– Позвольте мне.

Одним движением мужчина протянул руку над ее плечом и взялся за ручки.

– Нет, постойте… Молния! – пискнула Софи, но было уже поздно.

Дешевая застежка, еле справлявшаяся с давлением наспех засунутых внутрь сумки вещей, разошлась. Окоченев от ужаса, Софи смотрела, как платья, туфли и – конечно же! – нижнее белье вываливаются на всеобщее обозрение.

– Вам следует вернуть сумку в магазин, – с иронией заметил ее попутчик, отцепляя от багажной сетки изумрудно-зеленый бюстгальтер. – Насколько я помню, Гуччи дает на них пожизненную гарантию.

Софи упала на колени, сгребая вещи. «Гуччи, может быть, и дает, – подумала она. – Но к китайским подделкам это не относится, как тебе, наверное, хорошо известно».

Поезд остановился у перрона.

– Благодарю за помощь, – сказала Софи со всем высокомерием, которое только возможно изобразить с охапкой трусиков в руках. – Не смею больше вас задерживать.

– Я бы с удовольствием не задерживался, но вы стоите у меня на дороге.

Кровь горячо прилила к щекам девушки. Она прижалась к столику, освободив достаточно места, чтобы он мог пройти. Но он не двинулся с места. Взял ее сумку – легко и на сей раз аккуратно, язвительно выгнул бровь:

– После вас… если вы уже все собрали.

Когда Софи сошла на платформу, с неба снова сыпал снег, а ветер дул прямиком из Сибири. «О господи, мне надо было переодеться», – мысленно застонала девушка. Ее вампирский наряд не был рассчитан на такие холода.

Софи повернулась, чтобы в последний раз посмотреть на попутчика. Она попыталась придать прощальному взгляду выражение полной достоинства целеустремленности, как у актрисы Джули Кристи в голливудском фильме «Доктор Живаго».

– Дальше справитесь сами? – спросил он.

– Д-да. Спасибо.

Мужчина отвернулся, пряча руки в карманы пальто. Дежурный по станции дал свисток, возвещающий, что поезд готов двигаться дальше. Этот звук напомнил Софи, что она не купила билет. Вслед за криком ужаса у нее вырвалось крепкое словцо. Девушка бросилась к кондуктору, стоявшему в открытой двери тамбура:

– Нет! Постойте! Я не…

Но поезд уже набрал ход. Софи осталось лишь проводить огни глазами в снежную темноту: сердце колотилось, в животе неприятно ворочалось осознание, что за поступок она совершила. Безбилетный проезд можно приравнять к воровству, разве нет? А Софи никогда и ни за что не стала бы брать чужое.

– Что-то случилось?

Замечательно. Мистер Неодобрение, должно быть, услышал ее крик и вернулся, решив, что она обращается к нему. В тусклом свете станционного фонаря он выглядел еще более суровым и отстраненным, чем раньше.

– Нет, нет, все в порядке, – сказала она чопорно. – Впрочем, вы не подскажете, где я могу найти такси?

– Вы больше не в Лондоне, здесь нет стоянки. – Кит взглянул вдоль платформы туда, где его дожидался «бентли» с шофером. Непонятно почему, он чувствовал себя в ответе за эту девушку. – Вам лучше будет поехать со мной.

– Нет, спасибо, – холодно отозвалась она, сверкнув на него зелеными глазами. – Я пойду пешком.

– В этих ботинках?

– Да. – Девушка нетвердо направилась по обледенелой платформе прочь от него, кутаясь в видавший виды френч военного покроя.

– Дайте-ка я догадаюсь, – Кит догнал ее. – Возвращаетесь из самоволки в свою часть?

– А вот и нет. Я собираюсь провести выходные с бойфрендом в замке Элнбург. Вы меня очень обяжете, если укажете, в какой он стороне…

Кит резко остановился:

– А как зовут вашего… бойфренда?

– Джаспер. – Ее голос дрогнул, но не утратил оборонительного высокомерия. – Джаспер Фицрой, хотя я не понимаю, какое вам до этого дело.

– Большое, поскольку Джаспер Фицрой – мой брат, – сухо сказал Кит. – Садитесь в машину.

Внутри «бентли» было тепло и комфортно, но кондиционеру и мягким обивкам сидений оказалось не под силу прогреть воцарившуюся в салоне ледяную атмосферу. Софи сидела очень прямо, стараясь случайно не коснуться бедра брата Джаспера своим. Он, поигрывая желваками, сердито смотрел в окно на главную улицу деревни Элнбург – каменные дома с двускатными крышами под хрустящей корочкой снега – и отнюдь не выглядел счастливым от того, что возвращается в родные места.

Мысли девушки крутились в таком же безумном танце, как снежинки за окном автомобиля. Она пыталась собрать воедино все редкие упоминания Джаспера о брате. Кит Фицрой служил в армии, в основном где-то за границей, это объясняло загар. Однажды Джаспер назвал его «человеком с купированными эмоциями». Единственным, что не составило труда вспомнить, было закрытое выражение лица и горькие нотки в обычно жизнерадостно-насмешливом голосе ее друга, когда он произносил слова «мой брат».

Софи начинала понимать причину. Она была знакома с Китом чуть больше трех часов, но этого оказалось достаточно, чтобы усомниться в его кровном родстве с Джаспером – ее милым, смешным, теплым лучшим другом и, наверное, самым близким человеком на свете.

Но раз Кит приходился Джасперу настоящей родней, он просто не мог оказаться совсем безнадежным букой. Софи решила хотя бы попытаться поладить с ним.

– Так вы, должно быть, Кит? – воскликнула она с нервным смешком. – А я Софи Гринэм. Странно, правда? Кто бы мог подумать, что мы едем в одно и то же место!

– Вы не подумали, надо полагать. – Он даже не удосужился взглянуть на нее. – Давно знакомы с моим братом?

Отлично. Он все-таки бука. Вспомнив гороскоп, Софи удержалась от ответа, вертевшегося на кончике языка: «Давно. Мы познакомились семь лет назад, и ты бы слышал обо мне, если бы интересовался его жизнью». Вместо этого голосом, сладким как сироп, она изложила придуманную ими с Джаспером легенду:

– С лета. Мы встретились на съемках фильма.

По крайней мере, насчет обстоятельств знакомства врать не пришлось. Джаспер был ассистентом режиссера на омерзительной картине об эпидемии чумы, которая, ко всеобщему счастью, так и не вышла на экраны. Софи провела несколько часов в кресле тримера, покрывшего все ее лицо язвами, только для того, чтобы произнести в кадре одну реплику. Она как раз собиралась это сделать, когда встретилась глазами с Джаспером, которого трясло от беззвучного смеха. Его веселье передалось ей, что сделало следующие двадцать два дубля тяжелым испытанием для всех, но положило начало крепкой дружбе и задало ее тон. Вместе им было легче смеяться в лицо не всегда приветливому миру.

– Вы актриса?

– Да.

«Черт, почему это прозвучало как оправдание?» – подумала Софи. Может, потому, что в устах Кита слово «актриса» приобрело презрительный оттенок, с каким люди говорят «стриптизерша» или «магазинная воровка».

Стиснув зубы, девушка отвернулась посмотреть на дорогу и охнула, увидев на холме замок Элнбург. Серые стены словно бы вырастали из скал, на которых он стоял, окна светились среди пурги, придавая ему сходство с исполинской детской игрушкой в стеклянном шаре.

– Господи Иисусе!

Кит подумал, что наконец-то дождался от нее первой искренней эмоции. Которая рассказала ему почти все, что он хотел знать.

Он редко испытывал сочувствие к младшему брату, но сейчас был близок к тому, чтобы искренне его пожалеть. Должно быть, Джаспер совсем потерял голову из-за девицы, раз пригласил ее на праздник по случаю семидесятилетия отца. Но из наблюдений, сделанных еще в поезде, Кит заключил, что взаимностью с ее стороны даже не пахнет. Вряд ли человек, разгадавший причину заинтересованности Софи Гринэм, мог рассчитывать на приз за проницательность.

– Невероятно! – Дыхание девушки сбилось, голос зазвучал почти испуганно. – Я понятия не имела…

– Что ваш бойфренд случайно приходится сыном графу Хоксворту? Вероятно, вы были слишком захвачены общей страстью к арт-хаусу, чтобы отвлекаться на скучные бытовые мелочи вроде семьи и происхождения.

– Не будьте смешным! – огрызнулась Софи. – Я знаю все о прошлом Джаспера – и о его семье.