– Кстати, Ирка, я вспомнил об одной очень важной проблемке, – выдал Кир, заставив меня изумленно на него посмотреть. – Нам нужны совместные фотки.

Хлоп-хлоп. Хлоп-хлоп. Нет, вы зря думаете, что я ему аплодировала за столь гениальное высказывание сей важной, просто катастрофической проблемы мирового масштаба. Это я глазками хлопала. От удивления и недопонимания. Чего он там от меня требует? Фотографий? Каких-каких?

– Ира, отомри, – он помахал ладонью перед моими глазами, пока я не 'отмерла'. – Не смотри на меня таким взглядом! Страшно становиться! Мурашки по коже бегут!

– Эй, хватит прикалываться, – я нахмурилась. – Повтори сие предложение с чувством, с толком, с расстановкой!

– Повторяю для глухих особей женского пола, – довольно громко заявил Кир, и, как всегда, безупречно улыбнулся, что женская половина, для которой мы в данное время являлись объектом наблюдения, тут же растаяли. А затем Кир наклонился ко мне, и уже гораздо тише, так, чтобы никто не услышал, добавил. – Нам нужны совместные фотографии.

Если я не обращала на его кривляния ровно никакого внимания (привыкла, наверное), то девушки начали пожирать нас глазищами еще внимательнее. 'Вы только посмотрите, как он к ней наклонился', 'он ей явно сейчас говорит что-то безумно романтичное' и т.д. А Кир снова играл на публику. Конечно, нужно держать имидж в глазах общественности, с чем Котайский успешно справлялся.

– Зачем нам это? – таким же заговорщицким шепотом поинтересовалась я.

– Так как мы теперь официальная пара в глазах окружающий, у нас просто обязаны быть совместные фотки. На заставках в телефоне, в рамке на столе, на случай, если подруги придут к тебе в гости, на рабочем столе в компьютере и т.д. Нужно пускать им пыль в глаза, чтобы они свыклись с мыслью, что мы – пара, что мы – одно целое, и иначе быть не может.

– Это обязательно?

– Думаю, да.

– Ладно, и как мы будем фотографироваться?

– Об этом я и хотел поговорить. У тебя в воскресение какие планы?

– Кроме дэ зэ – никаких, – уныло ответила я. От одного воспоминания, сколько нам всего задали из уроков, ножки от ужаса подкашиваются. Ничего не хочу делать! Я – самая настоящая лентяйка!

– Звучит как смертный приговор, – усмехнулся Кир. – Но если хочешь, я тебе помогу.

– Отлично, – согласилась я. А что? Не отказываться же мне от такого грандиозного случая! – Только не у меня дома! Представляю себе реакцию брата и папы.

– Ладно, тогда у меня, – ничуть не смутившись того, как внимательно при этом на нас посмотрели вон те девчонки, ответил Кир. – Отец все равно в командировке.

– Неужели ты вот так вот просто живешь совершенно один? – удивилась я.

– Разве это плохо? Я все равно дома появляюсь только под вечер, и рано утром уезжаю. Не люблю оставаться один. Тишина и одиночество сильно портят мое настроение. Мне становится холодно, – задумчиво произнес парень.

– Бедный ты, бедный, – сочувствующе протянула я.

– Но у меня есть одна идейка! – внезапно Котайский усмехнулся каким-то своим мыслям, и пока я задумчиво глядела на парнокопытную особь, этот индивид наклонился ко мне близко-близко, и очень тихим, но проникновенным голосом, выдал следующее. – Мышонок, ну, поцелуй меня!

Но я этой фразы совершенно не испугалась. Спросите почему? Все очень и очень просто – он насмешливо назвал меня мышонком. Если бы он сказал Ира, или Ирка, или просто бы не употреблял в предложении мое имя, тогда бы можно было смело хвататься за сердце и… раздумывать над заманчивым предложением.

– Сгинь, чудище проклятое! – я театрально отскочила на пару метров от Кирилла. – Нет, прежде верни мне моего Кира!

Парень засмеялся, да и я уже не могла сдерживать смех. Конечно, оригинальный способ поднятия друг другу настроения. Уж никогда бы не подумала, что буду шарахаться в разные стороны от слова 'поцелуй', произнесённого Киром. Что за жизнь? Кругом одна несправедливость! Самый классный парень школы и я – друзья. Наверное, я одна такая везучая!

– Ирка, какая ты все-таки классная! – парень, обняв бедную меня за плечи, потащил нас куда-то дальше по коридору. Это издевательство над моей персоной – я за последние 15 минут уже третий раз обнимаюсь с ним.

– О, нас потянуло на признания? – хмыкнула я, внутренне радуясь, как ребенок, которому купили красивый шарик.

– Ага. А какой я?

– А не скажу, – усмехнулась я.

– Ну, скажиии! Ирааа!!! Мышоооночек!!! Мышулечка!

– За что? – вздохнула я. – Крутой ты. Крутой парень! Ты рад?

– Не-а!

– А я рада! – хихикнула я, вырвавшись из столь 'теплых' объятий, шепнула удивленному парню. – Еще увидимся! Мне пора! Ты меня уже достал! А еще ты очень классный, мой ватрушечка! Пока-пока!

Пока мальчик переваривал информацию, я скрылась за следующим коридором и закусила губу, чтобы не засмеяться в голос. Лицо Кира надо было видеть – в последнее время оно все чаще и чаще становится таким удивленным. А самое главное – мне ни капельки не стыдно за свое поведение. Я, наконец-то, могу вести себя так, как я хочу, а не так, как это удобно другим. И мне это чертовски нравится!

Ната.

Улицы как обычно полны людей. Спешат, торопятся, сбиваются с пути, отвлекаясь на телефоны. Думают о чем-то своем, их мысли беспорядочны и этим поражены все. Все, кто сейчас меня окружают. Я поглубже вдохнула воздух, пропитанный выхлопными газами, поморщилась, осмотрелась по сторонам. В общем, сделала сто абсолютно ненужных бесполезных телодвижений и все-таки выскользнула из-под огромного раскидистого дерева. Здесь я пережидала дождь, который только-только кончился. Хотя тучи будто бы с насмешкой твердили мне: 'Как только ты начнешь идти, я опять начну лить, как из ведра и уж тогда ты никуда не денешься'. Ладно, промокать, так промокать – решила я и потопала домой. День сегодня меня не радует – Ирка со своим Киром, сладкая парочка, никак не могут друг без друга. Нет, что вы, они меня совсем не бесят. Я наоборот очень и очень рада за подругу, только вот постоянные переживания угнетают – 'лишь бы сейчас он не бросил ее' и так все время. Пора бы уже привыкнуть, что они друг друга действительно любят и Кирилл не видит никого другого, да только… не получается у меня так резко изменить отношение к человеку. Котя вообще весь мужской пол разом возненавидела, и ведь не узнаешь ни фига – что, где, когда. Не скажет паразитка. Ходи и думай, что там у нее в личной жизни такого приключилось, что она всех парней прибить хочет. А я… что я? Димка не меняется. Ну, зачем, зачем ему эта противная Карина, когда есть я? Неужели я такая страшная и маленькая, что меня совсем не видно? Ведь не уродина, вроде, да и если каблуки одеть я не такая уж низкая. А почему-то никто меня не видит.

И почему в книгах жить гораздо проще? Почему если они любят друг друга, то оно и видно? Почему у них у всех любовь такая красивая, безумно романтичная, интересная, местами веселая и почти без слез? Почему все так просто – они с самого начала друг другу ну просто идеально подходят? И почему, черт возьми, в жизни такого не бывает? А я очень, очень сильно хочу встретить кого-то, если уж Дима не мой принц на белом коне. Петя, Вася, Рома – имя вообще роли не играет. Внешность… пожалуй тоже, ведь главное во всем этом – чувства. А я хочу любви. Хотеть вообще не вредно…