бог, если какой-нибудь шалопай пристает к тебе, я его вызову!

Генриетта удивленно моргнула. Ее серо-синие глаза смотрели прямо и невинно.

– Да я почти ничего не знаю. К сожалению. Так что можешь успокоиться. Тебе никого не придется убивать на дуэли. Во всяком случае, из-за меня.

– Это точно? – В конце концов, Генриетта уже в том возрасте, когда некоторые мужчины могут счесть ее неприемлемой для брака, но вполне подходящей для любовницы. Или мужчина, который ухаживал за ней, когда Генриетта была еще дебютанткой, вдруг вернется из Индии…

– Абсолютно точно.

Джордж стиснул зубы. В свои двадцать пять лет его сестра уверенно шествовала к участи старой девы и, похоже, смирилась с ней. Она никогда дважды не танцевала с тем же партнером, никак не поощряла джентльменов к визитам. С момента разрыва своей помолвки она фактически не обнадежила ни одного из ухажеров.

– Тогда зачем вообще говорить об этом? – наконец спросил он.

– Да это просто наблюдение. Но согласись, в юности мужчинам позволено очень многое.

– Ты опять читала писанину этой ведьмы.

У Генриетты дрогнули уголки губ.

– Мисс Уолстонкрафт? А если и так?

– Люди сочтут тебя синим чулком.

– А если я такая и есть? – Она небрежно махнула рукой. – Какая разница, если я уже приняла решение. Я не собираюсь выходить замуж.

– Не собираешься замуж? – Джордж открыт рот, закрыт его, снова открыт, но тут ему пришло в голову, что он похож на золотую рыбку.

Сестра ответила ему холодным взглядом.

– Хочешь высказать свое мнение? Тогда будь осторожен, иначе я сумею доказать, что ты лицемеришь.

Джордж прекрасно знал, что младшая сестра остра на язык и сообразительна, но ему вовсе не нравилось, когда эта бойкость обращалась против него и даже одерживала над ним верх.

– Матушке следует запретить тебе чтение. Ты становишься слишком умна, а это не доведет тебя до добра.

– Если тебе позволено красоваться в роли холостяка, не вижу, почему бы мне не последовать твоему примеру. – И она решительно кивнула головой, словно желая поставить точку в споре.

– Хенни, пожалей своего брата! Если матушка что-то пронюхает, она совсем потеряет покой.

Генриетта ответила ему жестким взглядом.

– Вот ты должен вступить в брак и продолжить род, а я стану просто вместилищем семени какого-то мужчины.

Обдумывая эти слова, Джордж осторожно выдохнул. «Вместилище семени». Надо же. И это его сестра.

– О Боже, Генриетта, только послушай, что ты такое говоришь!

– Но ты ведь не станешь отрицать, что это правда?

– И что… что ты собираешься делать? Чем занять свою жизнь?

– Думаю, что смогу найти массу занятий. – Она ухватила себя за подбородок. – Даже могу сама зарабатывать себе на жизнь. Я слышала, что леди Апперли подыскивает себе наемную компаньонку.

– Наемная компаньонка? Я этого не допущу. Как глава семьи я это запрещаю. Наемная компаньонка! Как будто мы не можем прожить без твоих денег.

Генриетта затихла. Ее лицо побледнело, только на щеках горели красные пятна. Недобрый знак.

– И что дальше? Заставишь меня выйти за первого встречного? Нет. Нет, пока ты сам не женишься, ты не вынудишь меня ступить на этот путь. Это справедливо. Ты не можешь этого отрицать.

– Хочешь сказать, что, как только я найду невесту, ты прекратишь эти глупости? – возмущенно выдохнул он.

Сестра улыбнулась – озорно и насмешливо. У Джорджа мурашки побежали по спине от этой улыбки. Точно так же он чувствовал себя, когда узнал, что его друг Саммерсби попал в смертельную ловушку, и вот чем все кончилось. Саммерсби застрелился.