- Каким образом? – поинтересовалась Серебринка, глядя на меня с неприязнью.

- Только если его теперешняя сущность вернется в ту реальность, к которой привыкла, - ответила экстрасенс, не сводя с меня глаз. - Мне неведомо, как именно.

- Неужели, ваш третий глаз не способен это разглядеть? – Серебринка с трудом сдержала презрительный смешок, Зольтер же явно осуждал её такое поведение перед многоуважаемым экстрасенсом их подпольного сообщества анархистов.

- Не всё подвластно нашему пониманию, - туманно ответила старуха.

Серебринка стремительно, громко стуча каблуками, подошла ко мне, и поставила на ноги, взяв за ворот.

- Значит так, ты остаешься у нас, но смотри – без выкрутасов, – властно заявила она. – Я буду следить за тобой, а когда придет время – убью из собственного пистолета!

Она по-прежнему плохо верила в то, что я сейчас не тот, кто им нужен.

- Может, снимем тогда с него антимагические браслеты? – предложил Зольтер.

- Зачем? – Серебринка, считая, что это лишнее, не отпускала мой ворот, крепко вцепившись в ткань.

- Я не собираюсь на вас нападать, постарался заверить я, приняв самый доброжелательный вид. – Да и смысл…

«Похоже, эшафот сегодня отменяется» - заметила Карси довольным голосом.

- Он нам не опасен, - снова улыбнулась экстрасенс.

Серебринке, отступив от меня, пришлось недовольно наблюдать за тем, как один из её подчинённых амбалов, следуя команде Зольтера, извлек из кармана ключи от антимагических браслетов и снял их с меня.

- Как бы нам не пожалеть об этом, - покачала головой Сильв, глядя в окно на соседнюю пятиэтажку.

Я чувствовал себя среди них лишним, словно оказался не в своей тарелке. Они все относились ко мне настороженно, даже Зольтер, который больше них всех, вместе взятых, верил в слова старухи.

А Агбея Фольц, прищурившись, сообщила, так, что было слышно только мне:

- Судьбу не изменишь. То, что должно, обязательно произойдёт. Это тело сегодня умрёт.

- Я вас не совсем понимаю, - ответил я, сбитый с толку.

- Постарайся вернуться в свою реальность до того, как сие событие случится в твоей альтернативной судьбе, то есть, здесь.

Она сказала это, отвернулась и, ковыляя, прошла до порога. Мне стало неспокойно, очень мало времени оставалось до того, как найти решение, которое сможет вернуть меня и Карси в наше настоящее. Меня била нервная дрожь. Неужели Серебринке надоест моё присутствие, она не сдержится и выстрелит? Но пока что она держит себя в руках, хоть и поглядывает на меня каждую минуту с подозрением.

- Думаешь, он сможет нам пригодиться? – спросила она у Золотского, словно речь шла о мешке с чем-то просроченным.

«Не беспокойся, если нам удастся выбраться отсюда, не все ли равно, что ты умрешь в альтернативной реальности? – Карси пыталась меня подбодрить. – Я тут вообще с пяти лет в живых не числюсь, но это же никак не повлияло на нашу жизнь, верно?». Я невольно улыбнулся. Если уж Карси верит, что у нас всё получится, то мне-то точно грех отчаиваться.

Зольтер взял газету с подоконника и присел на одну из кроватей, пружины которой сразу же ответили ему скрипом. Расправил её и принялся за чтение, хотя, не особо вдавался в текст, то и дело бросая взгляд на Сильв поверх газеты.

- Через десять минут у нас совещание в большой кухне, – сказала та, без всяких эмоций.

- Знаю, - отозвался Зольтер, но она его перебила:

- Ты на него не пойдешь, останешься сторожить этого, - и показала на меня пальцем, демонстрируя своё отрицательное отношение. – При любой его попытке сбежать или убить тебя…

- Я знаю, что делать, - по голосу Золотского стало понятно, что он огорчён тем фактом, что его на совещание не зовут.

Он встряхнул газету и прикрыл ей лицо. Серебринка и остальные вышли, захлопнув дверь, оставив его приглядывать за мной. Хотя, приглядывать он и не шибко рвался, так и не удосужив после их ухода вниманием.

Я осторожно присел на соседнюю кровать, положив руку на её спинку и подперев подбородок, старательно изображая заинтересованность:

- Насколько я понял, вы боретесь с теми, кто заставляет колдунов носить антимагические браслеты и работать только дворниками и слугами? – я обнаружил, что у самого Золотского таких браслетов не было, хоть он и являлся чистокровным колдуном.

- Видишь ли, ты, наверное, не в курсе, что всех колдунов, проживающих в Листоне, перестали считать за людей? – сказал он, перевернув страницу газеты. – Отправляют всех, кого отловит и «окольцует» специальный отряд ДС, под командованием твоего папочки, за Стену, в условия кошмарнейшей анти-санитарии, бедноты, нищеты и тесноты. Многие из колдунов вскоре умирают, заразившись какой-нибудь гадостью или же просто не вынеся таких условий существования.

Мой отец – злющий тиран. Этот образ никак не выходил из головы, не хотел накладываться на того человека, который сегодня поздравлял меня с Днём Рождения. Я потёр виски, желая, чтобы это оказалось ложью, и спросил:

- А что такое, эта Стена?

- Квартал-периферия на окраине Чалиндокса, состоящая из буераков и сараев, обнесенная высоченными толстенными серыми стенами, имеющая железные ворота с решёткой, которые практически никогда не открываются. Ты же понимаешь, что лишенные магии колдуны не могут выбраться оттуда просто так, – ему было обидно, что так с ними обращаются.

Даже в голосе Зольтера я улавливал нотки презрения, я ведь не был колдуном, да и вообще являлся обожаемым сыном их главного врага.

- Раз в год какой-нибудь влиятельный господин появляется в этом квартале, чтобы выбрать себе слугу и увозит его с собой, заставляя работать только за еду, которая зачастую может быть лишь хлебными крошками и глотком воды, - Зольтер покачал головой, отвлекшись от статьи, которую читал. – Вот поэтому мы с Серебринкой и организовали подпольное движение. Удивительно, что к нам присоединяются не только колдуны, которых мы выручаем из беды. Когда-нибудь колдуны обретут свободу! Мы этого добьемся.