У зайца есть много уловок, чтобы обмануть собаку. При этом чем он старше – тем больше у него опыта и припасённых хитростей. Во время стремительного бега он резко меняет движение, может спрятаться среди густых кустов или даже с разбегу вскочить на стог сена и затаиться там. По тому, как заяц бежит, можно понять его настроение: если уши торчат – он уверен в себе, если прижаты – смертельно испуган.

На зиму в деревнях запасают высушенное сено (траву) и солому (остаётся после сбора урожая), их используют на скотном дворе для корма или подстилки. Чтобы запасы не вымокли и не сгнили, их собирают и на поле складывают в большие плотные кучи – стога. Если стог прямоугольной формы – это скирда, если округлый – омёт. Такие кучи служат прибежищем мышам и полёвкам, которые находят там тепло и пропитание.

Недолго пришлось нам дожидаться разлива. В одну ночь после сильного, очень тёплого дождя воды прибавилось сразу на метр, и отчего-то невидимый ранее город Кострома с белыми зданиями показался так отчётливо, будто раньше он был под водой и только теперь из-под неё вышел на свет. Тоже и горный берег Волги, раньше терявшийся в снежной белизне, теперь возвышался над водой, жёлтый от глины и песка. Несколько деревень на холмиках были кругом обойдены водой и торчали, как муравейники.

На великом разливе Волги там и тут виднелись копеечки незалитой земли, иногда голые, иногда с кустарником, иногда с высокими деревьями. Почти ко всем этим копеечкам жались утки разных пород, и на одной косе длинным рядом, один к одному, гляделись в воду гуси-гуменники. Там, где земля была совсем затоплена и от бывшего леса торчали только вершинки, как частая шерсть, всюду эти шерстинки покрывались разными зверьками. Зверьки иногда сидели на ветках так густо, что обыкновенная какая-нибудь веточка ивы становилась похожа на гроздь чёрного крупного винограда.

Водяная крыса плыла к нам, наверно, очень издалека и, усталая, прислонилась к ольховой веточке. Лёгкое волнение воды пыталось оторвать крысу от её пристани. Тогда она поднялась немного по стволу, села на развилочку.

Тут она прочно устроилась: вода не доставала её. Только изредка большая волна, «девятый вал», касалась её хвоста, и от этих прикосновений в воде рождались и уплывали кружочки.

А на довольно-таки большом дереве, стоящем, наверно, под водой на высоком пригорке, сидела жадная, голодная ворона и выискивала себе добычу. Невозможно бы ей было углядеть в развилочке водяную крысу, но на волне от соприкосновения с хвостом плыли кружочки, и вот эти-то кружочки и выдали вороне местопребывание крысы. Тут началась война не на живот, а на смерть.

Несколько раз от ударов клюва вороны крыса падала в воду, и опять взбиралась на свою развилочку, и опять падала. И вот совсем было уже удалось вороне схватить свою жертву, но крыса не желала стать жертвой вороны.

Собрав последние силы, так ущипнула ворону, что из неё пух полетел, и так сильно, будто её дробью хватили. Ворона даже чуть не упала в воду и только с трудом справилась, ошалелая села на своё дерево и стала усердно оправлять свои перья, по-своему залечивать раны. Время от времени от боли своей, вспоминая о крысе, она оглядывалась на неё с таким видом, словно сама себя спрашивала: «Что это за крыса такая? Будто так никогда со мной и не бывало!»

Между тем водяная крыса после счастливого своего удара вовсе даже и забыла думать о вороне. Она стала навастривать бисерок своих глазок на желанный наш берег.

Срезав себе веточку, она взяла её передними лапками, как руками, и зубами стала грызть, а руками повёртывать. Так она обглодала дочиста всю веточку и бросила её в воду. Новую же срезанную веточку она не стала глодать, а прямо с ней спустилась вниз и поплыла и потащила веточку на буксире. Всё это видела, конечно, хищная ворона и провожала храбрую крысу до самого нашего берега.

Однажды мы сидели у берега и наблюдали, как из воды выходили землеройки, полёвки, водяные крысы, и норки, и заюшки, и горностаюшки, и белки тоже сразу большой массой приплыли и все до одной держали хвостики вверх.

Каждую зверушку мы, как хозяева острова, встречали, принимали с родственным вниманием и, поглядев, пропускали бежать в то место, где полагается жить её породе. Но напрасно мы думали, что знаем всех наших гостей. Новое знакомство началось словами Зиночки.

– Поглядите, – сказала она, – что же это делается с нашими утками!

Эти наши утки выведены от диких, и мы возили их для охоты: утки кричат и подманивают диких селезней на выстрел.

Глянули на этих уток и видим, что они отчего-то стали много темнее и, главное, много толще.

– Отчего это? – стали мы гадать, додумываться.

И пошли за ответом на загадку к самим уткам. Тогда оказалось, что для бесчисленного множества плывущих по воде в поисках спасения паучков, букашек и всяких насекомых наши утки были двумя островами, желанной сушей.

Они взбирались на плавающих уток в полной уверенности, что наконец-то достигли надёжного пристанища и опасное странствование их по водам кончено. И так их было много, что утки наши толстели и толстели заметно у нас на глазах.

Так наш берег стал островом спасения для всех зверей – больших и маленьких.

Весной накопившийся за зиму снег начинает таять, реки переполняются водой, их уровень поднимается на несколько метров – происходит весеннее половодье. Реки выходят из берегов и заливают окрестные луга (поймы) с растущими на них кустами и деревьями – это и есть разлив. Когда вода уходит обратно в русло, на лугах остаётся много влаги и принесённого ила, поэтому пойменные луга самые плодородные.

Гуменник – один из обычных видов диких гусей. Летом он гнездится в северных лесах и тундре, зимует на южных морских побережьях. Как и другие дикие гуси, гуменник не особенно привязан к воде: на водоёмах гнездится и ночует, а питается травой на лугах. Там растёт и потомство: при опасности гусята замирают в траве или укрываются в кустах.

Водяная крыса, по научной классификации, – это вовсе не крыса, а полёвка, «крысой» же её в народе зовут за довольно крупные размеры и длинный, почти голый хвост. Она селится рядом с водоёмами и хорошо плавает. Этот грызун роет норы в берегу, ночью пасётся в воде, на прибрежных лугах и полях. Если её очень много, она вредит огородам.

Водяная полёвка

Землеройки – мелкие длиннохвостые зверьки тёмно-бурого цвета. Они живут в подземных норах, которые роют кроты и мыши, поэтому их трудно увидеть. Питаются червями, жуками и их личинками, отыскивая с помощью очень чутьистого носа. Ест землеройка всё время, когда не спит: за сутки может съесть почти столько же, сколько весит сама.

Землеройка

Белка – древесное животное, на землю спускается редко, питается различными семенами, орехами, ягодами. Беличий хвост длинный и очень пушистый, с его помощью зверёк ловко прыгает с ветки на ветку. Но если белка попадает в воду во время разлива, намокший и отяжелевший хвост может утянуть её на дно. Поэтому белка, когда плывёт, обязательно задирает хвост над водой – держит его сухим.