– А вдруг леди Тилни как раз подошла к окну и мечтательно разглядывает ночной пейзаж? И я вовсе не шучу, дедушка.

Я осторожно оттолкнула Лукаса, встала на колени перед хронографом, открыла створку, которая располагалась прямо под рубином. Величина проёма точно подходила для моего пальца.

– Погоди! Но твоя рана!

– Перевяжем её через три минуты. Мы увидимся очень скоро! – сказала я, глубоко вздохнула и с силой прижала палец к игле. Появилось хорошо знакомое головокружение, и пока светился красный свет, а Лукас говорил «Но я же хотел ещё…», всё расплылось перед моими глазами, и я почувствовала, что приключения продолжаются.

Мне понадобилось ещё несколько секунд, чтобы глаза привыкли к новому освещению. Только одинокая настольная керосиновая лампа освещала зал. В её неярких тёплых отблесках я различила очертания уютного натюрморта: корзинка, моток розовой шерсти, чайник на подставке и чашка с милой розочкой на боку.

А посреди всей этой красоты на стуле сидела леди Тилни и вязала. Увидев меня, она на секунду замерла и положила руки на колени.

Видно было, что она сильно постарела с момента нашей последней встречи, сквозь рыжие волосы пробивались седые пряди, а причёска походила на короткую химическую завивку. Но не смотря ни на что, леди Тилни всё ещё держалась величественно, с достоинством, эта черта сразу же напомнила мне бабушку.

Ей, кажется, и в голову не пришло закричать, или кинуться на меня с крючком наголо.

– Счастливого Рождества, – сказала она.

– Счастливого Рождества, – отозвалась я немного смущённо. На короткий миг я растерялась, но затем собралась и заговорила снова:

– Только не бойтесь. Я не хочу брать вашу кровь или чего-нибудь в таком роде, – сказала я, сделав шаг вперёд.

– Вся эта неразбериха с кровью уже давно в прошлом, Гвендолин, – сказала леди Тилни немного осуждающим тоном, как будто я должна была знать об этом сама. – Я, кстати, уже не раз спрашивала себя, когда же ты придешь. Присаживайся. Хочешь чаю?

– Нет, спасибо. К сожалению, у меня всего несколько минут, – я сделала ещё один шаг ей навстречу и протянула записку. – Это должен получить мой дедушка, чтобы… просто чтобы всё случилось так, как оно случилось. Это очень важно.

– Понимаю, – леди Тилни взяла листок и с ледяным спокойствием развернула его. Казалось, ничто её не смущало.

– Зачем вы меня ждали? – спросила я.

– Ты ведь сказала, что мне не следует бояться, когда ты посетишь меня снова, вот только не уточнила, когда именно это случится. Вот я и жду, дни и годы напролёт, когда же ты меня, наконец, испугаешь, – она тихо засмеялась. – Но вот если вяжешь поросят, сразу становится спокойнее. Честно говоря, можно просто уснуть от скуки.

Я чуть было не пробормотала какую-нибудь вежливую фразочку вроде: «Вам приходится страдать ради высоких идеалов», но взгляд мой упал на корзинку с поросятами и я невольно воскликнула:

– Ой, какие же они хорошенькие!

В корзинке действительно лежало несколько прехорошеньких поросят. Они были намного крупнее, чем я думала. Это были настоящие мягкие игрушки, очень похожие на живых маленьких свинок.

– Выбери себе одного, – сказала леди Тилни.

– Что, правда? – Я сразу же вспомнила о Кэролайн и протянула руку к корзинке.

Вязаные зверьки были очень мягкими и приятными на ощупь.

– Ангора и кашемир, – гордо сказала леди Тилни, – я использую только их. Все остальные пользуются овечьей шерстью, но она ведь такая колючая.

– Ах, вот как. Спасибо, – я прижала к груди розового поросёнка и попыталась собраться с мыслями. На чём мы остановились? – я откашлялась. – Когда мы увидимся в следующий раз? В прошлом?

– Это было в 1912 году. В моём отсчёте времени этот раз будет уже не следующим, – она вздохнула, – Какое же это было захватывающее время…

– О, только не это! – мой желудок снова сжался, будто я спускалась на американских горках. Ну почему мы не догадались установить хоть немного больший промежуток времени? – Тогда вы уж точно знаете больше, чем я, – поспешно пробормотала я. – Мы уже не успеем сейчас всё как следует обсудить, но… может, у вас найдётся для меня какое-нибудь напутствие на дорогу?

Я отошла на пару шагов назад в сторону окна, теперь на меня больше не падал свет керосиновой лампы.

– Напутствие?

– Ну да! Что-нибудь вроде «Берегись того-то и того-то»..? – я выжидающе посмотрела на леди Тилни.

– Берегись чего? – моя собеседница смерила меня таким же выжидающим взглядом.

– Ну как же я могу знать! Как вы думаете, с чем мне стоит быть осторожной?

– Как бы там ни было, стоит поберечься от бутербродов с вяленой колбасой. Да, и не сиди на солнце слишком долго, яркий солнечный свет вреден для кожи, – энергично сказала леди Тилни, и тут же её образ расплылся перед моими глазами, и я снова очутилась в 1956 году.

Бутерброды с вяленой колбасой! Что за чепуха! Надо было спросить у неё – кого мне следует опасаться, а не чего.

Ну да ладно, теперь уже слишком поздно об этом жалеть. Эту возможность я упустила.

– Это ещё что такое? – вскрикнул Лукас, когда заметил поросёнка в моих руках.

Да, и вот ещё что. Вместо того чтобы с пользой провести каждую секунду в прошлом и выведать у леди Тилни как можно больше полезной информации, я, словно сама не своя, набросилась на розовых вязаных свинок.

– Это поросёнок, ручная работа, дедушка, ты что, не видишь, – сказала я, почувствовав полнейшее разочарование в себе самой. – Ангора и кашемир. Остальные мастерицы используют овечью шерсть, но ведь она такая колючая…

– Как бы там ни было, наш тест сработал, – сказал Лукас, покачав головой. – Ты можешь пользоваться этим хронографом, и мы сумеем договориться о новой встрече. В моём доме.

– Просто этот прыжок был таким коротким, – пожаловалась я. – Я вообще не успела ничего сообразить.

– Несмотря на это, у тебя теперь есть.. э-э-э… эта свинья, а леди Тилни обошлась без сердечного приступа. Или всё-таки не обошлась?

Я беспомощно покачала головой.

– Да нет, она вела себя вполне спокойно.

Лукас обернул хронограф лоскутами бархата и вернул его на место.

– Взбодрись! Зато у нас с тобой осталось достаточно времени, чтобы пробраться обратно в подвал и составить план на будущее, пока мы будем ждать твоего прыжка в будущее. Понятия не имею, как мы с тобой выкрутимся, если этот старый хрыч, Картелл, всё-таки проснётся и увидит нас.

Через некоторое время я в распрекрасном настроении приземлилась в старой лаборатории в нашем времени. Допустим, с этим поросёнком всё действительно пошло немного не по плану, размышляла я (я предварительно затолкала шерстяную свинку себе в рюкзак), но вот в остальном мы с Лукасом придумали всё очень даже хитро. Если в сундуке действительно спрятан хронограф, мы больше не зависим от случайностей.