Здесь, в этом большом и богатом особняке у берегов Красного моря, не существовало религиозных и национальных преград и разногласий. Сюда приезжали не ради дебатов или переговоров, а ради чистейшего наслаждения, ради возможности сбросить все маски – реализовав подсознательные влечения и желания. Здесь – стоило только захотеть! – перед глазами появлялось желаемое. Здесь никто не стыдился своих скрытых в будничной жизни извращенных фантазий: женщины тут были представлены всех цветов и темпераментов; те же, кто предпочитали детей – могли осуществить свой каприз; те, кто любили мужчин – получали их; на внутренних территориях особняка находился настоящий гарем, где регулярно происходили обновления «ассортимента».

- Воистину, наш гостеприимный хозяин, волею Аллаха, уподобился Каруну* в богатстве и знатности! – воскликнул, поднимая золотой кубок вверх, Сайид Ахмад – состоятельный египетский бизнесмен, обращаясь к восседавшему во главе стола нефтяному магнату Маддану Хабибжи. – Так пусть же над его главой не сгустятся тучи, пусть ему всюду сияет благосклонное солнце!

Многочисленные гости - среди которых были арабские миллионеры и миллиардеры, представители европейских сливок общества, американские толстосумы, несколько наркобаронов и один таиландский принц – издали дружный одобрительный возглас и отсалютовали кубками Хабибжи. Тот, опершись локтем на гору вышитых золотыми нитками подушек, с благодарственной улыбкой пригубил восхитительное вино, привезенное из южных французских виноделен.

- Пожалуй, на всем прекрасном и многогранном Востоке, - продолжил Ахмад, - не отыщется и трех таких же, как и Маддан Хабибжи, знатоков и ценителей человеческой красоты и сексуальности! И я, как, думаю и вы, глубокоуважаемые мои друзья по застолью, могу только процитировать, в знак преклонения перед нашим хозяином слова Аль-Сулейнаха:

…Сквозь стылый холод монотонных дней,

Спешу туда, где, мне суля экстазы

Из-под ресниц колеблющих, теней

Скользят на щеки крупных слез алмазы…

- Без всяческих сомнений, наш дорогой хозяин, так великодушно распахнувший пред гостями двери своего Дворца Наслаждений, является мастером сладострастия и экспертом в области разнообразнейших удовольствий! И, посему, я полагаю, что удивить его дарами весьма и весьма сложно?

Гости весело рассмеялись словам Ахмада: что правда – то правда! Маддан Хабибжи, получивший в наследство от отца одно из крупнейших нефтяных месторождений в Аравии, был баснословно богат, и, казалось, не существовало на свете вещи, которую он не мог испробовать. Сорокадевятилетний хозяин особняка – высокий, но полноватый, с крепкими руками и широким лицом, на котором поблескивали черные маслянистые глаза – погладил свою ухоженную бороду и сказал:

- Что ж, сие правда, дорогой друг! Но, догадываюсь, что ты приготовил какую-то шутку, любезный мой Сайид. Что же это? Я люблю шутки и сюрпризы! Клянусь Пророком, если ты удивишь меня, я подарю тебе свой коллекционный роллс-ройс 38-го года выпуска – а это настоящее сокровище.

- Раз так, то я не буду более тянуть! – Ахмад несколько раз громко ударил в ладоши, подавая сигнал заранее предупрежденным слугам. Те внесли в залу большой прямоугольный ящик и поставили его на пол, неподалеку от хозяина пира. Быстро вскрыв боковую крышку, слуги накренили ящик, и из его недр выкатился на персидский ковер полуобнаженный молодой мужчина. Его руки были крепко перетянуты за спиной, рот закрыт кляпом, но он был в сознании.

- Ммм, любопытно, - пробормотал Хабибжи задумчиво. – Поставьте его на ноги, дайте мне разглядеть всё как следует!

Когда его приказание было выполнено, он залюбовался пленником, что был прикрыт только набедренной повязкой. Тот был высок, но удивительно изящен: бугры мышц под тонкой нежной кожей и какая-то неземная легкость, воздушность во всем теле – чудилось, развяжи ему руки и он, подобно ангелу, тут же взлетит.

Гости даже ахнули, глядя на него – так он был красив! Таких экземпляров во Дворце Наслаждений еще никогда не было… Особенно впечатляли огромные зеленые глаза, над которыми разлетались гордым изгибом черные брови, и длинные волосы, разметавшиеся по спине шелковистым черным покрывалом. Маддан Хабибжи неторопливо поднялся со своего места и приблизился к нему:

- Где ты нашел его, Сайид?

- На улице в одном из бедных районов Джидда, - ответил египтянин. – Я просто не смог отвести от него взгляда и сразу же решил, что нельзя упускать момент. Похоже, что он вел жизнь бродяги, заметь, сколько шрамов у него на теле. Но, несмотря на свой образ жизни, он абсолютно здоров, мой доктор сделал все необходимые анализы.

- Это весьма к месту… Ты прикасался к нему?

- Нет, хотя, сознаюсь, искушение было. Но мне хотелось преподнести этот подарок тебе нетронутым… Однако ты еще не все видел, гостеприимный хозяин! Снимите с него повязку, пусть он покажется во всей красе!

Слуги сдернули с зеленоглазого пленника набедренную повязку, обнажив упругие ягодицы и гениталии. Второй возглас восхищения пробежал по рядам присутствующих. Маддан Хабибжи снова начал поглаживать бородку, облизывая пересохшие губы. Молодой человек перед ним слегка пошатывался от долгого пребывания в ящике. Его лицо было напряженным, испуганным, глаза покраснели от слез, а плечи подрагивали от страха.

- Превосходно… Превосходно… - прошептал Хабибжи, обойдя вокруг пленника и потрогав его идеальной формы зад. Он посмотрел на египтянина: - Сайид Ахмад, ты, должен я признаться, удивил меня. Роллс-ройс твой.

Тот склонил голову в почтительном поклоне:

- Благодарю тебя, великодушный!

- Уведите его в купальни и помойте, приведите в порядок, а затем отведите в мои покои, - велел нефтяной магнат, возвращаясь за стол. – Как закончите, известите меня. Я наслажусь им как можно скорее!

Пленника увели, крепко удерживая под руки. Прошло около часа. Хабибжи успел выкурить немного териака, полакомиться акульими плавниками приправленными араком. С той минуты, как он увидел это зеленоглазое создание, член у него оставался твердым и стоял, причиняя некоторые неудобства – поэтому, решив как-то скрасить ожидание, Хабибжи подозвал одного из красавцев-слуг, и, уйдя с ним в альков, согнул того пополам и сунул в него пылающий орган. Получив облегчение, хозяин особняка вернулся в зал и начал обсуждать с американскими гостями колебания котировок нефтедолларов на мировом рынке.

Наконец, Маддану Хабибжи доложили, что пленник находится в его покоях. Он извинился перед присутствующими мужчинами и пожелал им приятных развлечений в его отсутствие. Гости понимающе улыбнулись.

Покои Хабибжи больше напоминали собой зал биржи ценных бумаг: огромная кровать современного дизайна, окруженная – нет, не балдахином или картинами классиков - а плазменными панелями, укрепленными на специальных конструкциях. Так он мог круглосуточно следить за мировыми новостями, вовремя реагируя на малейшие изменения в ситуации на нефтяном рынке, отсюда же он управлял своими многочисленными торгово-экономическими агентами по всему миру. Даже сейчас, когда он планировал заняться сексом, экраны продолжали работать – Хабибжи уже просто не обращал на них внимания.

Пленник, отмытый и натертый душистыми маслами, сидел на постели, его руки все еще были связаны, однако кляп изо рта вынули. Рядом караулили трое охранников, не спускавших с него глаз – так же в их обязанности входило по приказу хозяина держать секс-игрушку, если та вдруг начинала сопротивляться.

- Ты прекрасен! – заявил Хабибжи, направляясь к нему и пожирая взглядом его тело.

Зеленые глаза молодого человека наполнились жалобными слезами, восхитительные губы задрожали:

- Пожалуйста… Прошу вас! Отпустите меня! Зачем вы всё это делаете?!…

Эти слова часто произносили те, кто оказывался в гареме нефтяного магната – поэтому на подобные восклицания никто и никогда не обращал внимания. Хабибжи только снисходительно улыбнулся:

- Мальчик мой, вот что я тебе скажу: ты можешь сопротивляться, а можешь быть паинькой, но это не изменит того, что я собираюсь с тобой сделать. Сейчас я поимею тебя в твой сладкую и тугую попку… Развяжите ему руки! – приказал он охранникам, комплекцией напоминающих толстокожих носорогов.