У Джорджа перехватило дыхание. Нельзя так бесцеремонно пялиться на человека, но он ничего не мог с собой поделать. Она рассмеялась проделкам малыша, и чистый тон этого смеха напомнил ему звук церковного колокола в морозный зимний день, когда он разносится на мили вокруг. Истерзанному слуху Джорджа этот смех показался целительным бальзамом.

Мальчик бежал за линию прибоя, потом с визгом удирал от набегавшей волны, а его сестра – конечно, сестра, ведь она так молода – остановилась неподалеку и внимательно следила за малышом. Вся ее напряженная поза говорила о немедленной готовности, если потребуется, броситься на помощь. Оба пока не заметили Джорджа, а он застыл на месте, ощущая, что непрошено явился в неподходящий момент. Ни одна молодая леди не захочет, чтобы джентльмен застал ее необутой и непричесанной. Кто он такой, чтобы испортить такую славную минуту, вынудив девушку принять официальный вид, которого требовало присутствие постороннего человека? И не просто постороннего, но мужчины, а ведь девушку явно никто не сопровождал.

На самом деле ему следовало вернуться в дом, но при одной мысли о представлении, которое дают сестры, ноги Джорджа приросли к земле. Здесь воздух был свеж и не отравлен благовонными примесями, а единственный шум – радостные вопли ребенка.

Черт возьми, опять ребенок! Люси носит в животе такого же. Мысль об этом, раз возникнув, каким-то образом слилась в его голове с какофонией сестринского пения. В голове загудело. Он не просил, чтобы его сделали отцом. Он, черт возьми, не готов к этому. Что он станет делать еще с одним существом, которое будет ждать от него защиты, помощи и поддержки? Он понятия не имеет, как быть отцом. У него никогда не было перед глазами должного примера.

Внезапный крик вернул Джорджа к реальности. Теперь крик звучал иначе – в нем слышался страх, а не радость. Следом закричала женщина, но ее голос почти утонул в шуме прибоя.

Над водой возникла голова мальчика и вдруг исчезла. Видно, он слишком далеко забежал в воду, и волна его подхватила.

Джордж ни мгновения не колебался. Даже не сбросил сапоги. Пробежал по узкой полосе пляжа и бросился в волны прибоя. На миг ноги онемели от ледяного холода. Грудь сдавило. Он с трудом втянул в себя воздух. Неподходящий момент, чтобы замерзнуть насмерть. Нельзя останавливаться ни на секунду. Надо вытащить ребенка.

Ага, голова мальчика снова вынырнула на поверхность. Светлые волосы намокли и почти закрывали круглые от страха глаза.

Джордж нырнул, попытался схватить малыша, но поймал только воду. При второй попытке его пальцы коснулись чего-то плотного – крохотной ручки ребенка. Джордж ухватился за нее и вытащил мальчика на поверхность. Тот взглянул на спасителя и вцепился ему в сюртук.

– Тихо, малыш, тихо. Я держу тебя, – с трудом вы давил из себя Джордж сквозь клацающие зубы.

Мальчик обхватил его за шею, и Джордж зашагал к берегу. Волна набегала на них за волной, стремясь утянуть обоих в пучину. Джорджу приходилось удерживать над водой голову мальчика, и он не мог действовать руками. Галька расползалась под подошвами сапог, угрожая при каждом шаге сбить его с ног и швырнуть в цепкие лапы прибоя.

Девушка бросилась ему навстречу. По пояс в воде, они оказались лицом к лицу друг с другом. Джордж с трудом втянул в себя воздух. Девушка потянулась к мальчику. Ее темные глаза резко выделялись на смертельно бледном лице. Глаза смотрели жестко, в их взгляде смешались гнев и страх.

– Отдайте, – резко потребовала она, словно пытаясь отстранить Джорджа от них обоих.

Прекрасно. Могла бы по крайней мере поблагодарить за то, что он – в абсолютно новых брюках – ринулся в ледяную воду, чтобы спасти ее брата.

– Разумеется… мисс. – Волна ударила ему в спину и толкнула вперед. Стараясь удержаться на ногах, он покачнулся и оттолкнул девушку, но через мгновение восстановил равновесие. – Только на берегу. Тогда – с радостью.

При ближайшем рассмотрении она показалась старше, чем вначале. Ее тип лица создавал иллюзию ранней юности – тонкие черты, заостренный подбородок. Лицо феи.

Джордж мотнул головой. Надо же, какие мысли приходят ему в голову. Особенно теперь, когда глаза незнакомки сердито сверкали, брови грозно сдвинулись и между ними пролегли две отчетливые складки. Сейчас она уже не выглядела школьницей. Намокший лиф очертил довольно пышные формы, которых Джордж сразу не заметил. Очаровательные, твердые и округлые изгибы…

Несмотря на опасность, девушка снова потянулась к ребенку. Кончики пальцев у нее дрожали, а губы она стиснула в жесткую линию, как будто пыталась сдержать крик. Приподняв мальчика повыше и прижав его к груди, Джордж выбрался из воды, а следом и девушка, которая тут же выхватила малыша у него из рук, прижала к себе и, закрыв глаза, судорожно вздохнула. Ее руки все плотнее стискивали малыша. Тот захныкал, выскользнул из ее объятий и спрыгнул на землю.

– Джек! – резко окликнула его девушка.

– Не стоит кричать на ребенка. – Джордж сел на гальку, чтобы отдышаться. В гессенских сапогах хлюпала вода, довольно резкий бриз пробирал до костей – промокшая одежда уже не могла защитить тело. Замерзло даже то место на груди, к которому он прижимал Джека. – Малыш испугался. Ему надо время, чтобы опомниться.

– Джек, нам нужно домой. Сейчас же.

Изабелла постукивала пальцами по бедру, чтобы скрыть дрожь. О Боже, она едва не потеряла его!

– Пойдем, Джек, – снова позвала она, но губы не слушались, и тон остался таким же резким.

Все из-за этого проклятого мужчины, этого незнакомца. Он выпрыгнул из ниоткуда, бросился в воду и спас Джека, когда сама она застыла от ужаса. Она должна быть ему благодарна и выразить эту благодарность, но раздражение от его незваного вторжения и застарелая настороженность взяли верх. Кровь продолжала стучать в висках, хотя пора было успокоиться.

Если бы Джек хоть минуту посидел у нее на руках, но нет, он уже занялся мужчиной, рассматривал так, как будто хотел присвоить. Упрямый ребенок.

Вздохнув, Изабелла шагнула вперед и протянула руку.

– Прошу извинить за доставленное беспокойство, сэр. И я предпочла бы не длить его.

– Не о чем говорить. – Незнакомец переменил позу – откинулся назад и оперся на локти. Намокший сюртук прилип к груди и натянулся на широких плечах.

Изабелла потупила взгляд, но это не очень помогло. Прилив намочил брюки незнакомца, и теперь они плотно облепили мощные ноги. Изабелла обхватила себя за плечи, чтобы сдержать дрожь. Ей незачем рассматривать мужское тело, длинные пальцы и упавший на лоб завиток волос, цвет которых почти совпадал с цветом влажной гальки на берегу. И какая разница, что у него разбито лицо и один глаз распух.

Оказывается, дело еще хуже. Он тоже рассматривает ее оценивающим и явно восхищенным взглядом. Наверняка мокрое платье ничего не оставило воображению – облепило ее фигуру так же, как его костюм. Взгляд незнакомца опустился к ступням Изабеллы. Она поджала пальцы.

Она ведь босая. Боже, как можно было настолько забыться! Ее туфли и чулки лежали на берегу, там, где она их оставила в приступе девчоночьей веселости. Ей захотелось пробежаться по гальке так же беззаботно, как Джек. Наверное, чтобы оживить память о днях невинности. Когда же она поймет, что прошлого не вернуть?

Наконец Джек оторвался от разглядывания незнакомца, повернулся к ней и – усмехнулся. С дьявольским лукавством.

– Ах ты, негодник, – пробормотала Изабелла.

Улыбка малыша стала шире, но он все не желал вернуться к ней. Лицо мальчика светилось искренним восхищением, и вот он шагнул к незнакомцу.

– Как тебя зовут?

Изабелла задохнулась от возмущения.

– Джек, как ты себя ведешь?

Из груди мужчины вырвался рокочущий, неожиданно приятный смешок. Изабелла прогнала эту мысль. Ей нет до него дела.

– Можешь называть меня Джордж.

– Разумеется, ты не станешь этого делать, Джек, – твердо заявила Изабелла. Надо подавить эти отношения в зародыше. – Не следует называть по имени тех, кто выше тебя.