Она уже хотела поделиться с Мерлином своими впечатлениями, когда тот сам повернулся к ней:

— Интересно, что там?

Ромина точно знала — оба думают об одном и том же.

Словно почувствовав это, Мерлин, не говоря ни слова, кивнул, пригнувшись, прокрался к ближайшему прудику, встал на колени, осторожно опустил в воду руку…

И вдруг… произошло то, чего они не ожидали, — весь двор озарился ярким светом множества ламп и мощных прожекторов!

Мерлин вскочил, а Ромина, молча стоящая рядом, инстинктивно прижалась к нему.

«Значит, они нас ждали», — подумала девушка, со страхом глядя, как к ним со всех сторон бегут незнакомые люди.

Их было человек двадцать пять — тридцать! У некоторых в руках ружья, у других подозрительно оттопыривались карманы, и Мерлину хватило одного быстрого взгляда, чтобы понять — сопротивление бесполезно. Взяв Ромину за руку, он тихо пробормотал:

— Все будет в порядке, не волнуйся, дорогая.

Подбежавшие мужчины окружили их, но почему-то все делали в полном молчании. Это было страшно, поскольку арабы — народ весьма шумный. А здесь…

Из главного здания виллы появился еще один человек. Судя по виду, египтянин, но в черных обтягивающих джинсах, коротеньких кожаных ботинках, белой рубашке и… с широким ярко-красным кушаком!

Он окинул пленников внимательным взглядом, и в его глазах промелькнуло удовольствие.

— И что вы здесь делаете? — спросил он по-английски. — Кого-нибудь ищете?

В его правой руке Ромина увидела револьвер.

— Простите, что мы вторглись в чужие владения, сэр, но, как нам показалось, этот великолепный дом пуст, вот мы и решили… — Мерлин виновато пожал плечами. — Боюсь, мы стали жертвами собственной любознательности. Мы туристы. Самые обычные туристы, которым все хочется посмотреть, пощупать своими руками. Везде сунуть свой нос… Тут уж ничего не поделаешь… Кстати, мы прибыли в Луксор только сегодня вечером. С группой… В отеле нам рассказали про этот дом, но заверили, что здесь никто не живет.

— Не сомневаюсь, что все это ложь, но все равно заходите. — Мужчина выразительно ткнул дулом револьвера в сторону приоткрытой двери.

Остальные охранники по-прежнему молчали.

Ромина заметила, как Мерлин неторопливо надел пиджак, который до этого держал в руке. Наверное, потому, что в кармане у него был пистолет, и Мерлин на всякий случай хотел иметь его наготове.

По-прежнему в полном молчании, нарушаемом только негромкими звуками их шагов по аккуратно обустроенной асфальтовой дорожке, ведущей вдоль прудиков прямо к двери виллы, они вошли внутрь. Там все сияло от яркого света множества ламп, светильников, люстр, и Ромина, оглядевшись вокруг, наконец-то поняла, почему вначале дом показался им полностью заброшенным — из-за окон, плотно зашторенных темными жалюзи и портьерами! Зато обстановка была богатой и даже не лишенной вкуса. А в самом центре прихожей стоял еще один египтянин в европейских одеждах.

— Входите, — зловещим тоном произнес он. — А знаете, ведь мы вас ожидали, мистер Никойлос.

— Не понимаю, о чем вы, — не скрывая удивления, ответил Мерлин. — Я мистер Робинсон. А это моя жена миссис Ромина Робинсон. Если не верите, вот мой паспорт…

Египтянин взял протянутый ему документ и, презрительно хмыкнув, швырнул на пол.

— Рассказывайте кому-нибудь другому. Вы Никойлос. О вашем возможном приезде нас предупредили. — Он повернулся к молодому египтянину: — Как они сюда проникли?

— Через стену.

— Послушайте, к чему все эти глупости? — Мерлин возмущенно нахмурился. — Я британский подданный мистер Мерлин Робинсон! Это моя жена. Мы остановились в отеле «Империал». Вместе с туристической группой. Если не верите, пошлите туда одного из своих людей… Да, мы нарушили частные владения, признаю и приношу свои самые искренние извинения. Но мы были уверены, что здесь никого нет, и очень хотели собственными глазами увидеть, на что похожа настоящая египетская вилла…

Он говорил так убедительно, что на долю секунды Ромине показалось, как в жестоких глазах пожилого египтянина промелькнуло что-то вроде понимания. Но только на долю секунды. Потому что он, повернувшись к своему молодому напарнику, спросил:

— Что нам теперь с ними делать?

— Хозяин, он опускал руку в один из наших садков…

— Значит, я все-таки не ошибся. Вы и есть Никойлос. Тот самый Никойлос, — не скрывая торжества в голосе, протянул пожилой египтянин. — А знаете, в Каире меня настоятельно предупреждали, что вы попытаетесь вернуться.

— Но послушайте! — изображая искреннее нетерпение, воскликнул Мерлин. — Я не понимаю, о чем вы… Если до сих пор нам не верите, пошлите одного из своих людей в «Империал». Это ведь совсем рядом. Кстати, руководителя нашей группы зовут Рен.

Молодой египтянин мрачно заметил:

— Хозяин, он пытался вытащить оттуда одно из растений.

— Да ничего я не пытался! — возмущенно возразил Мерлин. — Просто испачкал руку, когда перелезал через вашу чертову стену, и хотел ее сполоснуть, только и всего!

И снова Ромине показалось, что в глазах старика промелькнуло что-то вроде доверия.

Молодой египтянин угрожающе шевельнул револьвером.

— Простите, хозяин, но он слишком много говорит. И наверняка врет! Как меня в свое время учил отец: хороший неверный только мертвый неверный… Может, лучше сначала утопить их, а потом выбросить в Нил? К утру их течением отнесет километров за десять-пятнадцать, и никому в голову не придет связать их с нами… Все будет выглядеть как несчастный случай…

— За что? — воскликнула Ромина. — Мы ведь не сделали вам ничего плохого!

Пожилой медленно наклонился, поднял с пола паспорт Мерлина, еще раз внимательно его осмотрел.

— Такие теперь может изготовить любой школьник, — презрительно заметил молодой.

Ромина бросила на него быстрый взгляд.

Его лицо кого-то напоминало. Но кого?.. И тут ее словно озарило — Таху! Такой же овал лица, тот же разрез глаз, тонкие губы, жестокая кривизна ехидного рта… Неужели его родной брат?

Тем временем оба египтянина отошли в сторону и начали оживленно что-то обсуждать. По тому вниманию, с каким к их разговору прислушивался Мерлин, было ясно, что он все понимает.

Наконец молодой египтянин резко повернулся к охранникам, молча стоящим у двери, и громко приказал:

— Обыщите его!

Мерлин молниеносно сунул правую руку в карман, но не успел — двое здоровенных мужчин крепко держали его за руки и плечи, а третий достал пистолет.

— Вот это да! Оружие! С каких это пор обычные туристы носят с собой пистолеты? — не скрывая торжества, выкрикнул молодой египтянин.

Пожилой, подойдя вплотную к Мерлину, изо всех сил ударил его по лицу.

— Значит, все-таки Никойлос!

— Нет, не Никойлос! — хладнокровно ответил Мерлин. — Что касается пистолета, после войны я никогда с ним не расстаюсь. Особенно в таких странах, как ваша.

Египтянин опять ударил Мерлина, на этот раз кулаком, в кровь разбив ему щеку кольцом. Кольцом со змеиной головкой и тремя крохотными жемчужинками… Точно таким, как Мерлин носил в потайном карманчике своего портмоне. Он также обратил на него внимание и, очевидно, принял какое-то новое решение, потому что совершенно иным тоном произнес:

— Ладно, игра окончена… Освободите мне руки, и я покажу вам кое-что интересное.

Молодой египтянин презрительно хмыкнул:

— Еще один пистолет?

— Нет, куда более важное… Кольцо. Но не просто кольцо, а точно такое, каким вы только что разбили мне щеку. — Он немного помолчал, давая им возможность получше понять смысл его слов. — И кроме того, расскажу вам кое-что интересное… Ну что, будем разговаривать или оставим все, как есть?

На лице пожилого египтянина появилось выражение явного интереса. Он повернулся к охранникам и властным жестом приказал отпустить пленника.

Мерлин, пошевелив плечами, достал из внутреннего кармана портмоне и вытряхнул из него себе на ладонь то самое кольцо.

— Вот посмотрите!

— Он наверняка его украл! — с негодованием воскликнул молодой.