Рей покачал головой.

– Эта необходимость уже в прошлом. – Он не хотел об этом думать. – Я собирался вернуться в армию, когда со мной это случилось. По правительственному проекту должны были построить новые здания. – Он не знал, насколько поймет его Чо, но хотелось высказаться. – Когда начали расчищать территорию, возникли неприятности из-за старого индейского кургана. Люди протестовали против того, что его собиралось сровнять, не исследовав предварительно. Лес Вильсон.., мой знакомый.., пытался добиться отсрочки работ. Он писал об этом статью и попросил, чтобы я сделал несколько хороших снимков кургана. Я пообещал их сделать. И как раз этим занимался, когда.., когда оказался в лесу из огромных деревьев, каких я в жизни не видел. Вот и все. И я по-прежнему не понимаю, что случилось и почему.

Чо выглядел удивленным.

– Снимки индейского кургана, – медленно повторил он в недоумении.

– Устройство – оно называется фотокамера, – объяснил Рей. – Его используют, чтобы делать изображения окружающего. Очень распространенное занятие. А индейцы.., они туземцы этого северного континента; когда мой народ пришел с востока, он застал здесь индейцев. Это было примерно четыре века назад, четыреста лет. Некоторые древние племена – они исчезли еще до того, как появились первые люди моей крови, – делали большие могилы из земли, и эти курганы сохранились. Мы изучаем их, чтобы узнать, как люди жили раньше.

– Если мир твоего времени настолько старше, – медленно сказал Чо, – должно сохраниться много-много следов исчезнувших народов.

– Да, во многих местах есть развалины и древние могилы давно забытых народов. От некоторых нам остались только разбросанные камни. Знаем лишь, что когда-то здесь жили и строили люди. И больше ничего…

– Тебе нравится изучать прошлое? Рей пожал плечами.

– Я не археолог, но в таких поисках есть своя страсть, как при охоте за сокровищами. И я много читал об этом. У меня хватало времени для чтения. – И снова он отстранил печальные воспоминания.

– Брат, я могу попытаться сказать тебе много слов, – муриец серьезно смотрел на него, – но слова не прогонят мысли, какими бы добрыми ни были мои намерения. Ты теперь сражаешься на поле, где ни один брат по мечу не может встать с тобой рядом. Это только твоя битва. Но каждому дню свои заботы. Забудь о них на время, если можешь, – он прикрыл рукой карту, – и давай поспим.

Рей вслед за Чо прошел за занавес в небольшую боковую каюту, в которой стояли две койки. Чо уже снимал оборванную промокшую тунику.

– «Отдыхай, пока можно». Таков лозунг наших тревожных дней. Кто знает, что принесет нам утро?

Неохотно Рей забрался в теплое гнездо из мягких покровов. Закрыл глаза, но избавиться от мыслей не смог.

– Ну, что мы имеем? – Харгривз упал в кресло. Темная щетина подчеркивала круги у него под глазами; он медленно мигал, словно ему трудно было держать глаза открытыми.

– Теперь мы знаем, кто это. Его зовут Рей Осборн. Вильсон попросил его сделать снимки кургана. Он знакомый Вильсона, иногда фотографирует для местной газеты.

– Газетчик! – хрипло взорвался Харгривз. – Только газетчика нам здесь не хватало! Он нам нужен, как нейтронная бомба! – Он порылся в пачке сигарет, обнаружил, что она пуста, и гневно отбросил. – Вероятно, исчезновение Осборна уже заполнило все телефонные провода на востоке и западе.

– Еще нет. В этом нам немного повезло. Осборн до сегодняшнего утра не должен был доставлять снимки. Я сообщил Вильсону, что мы их конфисковали, а Осборн арестован за проникновение на территорию, – ответил Фордхэм.

– Во имя Иуды, зачем? Да ведь теперь на нас набросится вся свора! Будут тявкать о свободе прессы и всем остальном! Директор покачал головой.

– Нет. Все привыкли к мысли, что эта установка совершенно секретная. Мы утверждаем, что Вильсон направил сюда Осборна, зная, что это закрытая территория, что он пытался проникнуть в тайну. Это дает нам выигрыш времени: у Вильсона уже были неприятности со службой безопасности. К счастью, Осборн одинок…

– Насколько одинок? Как только Вильсон известит его семью, па нас насядут адвокаты и будут лаять у наших ворот.

– Вот насколько одинок. – Фордхэм взял в руки листок со стола и начал читать.

– Рей Осборн, сын Ленгли и Джанет Осборнов, принадлежащих к самым старым семействам в этой долине, не имеет близких родственников. Самый близкий – троюродный брат. Родился в 1960 году, то есть двадцать лет назад. Год проучился в колледже, потом бросил. Служил в армии за морем шесть месяцев. Специалист в боевых единоборствах без оружия и в разведке, интересуется фотографией. Десять месяцев назад его родители попали в дорожное происшествие, отец погиб, мать тяжело ранена. Красный Крест добился для него демобилизации, гак как некому было заботиться о его матери. Он вернулся, нашел работу на часть дня и ухаживал за матерью, ставшей инвалидом. Месяц назад она умерла. Издателю газеты он говорил, что собирается возвращаться в армию. Близких друзей у него нет; служба в армии и болезнь матери разорвали прежние знакомства. Парень спокойный, много читал, ездил по округе и снимал. Несколько фотографий сумел продать. Никаких неприятностей, его всюду хорошо принимали, но никаких прочных связей или привязанностей ни в городе, ни в других местах. Харгривз чуть распрямился.

– Ну, что ж, если нужно было бы послать туда человека, с этим Осборном нам повезло. Ни семьи, ни друзей. Интересно… Он смотрел на стену, но явно ее не видел.

– Да? – поторопил его Фордхэм после затянувшейся паузы.

– Вы говорите, он рассказывал, что собирается вернуться на службу. Я думаю, можно убедить всех, что он это сделал. Оформим документы, и он наш человек. Тогда мы прикроем всю эту историю, а тем временем попробуем его вытащить. Наши высоколобые хотят его – и очень. То, что он сможет рассказав, стоит больше двенадцати космических платформ и одной лунной станции. Нужно вернуть его и выкачать из него все, до последнего глотка воздуха!

– Если сможем…

– Придется: таков приказ. Не волнуйтесь. Вам пришлют любого человека, любые материалы, какие попросите. Нам нужно вернуть его. Вы разве не понимаете, что мы сейчас на тропе, о которой на Востоке еще не подозревают? Она принадлежит нам одним!

– А если он мертв?

– Тогда нужно извлечь его тело…

– Мы, вероятно, скоро сможем снова нацелить луч. Но он охватывает только ограниченное пространство. А что если он ушел на много миль? Проследить его мы не сможем…

Харгривз немного расслабил галстук на помятой рубашке.

– Сейчас над этим работают в новом направлении. Вы откройте дверь, и, может, мы сумеем найти нашего человека. Но Госпоже Удаче лучше теперь быть с нами!

Сон о деревьях, о том, что он бежит между заросшими мхом стволами, его преследует кто-то невидимый… Рей проснулся. Снаружи, за узким иллюминатором, море и ночь. Вторая койка пуста, Чо исчез. На этот раз Осборн проснулся, полностью осознавая себя. Он здесь, а то был сон. Постепенно он принимает окружающее. Мир вокруг реален, как ткань под руками. Он сел на койке.

Он потянулся за юбочкой, которую бросил ложась, но нащупал другую одежду. Возясь с незнакомыми пряжками и застежками, оделся. Обул легкие сандалии, неуклюже завязал высокие ремни. И вышел во внешнюю каюту.

С наступлением темноты розовый свет шаров стал сильнее. В каюте никого не было. Идти на палубу или ждать здесь? В нерешительности он взглянул на стену, увидел полированное зеркало и подошел к нему.

На него смотрел незнакомец, худой, загорелый, с непослушными каштановыми волосами. Легкая туника почти не скрывает тело, худое, но крепкое. На плечах серебряные пряжки, усаженные маленькими зелеными камнями, талию охватывает пояс с такими же камнями. Но Рей неожиданно почувствовал тревогу. Это не Рей Осборн. И уверенность, с которой он проснулся, начала таять. Он резко отвернулся от зеркала, и в это время в каюту кто-то вошел.