- Ну, учитывая то, что добраться до Коеси Мэриэмона нам необходимо до того, как он начнет выступление по телевидению, думаю, нам нужно окружить его в каком-нибудь помещении и заблокировать входы-выходы. Полагаю, вот здесь удобнее всего, - он указал на точку на плане здания.

Наста подумала немного и одобрительно усмехнулась:

- А мы мыслим одинаково. Отличный план.

- Э-э… - замялся Тэкесима, чувствуя себя внезапно польщенным. – Спасибо…

- Как ваши ребра? – спросила она, как-бы между прочим. – Я знаю, что действие анальгетиков скоро подойдёт к концу.

- Если честно, то начали немного побаливать, - признался Тэкесима. Он ни за что не стал бы жаловаться, чтобы не показаться слабаком, но раз уж она сама спросила…

- Хорошо, идёмте, я сделаю еще одну инъекцию, - Наста увела его обратно в офис.

Пока она готовила шприц, стоя к нему спиной, он разглядывал её зад, обтянутый черными брюками. Поймав себя на фантазиях о том, как она выглядит голой, Тэкесима одернул себя. Наста обернулась прямо перед тем, как он титаническим усилием воли заставил себя отвести взгляд он её соблазнительной фигуры.

- Вы женаты, Тэкесима? – спросила она, приближаясь к телохранителю.

- Э… нет.

- А ваш напарник?

- Это есть в наших досье, если вам нужна информация, - ответил насмешливо мужчина. Он вновь подивился тому, насколько у неё легкие руки: он даже не почувствовал укола! Бывают такие люди, у которых руки как булавы, всадят иглу так, что пациенту чуть руку не проткнут насквозь, а тут - словно бабочка крыльями вспорхнула…

- Я не ради досье спрашиваю, - она очаровательно улыбнулась. – Вы мне интересны лично, понимаете? Так вы оба не женаты?

- Нет.

- Могу спросить, почему? – она приложила крохотную спиртовую салфетку к месту, куда поставила укол.

- Моя мать тоже спрашивает об этом постоянно. Что я могу сказать? Работа такая, вот и всё. Мы с Сугаварой слишком заняты, у нас нет времени на что-то другое.

- О, - протянула Наста, – мне это знакомо. Когда я была замужем, тоже возникали постоянные проблемы. Наша работа и семья – вещи несовместимые.

- Вы разведены? – осторожно полюбопытствовал Тэкесима.

- Я вдова. Муж погиб два года назад при исполнении. Жаль, конечно, мы ведь были неплохой парой, - совершенно спокойно произнесла Наста, усаживаясь в кресло напротив него и закуривая сигарету. В этот момент она живо напомнила Тэкесиме Ива: холодная рассудительность и что-то зловещее в интонациях, при упоминании чьей-либо смерти. Наста тем временем продолжила: - Мы с мужем познакомились, когда я училась в спецшколе, которая готовит сотрудников для государственной службы. Он был её куратором.

Тэкесима откинулся на спинку кушетки, чувствуя, как боль в ребрах утихает:

- Вы имеете в виду, что вышеупомянутая спецшкола готовит шпионов, разведчиков, наемных убийц? – сказал он с некоторым опасением. – Разве вы можете рассказывать что-то такое посторонним? Или вы планируете убить меня после этого разговора?

Наста весело рассмеялась в ответ на эти слова:

- Я не собираюсь вас убивать, дорогой Тэкесима. Зачем? Во-первых, я хорошо разбираюсь в людях – и я бы не стала сидеть тут с вами и болтать, если бы не сделала для себя о вас необходимых выводов. Во-вторых, разве вы тоже не заканчивали военную спецшколу, что нового вы можете узнать от меня?

- Моя спецшкола специализировалась на бойцах, на исполнителях, на пушечном мясе – если говорить без изысков. Я видел, как работает Ив, и, прислушавшись к вашим разговорам, сделал вывод, что вы учились вместе – значит, ваша спецшкола на порядок выше той, что закончили я и Сугавара. Следовательно, там все должно было быть по-другому.

- В этом вы правы. Да, если взглянуть на это с другой точки зрения, наша школа сильно отличается от вашей. Сейчас, когда она позади, я вспоминаю о ней без удовольствия, но, учитывая то, какие возможности подобное образование мне дает – я довольна тем, что получила.

- То есть? Ваш статус и звание?… - Тэкесима опять начал представлять её голой.

Наста закурила следующую сигарету.

- У меня нет звания, но статус есть. Наша спецшкола не занимается массовым выпуском: закончить её могут немногие, но, если уж ты прошел всё и вся, и получил диплом – то открываются многочисленные горизонты. Я сейчас командую теми, кто муштровал и вытряхивал из меня душу, когда я была простой ученицей. Я без пропуска прохожу к президенту, имею практически неограниченные полномочия… Это, признаюсь, приятно.

- А Ив?.. Я так понял, он не закончил школу?

- Да. Он сбежал оттуда, когда ему было четырнадцать лет, - Наста помрачнела и горько усмехнулась: - Как странно с кем-то обсуждать брата! Я не имела такой возможности никогда, а вот сейчас сижу тут и болтаю с вами…

- Простите за такие вопросы, - спохватился телохранитель тут же. – Я лезу не то что не в свое дело, но, еще, полагаю, в государственную тайну!

- Нет, что вы, давайте поговорим, - возразила она живо. – Вы меня не поняли. Я ведь ничего не знала о Ивраме эти двенадцать лет, я искала его – но он умеет заметать следы. Когда я приходила туда, где он, по полученной мной информации должен был находиться, им там к тому времени уже и не пахло. Я без конца оставляла ему сообщения, предлагала встретиться, поговорить – а он их упрямо игнорировал…

Они помолчали. Тэкесима понимал, что не стоит развивать эту тему – уж больно она щекотлива и опасна, но интерес пересилил его опаску.

- Ив сказал, что вы из цыганского народа. Это правда?

- Да, - улыбка вернулась на её красивое лицо. – Мы родились в цыганском таборе в аккурат перед развалом Советского Союза. Я появилась на свет на полчаса раньше Иврама, поэтому меня всегда называли его старшей сестрой. У нас была веселая жизнь – мы колесили по всей России и по бывшим союзным республикам, нигде не оставались надолго. Наша семья зарабатывала в основном мошенничествами: облапошивала простаков, придумывала аферы, занималась нечистоплотной торговлей… Мы с братом с раннего детства помогали взрослым. Пока родители втирали очки своим жертвам, мы с братом обычно отвлекали внимание: мы были двумя очаровательными зеленоглазыми ангелами, которые без труда привлекали к себе восхищенные взоры. Я и Иврам помогали нашему кочевому племени значительно увеличивать прибыль, нас считали талисманом табора… Но, несмотря на то, что мы близнецы – я всегда была обыкновенной девчонкой, а вот Иврам с младенчества блистал талантами: он хорошо танцевал, быстро освоил акробатику, но самое главное – с лёту запоминал иностранные языки. Однажды в Казахстане, когда ему было три года, он всего несколько часов слушал на пристани арабского моряка и, представьте себе, умудрился понять основы языка и в конце второго часа уже разговаривал с этим моряком на арабском!… Признаться, я завидовала ему страшно. Мне казалось даже, что в насмешку бог неравномерно наградил нас талантами: ему всё, а мне – ничего… Если б я знала тогда, чем для брата обернутся его дарования!… Видите ли, - пояснила Наста со вздохом, – в спецшколе Иврам, как наиболее перспективный ученик, проходил самую жесткую подготовку из всех возможных. Я была не столь талантлива и не узнала того, через что пришлось пройти ему. Спецшкола превратила моего брата в того Ива, которого вы знаете сейчас.

- Но как вольные цыгане оказались в спецшколе?

- Когда нам с Иврамом было по пять лет, наш табор оказался в центральных районах России. Там наша деятельность – я имею в виду мошенничества – пришлась не по вкусу местной бандитской группировке. Нам велели поскорее убираться из тех мест, но взрослые почему-то заупрямились – я была тогда мала и не запомнила причины, по которой вместо того, чтобы просто уйти, они решили бросить вызов тамошним воротилам. Была дикая и шквальная перестрелка. Мать убили, а отца арестовала милиция, - как, впрочем, многих в нашем таборе. Меня и Иврама отправили в детдом. Там нас и нашли вербовщики из государственной спецшколы – сироты для них предпочтительнее всего, они никому не нужны, их никто не хватится… Когда нас привезли в это учреждение, то первым делом протестировали: и, поняв, какой потенциал скрывается в Иве - направили его на самый высококлассный курс, где готовили шпионов и убийц экстра-класса, меня же определили на более легкий курс, ориентированный на бюрократическую работу. На моем курсе учились пятнадцать человек, собранных по всей России, на курсе Ива – всего три, причем один из них через несколько лет не выдержал нагрузок и покончил жизнь самоубийством, а другого брат убил по приказу руководителя курса. Все в спецшколе знали, что он станет лучшим из лучших, когда закончит учебу, на него возлагали большие надежды. Но он, как я уже сказала, решил, что знает достаточно, и сбежал – пустившись в вольное плавание…