Никогда раньше не видела убитых людей. Лицо жены брата оказалось повернуто ко мне, глаза открыты, а руки… Руки связаны. Ее мучили перед смертью! На шее Тани алела красная рана, ее одежду покрывали бурые пятна, на линолеум натекла лужа крови. В кино я видела, что женщины, обнаружив труп, обычно дико и ужасно визжат, но я не могла издать ни звука. Надо срочно вызывать милицию!

Кажется, все очень плохо. Убили Андрея, а теперь – Таню. Такое случайно не происходит.

После звонка в милицию, я набрала свой домашний номер.

– Алеша, Таню убили! – сказала я, задыхаясь от волнения.

– Что? – муж заставил меня повторить дважды. – Кто? За что? Ты где?

– Таню убили! – последовательно отвечала я: – Не знаю! Не знаю! Я у Андрея!

Домой я попала только к двум часам ночи. Мой букет почти завял. Избавиться от него втихаря не удалось. Каждый из приехавших оперативных работников спросил, что это за цветы и откуда взялись. Алеша уже приехал, поэтому я каждый раз терпеливо разъясняла:

– Цветы мои. Мне подарил их мой шеф, – для Алеши я пояснила: – Остановились у заправки, чтобы попить воды и сходить в туалет. Бабка у дороги торговала цветами. Я увидела этот букет и решила купить. Артем Сергеевич захотел сделать мне приятное и сам заплатил за него. Это из-за Андрея…

Полуложь, но и полуправда ведь!

Дома я первым делом выскочила на балкон и закурила. Алеша вышел следом за мной, он всегда необыкновенно тонко чувствовал мое состояние.

– Ты же бросила курить! – сказал поэт с легким упреком. Сам он не курил, опасаясь, что курение усугубит его склонность к приступам астмы.

Я виновато пожала плечами:

– Сначала бросила, а теперь подняла.

– Переживаешь? Ну, да, это понятно, – его сочувствие заставляло меня чувствовать себя еще более гадкой. – На тебя столько навалилось…

Знал бы ты, как вчера на меня навалился Бескровный!

Чувство вины просто резало меня живьем. Что я за стерва такая! Зачем я поехала в эту командировку? Зачем пила вино? Зачем открыла дверь Артему? Идиотка! Мучайся теперь, дергайся, переживай! Так тебе и надо!

И не надо забывать, что мужа я никогда не любила. Не интересовалась его творчеством, не переживала за его здоровье. Только снисходительно позволяла заботиться о своей персоне. Стерва, последняя стерва. Я всхлипнула, Алеша обнял меня, и тогда я зарыдала в голос.

Он ласково гладил меня по голове. Постепенно рыдания отпустили. Я вспомнила о Тане и о нашем последнем разговоре.

– Алеша, а почему ты мне про папу не сказал? Оказывается, Андрей уже давно знал о его смерти. Мне Таня сказала.

– Ох, Верочка… – муж растерялся. Он покаянно развел руками, а его доброе лицо выражало огромное и глубокое сожаление. – Прости меня! Я не забыл, просто не хотел портить тебе отпуск… А потом был твой день рождения, и я снова не решился сказать. И вот, Андрея убили…

– Ты не хотел меня огорчать? – да, это вполне походило на Алешу, он всегда старался оградить меня от неприятностей. – Ты такой добрый!

Я снова расплакалась, но уже тише. Алеша погладил меня по дрожащим плечам.

– А ты такая нервная в последнее время! Ночами не спишь, – сказал он. – И с сердцем у тебя… Опять твой отчим звонил! Он посоветовал тебе вот это попить пару недель. Я съездил к нему в центр и взял таблетки.

Муж протянул мне маленький прозрачный пузырек, в котором гремели розовые шарики – совершенно мне ненужные. И чтобы не огорчать Алешу, я взяла лекарство.

– Это успокоительное. Моя мама тоже такое пьет, когда начинает переживать. Пойдем, попьем чаю, я почитаю тебе свои новые стихи. Хочешь?

Мысль об успокоительном мне понравилась. Муж был прав: после возвращения из отпуска ночами мне не спалось. Дождавшись, пока заснет Илюшка, я мышкой выскальзывала на балкон, плотно прикрывала за собой дверь и долго курила, глядя на фары проезжающих машин. Ни о чем не думала, старалась не вспоминать Артема. Просто стояла и смотрела.

Но этой ночью все изменилось. После чая со стихами я проглотила розовую пилюльку, и стала засыпать прямо в процессе мытья посуды.

Часов в одиннадцать позвонила Настя, но я оказалась совершенно невменяема для разговора. А Настя пыталась рассказать нечто важное.

– А, так ты таблеток наглоталась! – поняла она через пять минут моего полухрапа полумычания. – Завтра позвони мне, ладно?

– Угу, – ответила я, собрав волю в кулак.

– Мне сегодня пораньше уйти надо, – ответил на мой сонный и вопросительный взгляд Алеша.

Будильник зазвонил в половину седьмого, я проснулась и увидела, что муж уже вылез из постели и натягивает брюки. Вообще-то он вставал каждый день по-разному, в зависимости от прихоти своего барина – так Алексей называл директора Гродинского филиала Сбербанка, у которого работал водителем.

– Едешь куда-нибудь?

– Да, к восьми надо встретиться с одним человеком.

– С каким?

Алеша растеряно топтался посередине комнаты, явно раздумывая – открывать ли любопытной жене всю правду или так обойдется.

– Ну, – поторопила я его, – чего ты темнишь? Ты же знаешь, я не прощу тебе только измену Родине и продажу государственных секретов западным спецслужбам! Но, так как все уже давно продано…

– Хорошо, скажу, – перебил мои трели Алеша. – Я просто не хотел тебя еще расстраивать… Дело такое: недавно я видел человека, которого разыскивает милиция. То есть, пропала одна наша сотрудница, а я видел, с кем она уходила с работы в тот вечер.

– Как это пропала?

– А ты не знаешь? – удивился он. – Весь Гродин гудит! Уже пятнадцать женщин вот так пропало. Считают, что это маньяк. Трупов не находят, но каждый раз, когда исчезает женщина, в газете выходит объявление о ее смерти. Не видела?

– Эти объявления маньяк дает? Так чего же его в редакциях милиционеры не ждут?

– Да ждут его и в редакциях и везде, где можно! – пожал плечами Алеша. – Только пока не поймали…

– А ты его видел! – ужаснулась я. – А как выглядит настоящий маньяк?

Алеша усмехнулся и махнул рукой.

– Да еще неизвестно, кого я видел! Может, это случайный человек. Словом, сегодня надо подъехать в милицию, чтобы составить его портрет, ну, фоторобот.

Минут через двадцать мой гражданственный муж ушел. Я поворочалась еще немного в постели и встала. После таких новостей не уснешь: надо же, а в Гродине – маньяк! Как в кино.

Вскоре я начисто забыла об ужасном серийном убийце и обо всем на свете тоже, потому что зазвонил телефон. Предчувствуя новые беды, сняла трубку.

– Вера? – спросил голос Кристины.

– Да, – я ощутила новый приступ стыда и тревоги.

– Вер, чего у тебя голос такой убитый?

– Я вчера нашла труп Тани, – стыдно признаться, но чужая смерть стала моей ширмой.

Рассказав о вчерашнем вечере, я спросила Кристю, зачем она звонит.

– Но ты же обещала! – сказала подруга с укором.

– Что?

– Узнать, с кем Артем трахается!

Это вульгарное слово «трахается» Кристина прежде не употребляла. Наверное, очень волнуется, раз так заговорила! Но получается, что она из-за меня волнуется. Выходит, это я с ее мужем… О, нет!

– Кристя, я в командировке была, так что ничего нового не знаю.

– Только скажи мне правду, умоляю тебя, – просила подруга. – Это…

– Нет! – в ужасе выкрикнула я ответ на свое собственное окончание фразы.

– …секретарша Антона?

Немыслимое облегчение, словно теплый душ, окатило меня. И надо было бы поступить иначе, сказать другое, повести себя честно и правильно, но я не смогла.

– Ну, – сказала я, кашлянув, – не знаю точно…

– Это она?! Ах, сука! Вера, это она?

– Я же говорю…

– Так я и думала! – вскрикнула Кристина. – Я так и предполагала!

– Кристина… – я вовсе не хотела переводить стрелки на другую кандидатуру, но подруга уже повесила трубку. Попытавшись перезвонить, потерпела две неудачные попытки – линия была занята.