Юки принялся очищать мягкие мандарины от кожуры, чувствуя некоторую неловкость. Когда он раньше жил с Акутагавой, то, привыкнув, что Тэкесима и Сугавара всегда подле него, научился не стесняться перед ними этой любовной связи. Раньше Юки мог после бурной ночи прийти на кухню с покрытой засосами шеей – и как ни в чем ни бывало болтать с телохранителями. Но за пять лет он поотвык от этого…

- Хм, а Тэкесима где? – чтобы хоть что-то сказать, поинтересовался Юки. Он редко видел, чтобы напарники расставались – Тэкесима и Сугавара предпочитали работать вместе.

- Он поехал с Акутагавой, - пояснил телохранитель. – Ты не знаешь здешнюю прислугу и охранников, не тащить же из Угаки госпожу Фынцзу, поэтому я и остался.

- Мы не на вилле?

- Нет. Это небольшой горный домик у склонов Фудзи. Здесь тихо, спокойно и никто о вас не знает.

Юки кивнул в знак понимания. Некоторое время на кухне было тихо.

- Вот и новости, - сказал, глянув на экран, Сугавара и увеличил громкость.

Прошла заставка и анонс новостей, после чего диктор перешел к главным новостям дня:

- В этот понедельник стартовала международная конференция в Токио, посвященная вопросам борьбы с терроризмом, экономического сотрудничества, защиты прав человека и охраны окружающей среды. На эту конференцию прибыло шестнадцать делегаций из различных стран мира. Слово нашему корреспонденту, Минсейто Тори.

Угловатый и сухощавый корреспондент стоял в холле здания парламента, за его спиной быстро перемещались туда-сюда люди, все как один облаченные в подчеркнуто строгие костюмы.

- Добрый день, - поздоровался Минсейто отшлифованным голосом. – Я нахожусь в парламентском дворце, принимающего гостей в своих комфортабельных и оснащенных по последнему слову техники залах. Здесь, где дважды в год проходят парламентские сессии, а в свободное время водят экскурсии, сегодня не протолкнуться. Участники делегаций, депутаты национального парламента и партийные деятели, иностранные журналисты и телерепортеры – все они заняты напряженной работой. Открывалась конференция речью небезызвестного президента национальной социально-правовой организации «Ниппон Тадасу» Коеси Акутагавы.

Картинка на экране сменилась. Сейчас взгляду зрителя была представлена высокая сцена с кафедрой, за которой на стене демонстрировались флаги шестнадцати участвующих в конференции государств. Акутагава – выглядевший таким молодым перед подавляющим большинством мужчин среднего возраста – произносил приветственную речь. Выдерживая деловой тон и, одновременно, неуловимо меняя его оттенки – от жестко-уверенного до искренне-проникновенного, он говорил о необходимости более детального взгляда на проблему международного терроризма, модернизации экономических соглашений, реструктуризации в области как внутригосударственной так и мировой системы охраны прав человека, увеличения ассигнований на научно-исследовательские и восстановительные работы – направленных на спасение планеты Земля…

Юки слушал его как зачарованный. Пока он жил в Америке, то, хоть и следил через интернет-новости за его карьерой, но еще ни разу не видел его выступлений. Сейчас Юки был поражен… Сколько силы в его речи, целеустремленности, страсти – Акутагаве невозможно было не поверить! Он одним своим словом мог заставить свои слушателей возненавидеть то, что ненавидел сам - он мог заставить полюбить и принять то, что доселе люди по каким-то причинам могли отвергать… Этот голос можно было слушать бесконечно! И, если бы Юки не знал его, если бы случилось так, что судьба не столкнула их в школе-интернате – он всё равно бы влюбился в Акутагаву! Влюбился, увидев того на экране телевизора, услышав то, что и как Акутагава говорит…

«Он великолепен! – подумал он восхищенно. – И он в своей стихии. Он там, где и должен быть…»

Выпуск новостей закончился. Юки, впечатленный, погрузился в задумчивость.

- Акутагава приехал, - Сугавара уловил звук подъезжающей к дому машины. Юки встрепенулся.

Действительно, через несколько минут на кухню вошел, на ходу снимая пальто, Акутагава. За ним появился Тэкесима со свертком в руках.

- Привет, - обезличенно поздоровался Акутагава, не обращаясь ни к кому конкретно. Он, бросив пальто на стул, сразу же направился к кофеварке, чтобы наполнить чашку горячей и бодрящей жидкостью.

- А мы с Юки видели твое выступление по телевизору, - Сугавара лукаво прищурил глаз на Юки, а затем перевел его на Акутагаву.

- Да? – откликнулся тот, размешивая сахар. – И как? У меня есть шансы получить Оскар?

- Не знаю насчет Оскара, но вагоны любовных писем от зрителей тебе гарантированы, - рассмеялся телохранитель.

Акутагава выразительно на него взглянул и Сугавара, поняв намек, захлопнул рот. Тэкесима тем временем протянул Юки шуршащий полиэтиленом сверток.

- Что это? – удивился молодой человек.

- Твои вещи, - пояснил Тэкесима. – Иначе в чем тебе ходить?

Отдав ношу, он тоже позволил себе чашечку кофе. Юки тихо вздохнул: ему нетерпелось остаться с Акутагавой наедине, ему хотелось обнять его, прижаться к нему, и говорить, говорить… Он неуверенно взглянул на Акутагаву и обнаружил, что тот пристально его рассматривает.

- Через сорок минут я должен возвращаться в Токио на финал сегодняшней политической сессии. Может, пока есть время, прогуляемся, Юки? – предложил неожиданно он. – С приусадебного участка открывается изумительный вид на Фудзи-сан. Иди, оденься, я подожду тебя у входа.

«Ясно, - вздохнул про себя Юки – значит, он заехал ненадолго».

Но Юки не заставил себя долго ждать. Распаковав в комнате сверток, он нашел там всё необходимое – в том числе пальто со шарфом и теплые зимние ботинки. Акутагава ждал его снаружи, стоя под энгавой и сунув руки в карманы. Неподалеку от него курили двое его личных телохранителя – они собирались сопровождать их во время прогулки.

- Идём, - Акутагава протянул ему ладонь и Юки без колебаний вложил в неё свою.

Тэкесима и Сугавара выждали некоторое время, отпустив их от себя, затем зашагали следом.

Мощеная дорожка была аккуратно очищена от снега и вилась меж деревьев: то поднимаясь на пригорок - откуда можно было лицезреть пушистую шапку облаков вокруг величественного вулкана – то поворачивая к низинам, заросшим кустарником. Стояла тихая солнечная погода с легким привкусом мороза.

- Акутагава…

- Да?

- Твое выступление сегодня… - Юки замолчал, пытаясь четче сформулировать вопрос. – То, что ты говорил… Это правда? В смысле, ты действительно хочешь, чтобы все эти полезные реформы были проведены?

- Иными словами, ты желаешь знать, лгал ли я, - усмехнулся Акутагава, с его губ сорвалось облачко пара.

- Ну и…?

- Юки… - он остановился и повернулся к нему. – Мне на самом деле трудно говорить об этом, но я понимаю, что мы с тобой нуждаемся во взаимной откровенности. Я потерял тебя в прошлый раз, потому что не хотел рассказывать слишком много. Но сейчас я не собираюсь повторять старых ошибок… Я всегда хотел заниматься политикой. А политика предусматривает ложь, предусматривает лицемерие. С одной стороны, я лгал сегодня во время выступления – потому что точно знаю, что проблемы не решаются во время подобных официальных встреч. Реформы планируются и осуществляются вне общественности, народ видит только конечный результат тайной работы политиков. Я говорил всё это для публики – для того, чтобы произвести впечатление, повысить свои рейтинги и тому подобное. Но, в тоже время, я говорил и правду – мне не наплевать на то, как функционирует наше общество, как работает правительственный аппарат, и к чему нас в будущем приведет политика лоббирования американских интересов. Я хочу, чтобы в нашей стране не было коррупции, не было отчуждения между народом и правительством, чтобы те, кто на самом деле нуждаются в помощи – получали её. Я хочу что-то изменить в том мире, понимаешь меня, Юки?… Так каков ответ на твой вопрос? Не «да» или «нет». Могу лишь сказать, что я хочу лучшего для этой страны и её народа.