— Вы встречались с ней прежде? — полюбопытствовала Мариота.

— До нынешнего дня я не имел чести быть представленным ее милости, — отозвался доктор Даусон, — но часто видел ее и, признаюсь, не мог скрыть восхищения. Она так мила, что все ее миллионы — просто излишняя роскошь.

Мариота недоуменно посмотрела на него. Она не сомневалась, что герцог Мадресфилд богат, но у него было двое сыновей, и вряд ли дочь могла претендовать на большую долю наследства.

Доктор Даусон, заметив ее замешательство, пояснил:

— Вы, очевидно, не читаете местных газет, мисс Мариота. Два года назад в «Вустершир джорнел» сообщалось, что леди Элизабет получила огромное состояние от своей крестной матери из Америки.

— Папа никогда не покупает местных газет.

— Но до вас наверняка дошли слухи. Как вы сами понимаете, эта история наделала много шума, — продолжал доктор Даусон. — Так что теперь леди Элизабет одна из самых богатых наследниц в округе.

— Как ей повезло! — воскликнула Мариота.

Она попыталась представить себя на ее месте. Допустим, крестная мать оставила бы ей пусть даже не миллионы, а куда более скромное наследство, но его должно было бы хватить на восстановление замка, покупку новых, породистых лошадей для Джереми и поездку Линн в Лондон.

Мариота тут же вспомнила свой разговор с графом о доброй фее и трех желаниях.

Постеснявшись признаться в этом доктору Даусону, она только сказала:

— Когда умерла моя крестная, она завещала мне молитвенник и картину, на которой изображено Святое семейство. Я до сих пор ее храню.

Доктор Даусон от души рассмеялся.

— Недурно, — заметил он. Но, согласитесь, вряд ли это можно сравнить с несколькими миллионами!

— Да, вы правы, — признала Мариота. — Если у меня когда-нибудь будут дети, я постараюсь выбрать для них богатых крестных, которые вспомнят о них в своих завещаниях.

— Хорошая идея, — похвалил ее доктор Даусон. — Но, увы, деньги льнут к деньгам, и коли ты беден, то это на роду написано.

Засмеявшись, словно это была веселая шутка, он уселся в свой экипаж. Грум отвязал старую лошадь, которая, впрочем, и без привязи часами могла стоять на месте.

— Спасибо вам, что довезли Джереми, сказала на прощание Мариота.

— Не мог же я его оставить на пыльной дороге, — откликнулся врач. — Да еще с таким тяжелым саквояжем в придачу.

Он был прав. Мариоте бросилось в глаза, что Джереми не без труда вытащил его из экипажа.

Она наклонилась и попыталась поднять саквояж, но тот действительно оказался слишком тяжелым. В эту минуту к ней подошел один из лакеев графа, объезжавший днем его скакуна:

— Позвольте, мисс. Куда прикажете отнести?

— Благодарю вас, — обрадовалась Мариота. — Пожалуйста, отнесите его в спальню моего брата. Она как раз напротив комнаты его светлости.

— Хорошо, мисс.

Лакей подхватил саквояж и взбежал с ним по лестнице, как будто тот ничего не весил. «Господи, если бы мои желания осуществились, — безмолвно взмолилась Мариота, — я наняла бы слуг, и не пришлось бы все делать самой».

Вернувшись в дом, она еще в холле услышала громкий голос Джереми, увлеченно и с гордостью рассказывавший гостье о местных достопримечательностях.

Наверное, он не имел ни малейшего представления о богатстве леди Элизабет, ибо контраст был слишком велик. Надо полагать, отсыревшие стены, порванные занавеси и обветшавшая мебель вызвали у нее лишь презрение и горькую усмешку.

После отъезда графа все они испытают точно такие же чувства, с горечью подумала Мариота.

«Нет, я не должна жаловаться на судьбу, — одернула она себя. — Нельзя быть такой неблагодарной. Мы счастливы, очень счастливы, — ведь мы — семья… и потом, нам удалось познакомиться с такими интересными, обаятельными людьми».

Но доводы разума не успокоили ее мятущуюся душу. Мариота знала, что отныне граф стал героем ее грез и она никогда не сможет его забыть.

Медленно поднимаясь по лестнице, она увидела идущую ей навстречу леди Коддингтон.

— Я была у Альвика совсем недолго и уверена, что вы останетесь мной довольны, Мариота. Он хочет, чтобы вы ему почитали. Я хотела сама, но он заявил, что ваш голос намного приятнее.

— О, нет… Это не так, — возразила Мариота.

— А мне кажется, он прав, — улыбнулась ей леди Коддингтон. — Альвик откровенен со мной, но, как все братья, зачастую бывает резок.

— Джереми тоже со мной не церемонится, — заметила Мариота.

Они засмеялись, и леди Коддингтон сказала:

— Я зайду к вашему отцу, а потом мы с Элизабет поедем домой.

— Но она так хотела встретиться с графом, боюсь, эта поездка ее разочаровала.

— Не беспокойтесь, Мариота. У нее еще будет время, — откликнулась леди Коддингтон. — Граф скоро поправится и сможет погостить в Мадресфилде.

Мариоте показалось, будто к ней кто-то прикоснулся холодной рукой.

Она представила себе графа в роскошном зале, окруженного давними знакомыми.

«Он вычеркнет этот эпизод из памяти и ни разу не вспомнит о нас», — подумала девушка.

Теперь каждая минута, проведенная вместе с графом, будет для нее бесценна. И, распрощавшись с леди Коддингтон, Мариота поспешила в Комнату короля.

У двери Мариота немного отдышалась и почувствовала, как сильно бьется ее сердце.

Граф был раздражен и обрушил на нее целый град упреков:

— Доктор Даусон считает, что мне нужен покой. Почему же вы позволяете всем надоедать мне бесконечной болтовней? У меня опять разболелась голова.

Мариота смущенно приблизилась к его постели.

— Извините, я полагала, что вы захотите увидеть вашу сестру и, возможно, леди Элизабет.

— Я никого не хочу видеть, — сурово отрезал граф. — Прочтите мне передовицу из «Таймс» и парламентский отчет.

Он откинулся на подушки и закрыл глаза.

Прочтя несколько строк парламентского отчета, Мариота украдкой взглянула на графа. Он снова открыл глаза, и она почувствовала, что он неотступно наблюдает за ней.

За ланчем Джереми рассказал отцу и Мариоте о путешествии в Лондон.

Ему не терпелось поделиться с ними волнующими подробностями, и его глаза сияли от счастья.

— Мне ужасно повезло; придя на примерку к портному, я встретил там двух знакомых. Ты помнишь Мейнарда, папа? Когда мы были совсем маленькими, он жил в пяти милях от нас. А второй, его приятель, приезжал в прошлом году охотиться к сквайру. Ну как, вспомнил?

— Я вспоминаю, о ком ты говоришь, — отозвалась Мариота.

Приготовить праздничный обед стоило немалых трудов, однако ей так хотелось заслужить похвалу брата! Средств, как всегда, не хватало, и ей пришлось пофантазировать, придумав несколько рецептов прямо на ходу.

Однако обед удался на славу: старый Джекоб извлек из сундука ливрею с серебряными пуговицами и, облачившись в нее, с торжественным видом подавал одно блюдо за другим.

— Они были мне очень рады, — продолжал Джереми, — показали мне лучшие магазины и помогли выбрать костюмы. А потом отвезли в свой клуб и вообще развлекали меня до самого отъезда.

— Как хорошо, что ты их встретил! — воскликнула Мариота, решив, что приятели помогли брату сэкономить немало денег.

Джереми понял ее намек.

— Ты совершенно права, — откликнулся он. — Конечно, одежда обошлась мне недешево, но что касается остального, то тут я потратил сущую ерунду.

— Ты выглядишь очень элегантно, — проговорил лорд, впервые приглядевшись к сыну. — Но почему тебе вдруг понадобилась новая одежда?

— Я вырос из старой, папа, и мне ничего не оставалось, как либо начать носить твои костюмы, либо вообще ходить нагишом.

— Ну что же, теперь ты одет как подобает, и я очень рад этому. Но ты не закончил свой рассказ. Где ты еще успел побывать?

«Ему даже не пришло в голову задать вопрос, откуда у Джереми взялись деньги на модные костюмы», — с облегчением вздохнула Мариота.

Джереми перечислил спектакли, которые он успел посмотреть в лондонских театрах, рассказал про ночные танцевальные залы, куда он часто ходил развлечься и потанцевать.