– На этот вопрос я могу ответить абсолютно точно: я этого не знаю! – Рокотов развел руками и попытался улыбнуться, но осекся под жестким взглядом полковника и добавил, будто оправдываясь: – Действительно не знаю! Наша повторная встреча с Волошиным по этому вопросу должна была состояться через неделю. Он брал месяц на полное обдумывание проблемы и согласование с сыном всех вопросов. Через неделю Сергей уже точно должен был бы об этом знать. Но в курсе ли он сейчас – это вопрос.

«Еще один, – подумал Гуров. – В бесконечной череде других вопросов».

– Итак, Аркадий Вениаминович, давайте подведем итог, – медленно произнес полковник. – Три недели назад Вадим Волошин решил изменить предыдущее завещание. Новые условия выгодны его нынешней жене Елене, но никак не Людмиле.

– Ну, я не стал бы формулировать столь категорично, – начал Рокотов. – По-вашему получается, что Людмила остается без гроша, но это не так. Вадим Юрьевич уже выделил ей достаточно средств, я уверен. Так что бедствовать ей не придется в любом случае.

– Тем не менее она лишается довольно большой суммы, – проговорил Гуров. – Дочь Дарья остается, что называется, при своих. И есть еще один человек, который сильно выигрывает от условий нового завещания Вадима Юрьевича – это его сын Сергей.

– Но завещание не успело вступить в силу, – напомнил нотариус.

– Вы так и не ответили почему, – в тон ему проговорил Гуров.

– Да потому, что Вадим сомневался в правильности своего решения! – воскликнул Рокотов. – Кстати, я сам посоветовал ему не торопиться и хорошенько все обдумать. Характер у Сережи и на самом деле своеобразный. – Нотариус пошевелил пальцами и добавил: – Неустойчивый.

– Это я уже понял, – пробормотал Гуров, вспомнив сцену в департаменте, описанную Катей, секретаршей Волошина. – Давайте вернемся к Елене. Вы сообщили ей о том, что завещание не заверено?

– Видите ли, поскольку Елена не является сотрудником полиции, я не обязан перед ней отчитываться так, как перед вами. – Нотариус почтительно склонил голову. – Поэтому мои ответы носили, скажем так, характер некоторой неопределенности. Я ответил на все ее вопросы, но ушла она от меня фактически ничуть не более просвещенной, чем до визита сюда.

– И у вас нет соображений, откуда Елена узнала о завещании? Вы даже не поинтересовались? – не скрывая недоверия, спросил Гуров.

– Уважаемый Лев Иванович! Я не стал задавать ей лишних вопросов, поскольку не собирался вводить Елену в полный курс дела. Поверьте, мне так живется куда спокойнее!

Нельзя сказать, что Гуров так уж поверил нотариусу, но больше на эту тему расспрашивать его не стал, зная, что получит ответ у новоиспеченной вдовы.

Вместо этого сыщик поинтересовался другим:

– Я так понимаю, Елену волновало, имеет ли она право претендовать на наследство на основе этого незаверенного заявления?

– Ну, примерно где-то как-то так, – сказал Рокотов, у которого, видимо, выработалась профессиональная привычка отвечать уклончиво.

– И как на самом деле – имеет? – спросил полковник и пристально посмотрел на нотариуса.

– Иметь-то имеет, – с усмешкой проговорил тот. – Вопрос в том, каковы шансы. Могу сказать, что если бы она пыталась отстаивать свои права в суде, то они не были бы велики. Поскольку завещание не заверено, то его как бы и нет. Она могла претендовать на что-то лишь как вдова Волошина.

– А если откровенно, Аркадий Вениаминович, что все-таки ждет Елену? Неужели полная нищета? – Гуров насмешливо смотрел на нотариуса.

– Если откровенно, то, скорее всего, все не так уж плохо. Я ей так и сказал. То есть посоветовал решить проблему миром, договориться. Скорее всего, Людмила не станет выживать ее из квартиры, поскольку сама не нуждается в недвижимости. К тому же имущественные дрязги ниже ее достоинства.

– Ой ли? – Гуров с сомнением сощурился. – Только не говорите мне о блестящем воспитании и врожденной интеллигентности! Я хоть и не нотариус, но с подобными ситуациями по службе сталкиваюсь постоянно. Опыт убедил меня в том, что, когда речь идет о деньгах, вся интеллигентность и культура, как правило, сходят на нет.

– Да вы поймите, если бы вопрос стоял ребром – Людмиле все, а Елене ничего, либо наоборот, – то, конечно, она отстаивала бы свои интересы. Но здесь не тот случай. Людмиле не надо заботиться о куске хлеба – она достаточно обеспечена до конца дней.

– А теперь, получив наследство, она повышает свой финансовый уровень на несколько порядков?

Нотариус посмотрел на Гурова с пристальным интересом.

– Уж не думаете ли вы, что Людмила отравила бывшего мужа ради наследства? – спросил он. – Отбросьте такую мысль! Я слишком хорошо знаю эту женщину. К тому же она еще и мать. Интересы детей для нее не пустой звук. А они примерно равны по старому и новому завещаниям. Второе для Сергея даже выгодней, но оно теперь не вступит в силу. Вот так. И вообще, мне кажется, что причины смерти Вадима Юрьевича стоит поискать в несколько иной сфере.

– В какой же? – полюбопытствовал Гуров, уже вставая со стула.

– В служебной, – наконец-то прямо ответил Рокотов.

– Вам известно о каких-то проблемах на его службе? – уточнил сыщик.

– Нет, – ответил Рокотов и развел руками. – Я лишь предполагаю. Просто я слишком хорошо знаю членов этой семьи. Поверьте, никто из них не стал бы травить Вадима. Никто.

Выйдя от Рокотова, Гуров задумался над дальнейшими планами. Конечно, сведения, полученные от нотариуса, представляли ситуацию в несколько ином свете. Утренний визит к Рокотову вдовы Волошина настойчиво требовал, чтобы Лев Иванович как минимум переговорил с ней.

Он достал сотовый и набрал номер оперативника, следившего за Еленой.

– Кафе «Арена», – коротко проинформировал тот. – Встречается с каким-то мужчиной. Разговор, увы, прослушать невозможно.

– Ты его отснял? – спросил Гуров.

– А как же! Во всех ракурсах. Вместе и поврозь. Типичный такой мачо с трехдневной небритостью.

– Все как всегда: молодой любовник при пожилом муже, – сказал Гуров и усмехнулся.

Неудивительно, что Елена помчалась с утра к нотариусу. Вопрос наследства, похоже, очень волнует не только эту особу, но и ее бойфренда.

– На телефон Елены сегодня поступил звонок с одного номера, – продолжал оперативник. – С того же самого, с которого ей звонили в день смерти мужа. Думаю, наш любовничек ее и побеспокоил.

– На кого зарегистрирован номер? – спросил Гуров.

– На Навоева Артура Георгиевича. Думаю, это и есть ее визави. Но надо проверить, конечно.

– Надолго у них свидание, как думаешь? – спросил полковник опера.

– Мне кажется, что скоро они закруглятся, – ответил Саша. – На свидание это мало похоже. Скорее на какую-то деловую встречу. По лицу Елены видно, что она ей неприятна. Да и он сидит с кислым видом.

«Что ж, тоже ничего удивительного, – подумал полковник. – По сведениям, полученным от Рокотова, оба голубка сделали вывод, что им ничего не светит от пирога Волошина, разве что малюсенький кусочек. Есть от чего загрустить».

– На чем он подъехал, видел?

– Да, машинку срисовал. Черный «Опель», довольно-таки потрепанный. Номер диктовать?

– Давай. – Гуров записал названные цифры в блокнот. – И скинь мне его фото на телефон.

– Уже, – отозвался Саша.

Гуров раскрыл изображение и увидел тип мужчины, который был ему мало приятен. Зато такому симпатизировали очень многие женщины. Среди них, значит, и Елена Волошина. Банальный любовный треугольник.

Сыщик тут же отправил фото Станиславу и попросил пробить этого субъекта.

– Так, деньги достает, – тем временем быстро проговорил оперативник. – Похоже, они прощаются.

– Проследи, вместе выйдут или нет и куда направятся, – деловито сказал Гуров и отключил телефон.

Через пару минут Саша позвонил сам:

– Елена расплатилась за себя сама, села в свою машину и покатила по Комсомольскому проспекту в сторону Воробьевых гор. Мачо сидит в своем «Опеле» мрачнее тучи и кому-то звонит.