Сэр Эдмунд (взглянув на нее, раздраженно). Фелисити, ты сядь почитай что-нибудь или пойди немного погуляй.
Фелисити. Здесь нет ни одной стоящей книги. А гулять – как я пойду? Идти некуда, и дождь не прекращается. Гермиона и Кеннет правильно сделали – сразу же после завтрака забрались в постели. Но я не буду тебе мешать… (Уходит.)
Фелисити входит в бар, где Томми и Бистон занимаются уборкой.
Фелисити. Хэлло!
Томми (подходит к ней, улыбается). Доброе утро мисс. (Конфиденциально) Как вы вчера договорились соСтэном?
Фелисити (холодно). Никак.
Томми. Стэн – парень не промах. Себе на ногу топора не уронит.
Фелисити. Терпеть не могу ничего топорного. (Предано, Бистону) Вам не жаль, что репортеров на время отослали отсюда?
Бистон (угрюмо). Нет. Толку от них мало, а хлопот – невпроворот.
Фелисити (после некоторого колебания). Можно мне задать вам один вопрос?
Бистон (выпрямляется и смотрит на нее). Я не могу вам запретить, но вообще не стоит. Вы же видите, я занят. Ну что еще?
Фелисити. Почему вы поссорились со своим сыном?
Бистон. Это уж мое дело. Но если хотите знать – потому что он зазнался.
Фелисити. Понимаю. То есть я как будто знаю, что представляют собой современные молодые люди.
Раздается громкий стук в дверь.
Бистон (раздраженно). А это еще что за чертовщина? (Спешит к двери)
Стук не прекращается.
(Кричит.) Перестаньте колотить в дверь! (Отпирает дверь и распахивает ее)
Сразу же врывается Лео Моргенштерн. На нем плотное пальто, в руках чемодан. Это немолодой австрийский еврей, темпераментный и пылкий.
Бистон (останавливает его). Эй, мистер, постойте! Если вам нужна комната, здесь вы ничего не найдете. А если хотите выпить, то заходите попозже.
Лео (замечает Фелисити; возбужденно). Мисс Кендл, Фелисити, я Лео, Лео Моргенштерн.
Фелисити. Хэлло! Не беспокойтесь, мистер Бис-тон. Это комиссионер моего дедушки, он продает его картины.
Бистон (собирается запереть дверь). Ну, здесь он торговать не будет!
Лео (Фелисити). Как Саймон?
Фелисити. Врачи еще у него.
Лео. Мне нужно как можно скорее повидать его. Это просто ужасно. Я был в Кап-Ферра – думал купить там Матисса, – услышал это известие, бросил все и помчался сюда. Но, мой бог, что за гостиница! Какие дикари! Здесь даже хозяин похож на свирепого полисмена…
Фелисити. Он и был когда-то свирепым полисменом. Кажется, я слышу голоса врачей Сейчас они сойдут вниз.
По лестнице спускаются сэр Джеффри и доктор Э д ж
Лео (бросается вперед, взволнованно). Как он себя чувствует? Скажите, скажите скорее!…
Сэр Джеффри (холодно). Мой дорогой сэр, я собираюсь сообщить о состоянии его здоровья сэру Эдмунду Кендлу…
Лео (страстно). Да, да, но скажите мне, меня зовут Лео Моргенштерн, я спешил сюда за тысячи миль. Саймон – мой клиент, мой друг, мы много лет работали вместе…
Сэр Джеффри Вполне возможно, но вам следует обратиться к сэру Эдмунду. Извините меня! (Проходит мимо Лео.)
За ним – доктор Эдж. Они направляются б маленькую гостиную.
Лео (после их ухода подходит к Фелисити; чуть не плачет). Вы слыхали? Мой бог! Великий художник лежит беспомощный среди таких людей! Все равно что умирать в Гренландии. Фелисити, миленькая, мне надо увидеть его сию секунду. Это очень важно. Проводите меня.
Фелисити. Я постараюсь, Лео.
Они поднимаются по лестнице.
Комната Кендла. Он чем-то обеспокоен и выглядит гораздо хуже, чем прежде.
Кендл (сердито смотрит на сиделку Петтон). Глупости, женщина! Разве я могу спокойно лежать и не волноваться, когда знаю, как много нужно сделать и как мало времени осталось? Неужели у вас совсем нет воображения?
Сиделка Петтон. Нет, у меня есть только определенные указания.
Робкий стук в дверь.
(Раздраженно оглядывается.) Ну что там еще?
В комнату врывается Лео.
Не смейте входить!
Кендл (повелительно). Пусть войдет! Он хочет говорить со мной. Я хочу говорить с ним. Оставьте нас, сестра!
Сиделка Петтон (уходя, ворчит).Хорошо,но только на несколько минут.
Лео (бросается на колени у постели. Его голова – возле подушки Кендла, по щекам льются слезы). Саймон, я сразу же приехал, за тысячу миль, бросил выгоднейшую сделку, восемь отличных Матиссов, чтобы вас повидать, сделать страшное признание, Саймон, друг мой. Если сейчас я не сделаю этого страшного признания, Саймон, очень страшного признания, я никогда не буду знать покоя…
Кендл (не совсем серьезно, подмигивает). Неужели так уж страшно, Лео? Хорошо, признавайтесь…
Лео (с убитым видом). Вы помните шесть эскизов Ариадны – я еще говорил, что они утеряны во время войны? Это неправда. Они благополучно прибыли в Нью-Йорк, я их продал тому коллекционеру в Филадельфии. Вы мне поверили – вы всегда такой доверчивый, такой благородный, и я вас обманул. Конечно, были смягчающие обстоятельства: я остался без гроша, пришлось бы уехать из Нью-Йорка, другого выхода не было. Но я себя вел как последний мошенник, как вор. Саймон, вы можете простить мне это?
Кендл (мягко). Я уже давно простил, Лео…
Лео (потрясенный). И вы знали?
Кендл. Знал. Давайте забудем об этом. У меня к вам есть более важное дело. Вам известно, Лео: у меня оставалось много картин…
Лео (с готовностью). Ну конечно. Где они, Саймон? Что вы собираетесь с ними делать, когда вернетесь в Лондон?
Кендл (спокойно). Мне вряд ли придется возвращаться в Лондон, Лео. Ну вот, а вам я верю по-прежнему. Мне кажется, вам бы хотелось загладить свою вину…
Лео (торопливо). Да, Саймон, я все сделаю… Все, что угодно…
Кендл (дружески). Хорошо, только сейчас вы ничего не можете сделать, Лео, но потом, когда кто-нибудь унаследует мое имущество, все эти картины…
Лео. Кто же унаследует картины, Саймон?
Кендл (медленно). Я еще не решил, Лео. И даже если бы я знал, я бы вам все равно не сказал. Но, кто бы ни был наследником, нужно, чтобы он мог на вас положиться, Лео.
Лео (пылко). Клянусь прахом моей матери, Саймон, я сделаю все!
Входит сиделка Петтон.
Сиделка Петтон (решительно). Довольно, у вас было очень много времени!
Гостиная. Фелисити читает. Сэр Джеффри заканчивает разговор с сэром Эдмундом.
Сэр Джеффри. Я рассчитываю быть здесь к шести часам…
Сэр Эдмунд. Надеюсь, что ваш адвокат Генри Марч и сэр Маркус Коннор к этому времени будут здесь. Коннор, как вам известно, назначен теперь инспектором всех государственных картинных галерей. Я полагаю, сэр Джеффри, вы должны сказать им несколько слов о том, в каком состоянии рассудок моего отца, об ответственности и обо всем… что из этого вытекает…
Фелисити все это слышит.
Сэр Джеффри. Разумеется. Но, по-моему, сейчас самое разумное – обойтись без доктора Эджа. Он… э-э… весьма упрям, и в нужный момент с ним будет трудно найти общий язык…
Сэр Эдмунд. Вот именно.
Врывается Гермиона.
Гермиона (резко). Как себя чувствует мой отец?
Сэр Джеффри (не очень вежливо). Непосредственной опасности нет, но нет и никакого улучшения. Я доложил сэру Эдмунду…
Гермиона. Но он, знаете ли, также и мой отец…
Сэр Эдмунд. Сэр Джеффри не может разговаривать с тобой, если тебя здесь нет, Гермиона. (Уводит сэра Джеффри.) Итак, мы встречаемся в шесть…
Они выходят.
Гермиона (сердито жалуется Фелисити). Видишь, как со мной обращаются! Пусть я слабовольная, пусть слишком много пью, пусть я болтаю с репортерами, но там, наверху, – мой отец, и хоть мы с ним, может быть, и ссорились, но я всегда была ему в тысячу раз ближе, чем Эдмунд. И представь себе, я до сих пор не видела отца. Я дважды пыталась пройти к нему, но там эта кошмарная сиделка – я ее боюсь. Я всегда боюсь таких женщин…
