— Но я же не более твоего понимаю в ресторанном бизнесе! Мы оскандалимся вместе.

— Ты — умная, образованная, умеешь руководить. Пожалуйста…

— Мы с тобой не на школьных экзаменах. На моей шее не выедешь. К тому же как ты все это себе представляешь?

— Очень просто, — оживилась подруга, моментом учуяв, что моя оборона дала слабину, — в принципе два администратора работают по неделям. Но мы, как новые сотрудники, будем первый месяц работать вместе. Ты меня всему научишь. А потом я, может, и до замдиректора дорасту или даже до директора.

— С такими замашками тебе не в администраторы идти, а в секретари к президенту. Глядишь, продвинешься там по служебной лестнице, — съехидничала я. — Неужели ты действительно собираешься целый месяц работать без выходных?

— А почему нет? Не в семь же на работу приходить. Режим работы с двенадцати дня до двадцати четырех. И я смогу иногда тебя пораньше отпускать, если посетителей будет немного.

— Она будет меня отпускать! — вознегодовала я. — Кажется, твой зад уже ощущает кожаную обивку директорского кресла. И, спрашивается, как я буду учить тебя тому, чего сама не знаю?

Женька взглянула на меня с удивлением.

— Ты, блин, даешь! Думаешь, у всех администраторов имеется кандидатская степень?

— При чем тут моя степень? Я ничего не знаю о работе общепита!

— Я презентую тебе какую-нибудь книжку. Почитаешь, а потом мне расскажешь.

— Почему бы тебе самой не почитать?

— Ты вспомни, сама ведь обо мне в школьные годы говорила: «Смотрит в книгу — видит фигу». С той поры ничуть не изменилась.

Даже если представить, что я ради твоей карьеры соглашусь на эту авантюру, трудовую книжку из университета мне забирать нельзя, и тем более нельзя, чтобы в ней появилась запись о работе кабацким администратором.

— Не бери в голову! У меня ведь тоже нет трудовой, нам просто оформят новые. Можно сказать, начнем жизнь с чистого листа.

— Мне бы на месте директора показалось странным, что две особы не первой молодости никогда и нигде раньше не работали.

— Директора я возьму на себя. А теперь одевайся! — велела Женька.

— Зачем? Уже поздно, и я не хочу гулять, — стала сопротивляться я, предположив, что ей взбрело в голову побродить в скверике по соседству с моим домом. Изредка мы с ней коротаем там вечера.

— Мы не гулять пойдем, а по делу. Будем таракана перед подъездом закапывать.

— Кого закапывать???

— Таракана. И еще обмылок и денежку.

— Зачем?

— На удачу. Заговор есть особый на удачу. Зарываешь все это в землю в новолуние и три раза проговариваешь специальные слова. Они у меня в блокноте записаны. У тебя есть обмылок? Дохлые тараканы у меня с собой в банке, я их сегодня у соседки добыла, но обмылок только один.

— У тебя тараканы не в банке, а в голове. Никуда я не пойду!

— Нет, пойдешь, — упрямо прошипела Женька. — Хватит полагаться на судьбу, нужно брать ее в свои руки. Этим заговором еще наши прапрабабушки пользовались. Он нам поможет.

— Наши прапрабабки были дремучими особами, а я современная образованная женщина.

— Много проку от твоей образованности! И вообще, что с тобой случится, если спустишься на минутку к подъезду и чуть ковырнешь земельку? Дело-то ведь плевое! А веришь ты в это или нет, заговор все равно подействует. Погоди… — Она выскочила из кухни и через секунду вернулась с обмылком. — Вот и мыло у тебя в ванной нашла в нужном состоянии. Пошли.

Спорить с Женькой — себе дороже. Если уж она вбила себе в бестолковую голову какую-то идею, то лоб расшибет, но от своего нипочем не отступит. В конце концов, корона с меня точно не упадет, если я похороню возле дома труп несчастного таракана. И кто только надоумил ее с этим заговором?

Я наспех впрыгнула в джинсы, и мы спустились. К счастью, в половине одиннадцатого было уже совсем темно, и возле подъезда на лавочке не скучали старушки. Пожилая консьержка, баба Зина, смотрела у себя в каптерке телевизор и даже не заметила, как мы прошмыгнули мимо. Надеюсь, никто из знакомых не застукает меня за столь диким занятием.

Неожиданно возникла проблема. По обе стороны подъезда соседи разбили цветочные клумбы, а Женька настаивала на том, что далеко от входа зарывать «ценности» нельзя, заговор не сработает. В результате непродолжительной дискуссии мне пришлось сдаться. Ступая на цыпочках, я осторожно протиснулась между цветочными зарослями.

— Глубоко копать? — Я ковырнула рыхлую землю столовой ложкой, поскольку другого копательного инструмента у меня дома не нашлось.

— Не знаю, — отозвалась Женька, — но, думаю, это без разницы. — Она протянула мне майонезную баночку и развернутый на нужной страничке блокнот с текстом. — Только, смотри, обоих тараканов не вытряхни. Второго я закопаю возле своего подъезда.

Благо недалеко от клумбы, где я ковырялась, горел фонарь и видимость была вполне сносной. Превозмогая брезгливость, я выковырнула ложкой из банки дохлое тараканье тельце. Вслед за ним в ямку были уложены обмылок и монетка. Заровняв туфлей землю, я уставилась в блокнот.

— Читай три раза, — настырно потребовала Женька.

С трудом разбирая ее каракули, я пробубнила под нос какую-то ахинею. Согласно которой счастье и удача теперь попрут со всех дыр, как тараканы у плохой хозяйки. Благо хоть текст заговора состоял всего из нескольких коротких предложений. Я быстро закончила и уже собралась вылезать из клумбы, как вдруг окно первого этажа прямо у меня над головой распахнулось, и на меня вылился ушат холодной воды. Вслед за тем раздались гневные вопли:

— Вот вам, паразиты! Будете знать, как цветы воровать! Совсем, падлы, совесть потеряли! Щас в милицию позвоню! — Я оторопело подняла голову и, благодаря свету уличного фонаря, разглядела в темном проеме окна бабу Зину. Вероятно, от ее бдительного взора не укрылось подозрительное шевеление в цветнике. Боевая консьержка мигом переместилась из каптерки в свою квартиру на первом этаже и с помощью воды решила проучить незадачливого воришку.

— Баба Зина! Это свои! Я — Маша Соловей. Никто цветы не ворует, — жалобно пропищала я.

— Ну, дает бабуля! — зашлась хохотом Женька. — Ой, не могу! Ой, держите меня!

— Чего ржешь? Это была твоя идея. — С мокрых волос по моему лицу ручейками стекали холодные струйки. На дворе вроде бы лето, но погода в этом году не задалась, и сейчас на улице не больше семнадцати градусов. Мокрая, как мышь, я тут же дробно застучала зубами.

В окне надо мной зажегся свет, благодаря которому баба Зина смогла идентифицировать мою личность.

— Машенька… — удивилась она. — Ты чего, детка, тут делаешь?

— Я… это… в общем… — Ни одно разумное объяснение моего пребывания посреди клумбы в голову не пришло. Мне на помощь поспешила Женька.

— Мы браслет золотой искали, — ляпнула она. — Понимаете, я курила на балконе и показывала Маше свой новый браслет. Мне муж на днях подарок сделал, очень дорогая вещь — почти две тысячи долларов стоит. Так вот, этот браслет соскользнул с запястья и упал вниз. Теперь мы пытаемся его отыскать.

— Две тысячи долларов… — завороженно проговорила баба Зина. — Нашли уже?

— Нет пока. Темно — ничего не видно. Завтра утром вернемся искать.

— Вы уж простите, что водой окатила, — принялась извиняться консьержка. — Думала, кто-то цветы ворует.

— Спасибо за бдительность, — простучала я зубами и потянула Женьку в подъезд.

Добравшись до квартиры и избавившись от мокрой одежды, я принялась выплескивать свое негодование на Женьку:

— Скажи, пожалуйста, почему бредовые идеи приходят в голову тебе, а отдуваюсь за них все время я. Помнишь, классе в четвертом ты не хотела идти на контрольную по математике и придумала обожраться арбузами в надежде на то, что организм даст сбой и тетка оставит тебя дома. После двух арбузов, которые мы слопали, твое самочувствие ничуть не ухудшилось, а я едва не посадила почки и несколько недель потом провела в больнице. А в выпускном классе ты отправила меня на встречу с очередным своим кавалером, чтобы я от твоего имени дала ему от ворот поворот. Этот кавалер прихватил с собой двух подвыпивших дружков, и мне едва удалось унести ноги. Еще…