Густой дым от горящей травы закрыл от него лес. Может, пелена закрывает его и сзади, и он уйдёт от обоих отрядов? Но огонь заставлял лошадь приближаться к чужакам. Росс слышал крики в дыму. Но тут лошадь его совершила ошибку, язык красного пламени оказался слишком близко. Животное закричало, прыгнуло прямо между двумя вспышками и поскакало в сторону от синих чужаков.

Росс кашлял, едва не задыхаясь, глаза слезились, пахло дымом и горелым волосом. Но теперь он миновал огни и скакал в глубину поляны. Лошадь и невольный всадник были уже далеко от узкого входа в долину, когда слева показалась ещё одна лошадь и поскакала рядом с лошадью Росса, постепенно уменьшая скорость. На ней легко скакал один из кочевников.

Уловка подействовала, потому что дикий галоп замедлился, и всадник, проявив удивительное мастерство, свесился с седла, поймал свисающую узду и сдержал беглянку. Росс, потрясённый, задыхающийся от дыма, не способный выпрямиться, продолжал цепляться за гриву. Галоп сменился рысью, и вскоре лошади остановились. Обе они тяжело дышали, на их шкурах и на ногах всадников болтались клочья белой пены.

Кочевник, казалось, совсем не интересовался Россом, он озабоченно смотрел на огонь, распространявшийся по траве. Что-то говоря про себя, он развернулся и повёл лошадь Росса в том направлении, откуда всего полчаса назад Росс выехал вместе с Эннаром.

Росс пытался думать. Неожиданная смерть вождя может означать и его собственную смерть, если племя захочет отомстить. С другой стороны, оставалась некоторая надежда, что ему удастся доказать, что это враждебный клан, и что он может помочь племени в борьбе против общего врага.

Трудно планировать, хотя только ум теперь может спасти его. Смерть Фоскара дала Россу небольшую передышку. Он по-прежнему пленник, хотя кочевники и не чужаки. Вероятно, для чужаков аборигены не лучше лесных животных.

Росс не пытался заговорить с всадником, который вёл его лошадь в сторону заходящего солнца. Наконец они остановились в рощице, где устраивали привал в полдень. Кочевник привязал лошадей, потом подошёл к лошади Росса, бесцеремонно сбросил пленника на землю и принялся рассматривать животное. Росс повернулся и увидел на боку лошади ожог. Здесь задело пламя.

Кочевник принёс с ручья полные пригоршни грязи и налепил на обожжённое место. Потом растёр обеих лошадей травой, подошёл к Россу, снова толкнул его на землю и начал рассматривать его левую ногу.

Росс понял. Его нога тоже должна быть обожжена, но он не чувствовал никакой боли. И на ткани не виднелось ни малейшего следа огня. Росс вспомнил, как чужаки непринуждённо расхаживали по горевшему посёлку. Костюм защитил его от холода, по-видимому, он так же защищает и от огня, и Росс был благодарен ему за это. Отсутствие ожога удивило кочевника, он отошёл от пленника, словно испугался его.

Долго ждать им не пришлось. Один за другим подъезжали остальные спутники Фоскара. Последними появились Эннар и Тулка, они везли тело вождя. Лица их были вымазаны пылью, остальные всадники, увидев тело, тоже начали натирать щёки пылью; они произносили какие-то слова, по очереди притрагиваясь к телу вождя правой рукой.

Эннар, передав ношу другим, слез с уставшей лошади и долго стоял, склонив голову. Потом взглянул прямо на Росса и подошёл к человеку из будущего. Всё его мальчишество, с каким он выполнял приказ Фоскара и боролся с Россом, исчезло. Глаза его стали безжалостны, он заговорил медленно, стараясь, чтобы Росс понял каждое слово его обещания.

— Слушай, ты, лесная крыса! Фоскар идёт в погребальный костёр. И возьмёте собой раба, который будет служить ему на небе. Раб будет бежать на его призыв, дрожать, когда Фоскар рассердится. Рабская собака, ты пойдёшь за Фоскаром на небо и всегда будешь идти за ним. Я, Эннар, клянусь, что Фоскар отправится на небо как вождь, со всеми почестями. И ты, собака, будешь лежать у его ног!

Он не тронул Росса, но Росс не сомневался, что Эннар постарается исполнить каждое слово своей клятвы.

Приготовления к погребению Фоскара продолжались всю ночь. За большим лагерем племени всё выше поднималось деревянное сооружение из принесённых из лесу брёвен. Монотонный вой женщин в палатках мог довести человека до безумия. Росса оставили под охраной в таком месте, откуда ему всё было видно, — такая утончённая месть показалась ему слишком изощрённой для Эннара. Эннар был ближайшим родственником вождя и потому распоряжался на похоронах, хотя в остальном приказы отдавали другие люди, постарше.

Рядом с Россом поставили лучшею коня стада, чалого жеребца, предназначенного стать жертвой номер два, поблизости сидели на привязи две собаки. Фоскар, в красном плаще, с лучшим оружием в руках, лежал на погребальных носилках. Скорчившийся рядом племенной колдун тряс своей погремушкой и что-то бубнил, переходя временами на визг. Вся эта лихорадочная деятельность напоминала сцену из какой-нибудь записи на базе. Россу трудно было напоминать себе, что это реальность, что он — одно из главных действующих лиц в приближающемся событии, и никакая помощь от «Операции „Ретроспектива“» его не выручит.

Где-то посреди этого кошмара усталость одолела его, и он заснул. Проснулся, ошеломлённый, от того, что кто-то за волосы поднимал его голову.

— Ты спишь, ты не боишься, собака Фоскара?

Росс замигал. Бояться? Конечно, он боится. С удивительной ясностью он осознал, что страх всегда сопровождал его, спал в его постели. Но он никогда не поддавался ему и не поддастся сейчас.

— Не боюсь! — бросил он в лицо Эннару. Он не будет бояться!

— Посмотрим, как ты заговоришь, когда тебя укусит пламя! — выкрикнул Эннар, в его словах звучало неохотное признание храбрости Росса.

Когда укусит пламя… Эти слова всё время звучали в голове Росса. Но есть что-то ещё. Если бы только вспомнить! До сих пор у него сохранялась слабая тень надежды. Невозможно — он понял это со странной ясностью — невозможно человеку спокойно смотреть в лицо собственной смерти. До самого последнего момента человек всегда надеется на спасение.

Лошадь подвели к бревенчатому помосту, на котором уже покоились носилки с телом Фоскара. Жеребец стоял спокойно. Высокий кочевник неожиданно ударил его топором, и животное упало. Потом убили собак и положили их у ног мёртвого хозяина.

Но Росс не должен был отделаться так легко. Колдун плясал вокруг него, отвратительная фигура в звериной маске, со змеиной шкурой на поясе. Тряся погремушкой, он визжал как рассерженный кот, когда Росса повели на помост.

Огонь… что-то относительно огня… если бы он только мог вспомнить! Росс споткнулся о ногу павшего жеребца и чуть не упал. И тут же вспомнил пламя на лугу, которое обожгло лошадь, но не всадника. Голова и руки у него не защищены, но остальное тело прикрыто теплонепроницаемой тканью костюма чужаков. Неужели он сможет? Шанс был так невелик, а его уже толкали на помост. Руки у него связаны. Эннар нагнулся и привязал его ноги к брёвнам помоста.

Привязав, его оставили. Племя собралось вокруг погребального костра на безопасном расстоянии, Эннар и ещё пятеро воинов, неся в руках факелы, подошли с разных сторон. Росс видел, как факелы сунули в ветки, слышал треск, с которым загорелось сухое дерево.

К нему поднялся жёлто-красный язык пламени. Росс не решился вдохнуть. Язык огня обвился вокруг его ног, ремень, которым его привязали, задымился. Костюм не защищал от жары полностью, но позволил выждать несколько секунд, что сделало его спасение особенно картинным.

Пламя сожрало ремень, но ногам было не жарче, чем от прямых лучей солнца. Росс облизал губы. Совсем иначе ощущали жар его лицо и ладони. Он вытянул руки, и сунул запястья в огонь, молча вынося ожоги.

И вот когда пламя окружило его так, словно он стоял внутри огненного столба, Росс прыгнул вперёд, стараясь насколько возможно защитить голову и руки. Но зрителям показалось, что он невредимым вышел из самого сердца ревущего пламени.