– Хе… – сказал Фыл, – это чё, типа «матрица»?

По всему пространству гигантской комнаты кто-то расставил колонны из разнокалиберных телевизоров, на экранах которых постоянно сменялись многочисленные цифры и геометрические фигуры. Из спрятанных динамиков валит мощный ломаный бит. Мы медленно продвигались среди многочисленных гостей.

– Чё эт-такое? – спросил меня Фыл, цапнув с ближайшего стола бокал чего-то алкогольного и мерзкого с виду. – А?

– Харизматематики, – ответил я.

На небольшом возвышении какой-то чувак, стоя за dj-скими приблудами, извлекал из винила и семплеров тот пульсирующий шум, который мы слышали. Другой пожилой чел, похожий на профессионального мудака, изредка читал с листа заунывные, непонятные фразы. Самое понятное происходило на другом возвышении. Круглом и непрерывно вращающемся. Там извивалась под ритм обнажённая тётка с чрезвычайно качественными сисями и татуировкой чуть повыше попы.

– А она типа хариз… – Шилов запнулся —…математрица?

Харизматические математики. Харизматематики. Я вдруг понял, что пожилой мудак с микрофоном и есть тот самый Любомир, о котором я слышал. Чё там у него в черепной коробке происходило, я, понятно, знать не могу. Но это псих объявил, что Бог – сверхмегасложное уравнение. Высший цифровой разум. Формулы, цифры, числа. Захотел создателя всего сущего вычислить. Возвести в степень. В куб. Разделить, умножить, сложить, вычесть. Разбить на дроби. Извлечь из корня Господа Нашего.

Я сообщил всё это Фылу, который высосал уже второй стакан коктейля. Мы подошли поближе к крутящейся, похожей на барабан, штуковине.

– Настоящая, – сказал Шилов, кивнув на извивающуюся в такт музыке участницу шоу. Разговаривать приходилось чуть не крича друг-другу в уши. Но я понял, что он имел в виду: судя по светлым волоскам на лобке, блондинкой она была настоящей. Вокруг нас пританцовывали и слонялись с бокалами пара десятков симпотных тёток. Но на эту, ясное дело, смотреть было интереснее.

– Смотри, какая… – Шилов помолчал, подбирая слово —…резиновая.

По другому эту почётную попу и литые сиси и не назовёшь.

– Силикон, что-ли?! – проорал мне в ухо Фыл.

Я не успел ответить. Потому что блондинка откинула свои волосы, закрывающие лицо.

Нах мне отдушины на крыше спортзала?

– П**дец, – только и сказал я.

Абсолют. Качество. Совершенство.

Сквозь полуопущенные ресницы равнодушно скользнула взглядом и опять барабанообразная платформа медленно повернула её к нам тылом, чтобы продемонстрировать плавное движение пониже татуировки.

Вот что, оказывается, скрывалось под её маечкой и юбкой?

Я забрал у Шилова стакан и залпом влил его себе в рот, даже не почувствовав крепость и вкус напитка. Какой, нах, боулинг?!

– Эй! – толкнул меня Шилов. – Смотри! Там та тётка с ОРТ!

Я промолчал.

– Воткнул? – проорал он мне на ухо.

Я промолчал.

Какие у неё странные глаза. С удивительно восточным разрезом.

– Э?! – дёрнул меня Шилов. – Харэ втыкать!

А на лодыжке – тоненькая золотая цепочка.

– Э?!

– Мля! Чё те надо?! – ответил наконец я.

– Смотри! Как этого типана зовут?!

Он ткнул пальцем в сторону. Там с кем-то беседовал обладатель звания «мудак тысячелетия» за достижения в области телевидения.

Я назвал имя и фамилию.

– Ништяк, да?! – восторженно проорал он. – Пацанам расскажу! Пошли автограф возьмём, а то не поверят!

– Е*анулся! – проорал я в ответ. – Мы же типа свои. Типа богема. Сюда ботву всякую не пускают. Щас, нах, выгонят!

Шилов мочал не долго:

– Смотри… мля, как его?!

Мимо протопал один из «На-ны».

– Хорош пальцем тыкать, – сказал я.

DJ закончил свой сэт и седовласый Любомир начал о чём-то нудно рассказывать. Белоснежка покинула вращающуюся штуковину и исчезла в толпе. Я, помедлив несколько секунд, двинулся за ней следом. Исчезла. Растворилась. Зато встретился Готье, который разговаривал с типом в лыжной шапке. Жу рядом пялилась в один из мигающих экранов. Любомир заткнулся. Наступила полутишина, в которой сразу образовались небольшие кружки беседующих со стаканами в руках людей. Шилов подошёл к одной из компаний и молча встал рядом. Я ещё раз взглядом обшарил толпу. Блин. Куда она делась?

– Слы, мужик, можно тебя на минутку? – Шилов тормознул проходящего мимо парня.

– Да.

– Ты из «До 16 и старше»? Да? – Фыл отхлебнул из стакана.

– Да, – ответил тот.

–…Говно твоя программа, – сообщил ему Шилов.

– А я причём? – спокойно ответил парень.

Шилов несколько мгновений смотрел на него, потом произнёс:

– Точно… Ты– то причём…

Телечувак пожал плечами. Шилов похлопал его по плечу:

– Ну ладно… Извини…

– Да не… Нормально… – и парень пошёл дальше.

– Шилов… – говорю я и тут же умолкаю.

Фыл отхлёбывает из своего стакана и оглядывается по сторонам. Потом переводит взгляд на меня:

– Чё?

Он громко сдерживает отрыжку и спрашивает:

– Вот а проблем, ман?

И снова не получает ответа.

В другом конце комнаты я вижу белые волосы, собранные в узнаваемый хвост. И делаю шаг.

– Ты куда? – Фыл, собравшийся влить в себя остатки коктейля, останавливает руку не донеся до рта.

– Шилов… – говорю я. —…пожалуйста, подожди меня здесь.

Я медленно подошёл к самой многочисленной компании, образовавшей круг возле dj-ского пульта.

Любомир в расстёгнутой до середины груди фиолетовой рубашке энергично жестикулируя левой рукой, вещает собравшимся вокруг него людям:

– В принципе, я согласен, здесь нет ничего кардинально нового. Всё, о чём я говорил, изначально базируется на Кабалле… а это, как известно, одно из древнейших учений… Магия чисел, сама по себе…

Правой рукой он не жестикулирует. Потому что правая рука на талии его соседки. Она успела переодеться. Накинула белый пушистый халат с таким же пушистым поясом и стоит, засунув руки в его глубокие карманы. Стоит и смотрит на него снизу вверх.

–…Массоны придавали цифрам большое значение… Ну например, все их символы обязательно содержали определённое количество…

Это так выглядит мужчина, которому «можно»?

–…Цифра 9 обладает гораздо большей энергетикой… Вы знаете, что если умножить девятку на любую другую цифру, а потом сложить между собой цифры числа, получившегося в результате, то получится та же самая девятка…

Мудак. Стопудовый, бессменный мудак этого и всех последующих тысячелетий.

– Он чё, учитель математики? – спросил подошедший сзади Фыл.

– Нет, – ответил я, – он мудак.

И Белоснежка вдруг оторвалась от созерцания Любомирова красноречия. И повернула голову в нашу сторону. И остановила свой спокойный взгляд на мне. Я, наверное, что-то должен был сделать. Например, улыбнуться. Но просто хлопнул два раза ресницами. И ещё раз хлопнул, когда отвернулась.

У меня нет фиолетовой шёлковой рубашки.

Я не чистил зубы, наверное, с неделю.

– Кошмар, – сказал Шилов.

– Хуже, – мрачно ответил я.

– Х*ль хуже? – Фыл кивнул в сторону. – Вон этот мудак шаро*бится.

Лёня улыбаясь, вежливо слушал толстого мужчину, который энергично похлопывал его по руке.

Что может заставить человека надеть на себя клетчатые штаны?

– Пошли, – сказал я. – Щас мы этому красавцу настроение подпортим.

Я мельком глянул в сторону Любомира и двинулся к Кошмару. Шилов со стаканом в руке следовал сзади.

– Привет, – сказал я.

Лёня, мило улыбаясь, повернулся.

– Здравствуйте, – поздоровался я с толстяком. Знакомое лицо.

Лёнина улыбка несколько померкла.

– Салам, – произнёс Шилов, появляясь из-за моей спины.

Функция «улыбка» уменьшилась ещё на несколько делений.

– Вы из Средней Азии? – спросил толстяк.

– Ага… – ответил Фыл и отхлебнул из стакана.

Я вспомнил его… Слонёнок с пробитым хоботом.

Лёня перевёл взгляд в пол и помочил губы в своём алкоголе.

– Да?.. А откуда?

Заинтересовался. Агасси хренов.