- Это же само собой разумеется! Все прочие именно так становятся супругами! – закричала Бэтси. – Мне казалось, что ты будешь не против!

- Ты моего мнения спросить не подумала? – горько усмехнулся Юки и тут же получил звонкую пощечину.

У Бэтси был ошеломленный вид, она и сама не ожидала от себя такой реакции. Просто на мгновение в глазах потемнело от гнева и она не сдержалась… Просто… Просто всё так хорошо было распланировано! Отец и Мацу за время пребывания в Токио получше бы узнали друг друга, что, несомненно, заставило последнего потихоньку прийти к мысли о вхождении в семью Ли. Бэтси решила: чем больше Мацу будет находиться в светском обществе, тем быстрее привыкнет к той жизни, которую предпочитала вести она – перестанет чураться праздной толпы, научится вести учтивые беседы с важными персонами, будет производить нужное впечатление (ведь, как ни крути, пусть внешне он красив, но его неловкие и бесхитростные манеры ставят её в неудобное положение). На день Святого Валентина Бэтси хотела услышать от него хотя бы намек на брачное предложение. А вместо этого Мацу вдруг встал на дыбы, словно необъезженная лошадь, и заявил, что он свободен как ветер! Что ему Рю Мэкиен - не указ, а Бэтси – не будущая невеста!…

- Ой, Мацу, прости… - забормотала девушка извиняющимся тоном. – Я не хотела этого!

Молодой человек, на чьей щеке выступил багровый след, молча взял сумку и направился к прихожей – обуваться. Тогда Бэтси использовала безотказную женскую хитрость: бухнулась на постель вниз лицом и громко зарыдала. Юки остановился, поглядел на неё, поморщился, потом, закрыв глаза, прислонился к стене. Он сам был весь на нервах, но не мог уйти и бросить её в таком состоянии!

«Если бы она знала, отчего я бегу! – подумал он под аккомпанемент звуков, которые издавала плачущая Бэтси. – Но я не могу ей рассказать, я никому не могу этого рассказать… Я не могу сказать ей, что боюсь встретиться с Акутагавой взглядом снова. Что боюсь раскрыть свои истинные чувства… С другой стороны, Бэтси сейчас плачет не потому что я скрываю от неё свое прошлое. Она плачет, потому что я сказал ей правду – я не женюсь на ней. Я бы сказал это в любом случае – и в любом случае она бы плакала…»

Он оставил свою обувь и вернулся к кровати. Юки присел рядом с ней, и осторожно коснулся плеча, стараясь успокоить девушку. Почувствовав его прикосновение, она подняла голову, затем порывисто прижалась к нему, обвив шею руками.

- Я люблю тебя, Мацу, - произнесла она, всхлипывая.

Юки промолчал, переваривая в груди муторную усталость.

- Давай не будем больше ругаться? - предложила Бэтси, чуть успокоившись.

- Я не хотел с тобой ругаться, - сказал на это он. – Просто высказал свое мнение. И я по-прежнему собираюсь вернуться в Провиденс. Таково мое решение.

- Завтра?

- Да, завтра.

- Но ведь мы будем продолжать встречаться? – осторожно спросила она.

- Не знаю, - прямо ответил Юки. – Я вернусь в Америку и подумаю об этом. Но не сейчас.

- Это значит, ты будешь против, если я полечу вместе с тобой?

- Возвращаться в Америку или нет, это только твое решение, - пожал плечами молодой человек.

Бэтси снова начала всхлипывать:

- Мацу, ну хотя бы останься в гостинице до завтрашнего вечера. Зачем тебе съезжать?

- Я уже всё решил. Мне нужно побыть одному.

Тогда она начала его целовать, прижимаясь к нему своим горячим телом, пытаясь запустить руки под одежду – чтобы разжечь в нем страсть - но Юки отстранил её.

- Нет. Я не хочу, - произнес он мрачно. – Я хочу выпить.

Он подошел к небольшому холодильнику-бару, являющемуся обязательным элементом любого мало-мальски хорошего гостиничного номера и открыл дверцу. Его полки были забиты маленькими бутылочками со спиртным: водка, коньяк, ликер и многое другое. Юки взял водку, откупорил и сделал несколько глотков прямо из горлышка. Скривился, но, когда в теле разлилась теплота, отпил снова.

«Да, напейся, Юки! – злорадно шептал внутренний голос. – Это, видимо, всё, что тебе осталось делать в такой ситуации!»

Бэтси только вознамерилась снова разрыдаться – чтобы надавить на жалость и вынудить Юки остаться - как в дверь быстро и задорно постучались. Бэтси поспешно вытерла покрасневшие глаза и поправила на груди пеньюар. Когда Юки распахнул дверь, то в номер ворвался тайфун по имени Асбаб.

- Всем привет, как спали? Лично я - зашибись как хорошо! Эта японка вчера мне всю шею искусала поцелуями. Мацу, хочешь, покажу засосы? Нет? Ладно. Я спал как младенец! Япония – классная страна, пожалуй, она займет третье место в списке моих любимых стран – после Голландии и Таиланда! О, опохмеляемся? – Асбаб увидел в руках Юки бутылочку, вырвал ей из рук молодого человека и тоже сделал несколько глотков. Потом довольно заурчал: - Ух, как хорошо! Обожаю халявную выпивку в гостиницах, эти миниатюрные бутылочки выглядят так эротично!

Юки, сложив руки на груди, ждал, когда его словесный поток немного иссякнет.

- Я-то думал, что это я пьяница, - продолжал мулат, подмигивая Мацу, - а ты трезвенник. Но говорят, что ты вчера хорошо набрался на приеме, да? Только без обид.

- Асбаб, может скажешь уже, зачем пришел? - спросил Мацу. – Или в твоем номере бесплатное спиртное уже закончилось? Хорошо, проходи – холодильник в твоем распоряжении.

- Да у тебя сто пудов похмелье, ишь какой суровый! – рассмеялся Асбаб. – Да нет, я не потому здесь. Вообще, я клеил раскосых цыпочек в холле и встретил там господина Мэкиена, который только что вернулся с какой-то там деловой встречи. Он попросил всех нас прийти в его номер как можно скорее.

- О, - произнесла Бэтси, - тогда я переоденусь, подождите.

Она ушла в ванную. Юки стал обуваться. Асбаб окинул его взглядом.

- Бэтси уже сказала тебе, в какое шикарное место мы едем сегодня развлекаться?

- Вы-то едете, - фыркнул Юки. – А я собираюсь переехать в отель и завтра сесть на самолет в Америку.

У Асбаба отвалилась челюсть.

- Мацу… - оторопело проговорил он. - Ты чего такое говоришь? В Америку? А как же токийские каникулы, как твоя практика?

- Я решил отказаться и от первого и от второго. Вернусь в Брауновский, получу новое распределение, вот и все дела.

- Да по распределению тебя отправят либо в какую-нибудь дыру, где и не пахло настоящими исследованиями! Что ты там будешь делать? Зачем ты столько учился, добился путевки, а теперь с легкой руки все это отправляешь псу под хвост?!

- Тебе-то какая разница? Я тебя уговариваю поступить так же? – Юки вытащил из стенного шкафа свое черное пальто.

- Я всегда уважал тебя, чувак! – возразил Асбаб серьезно. - И я удивлен твоим неадекватом. Университет направит тебя в лучшем случае в штат Вашингтон, на Рейнир или Сент-Хеленс, но, чувак, там практикуются все, кому не лень. Там на каждые десять шагов – практикант, на каждые одиннадцать – тупой турист, всё сверху-донизу исползано, каждый камешек осмотрен. Разве это, по-твоему, настоящая работа? Что на тебя нашло?…

- Асбаб, давай не будем, а? Я так решил.

Высокий мулат тяжело вздохнул, удрученно покачал головой, потом сказал:

- Хорошо, поступай как знаешь. Но, друган, сделай мне одолжение – иди, скажи об этом старику Мэкиену сам. Он все-таки наш меценат, добрый друг университета, не дело просто уезжать, ничего ему не сообщив. А если скажу я, будет крайне некрасиво.

«Он прав, - подумал Юки. – Если я уйду, не поставив его в известность лично, это будет выглядеть по-детски. Будто я сбежал в ужасе, без оглядки… Будет разумно, если я вежливо поблагодарю его за всё, что он сделал и скажу, что уезжаю».

- Хорошо, я прямо сейчас с ним поговорю, - кивнул головой он.

Подхватив уже приготовленную сумку, Юки вышел из номера. Асбаб крикнул Бэтси, что они будут ждать её у Мэкиена и поспешил за ним. В гостиничном коридоре он спросил его:

- Признайся, ты решил уехать, потому что Бэтси заговорила о женитьбе, да?

- Отстань, Асбаб.

- Значит, речь действительно шла о женитьбе! – Асбаб цинично усмехнулся. - Я понаблюдал за твоей цыпочкой и её отцом – они явно положили на тебя свой загребущий взгляд. Мне всё было любопытно, когда они тебе «сделают предложение руки и сердца». Эти люди ведь думают, что ты кроткий как ягненок, с радостным блеянием принимающий еду с руки хозяина. Они не видят, что на самом деле ты угрюмый лесной волк – который сам себе на уме. А волки, попав в капкан, как известно, перегрызают себе лапу, чтобы сбежать из западни. Воют от боли, но упрямо грызут, пока не освободятся. Ты как раз такой.