Плюс, каждый раз, как мы поворачивали, на меня падал чемодан Холли. Ну, на самом деле, не

падал, потому что Холли его держала, но СИЛЬНО НАВАЛИВАЛСЯ. К тому времени, как мы

остановились на ланч, я была вся в ссадинах от того, что дурацкий чемодан терся о мое плечо, и

мое настроение тоже испортилось… особенно когда я увидела, перед каким рестораном

остановился Кэл.

Чтобы он выбрал местечко в обычном ГОРОДЕ? Боже упаси! О, только не мистер «Я обошел весь

мир с рюкзаком, в которым были лишь бритва да диск «Queen» (и, надеюсь, пара-тройка

презервативов, с его-то привычкой сношаться с супермоделями на каждой остановке и его

НЕНОРМАЛЬНО ОГРОМНЫМ ПРИБОРОМ – если то, что говорит Холли, и в самом деле правда, в

чем я лично сомневаюсь. Она, наверное, говорит так, только чтобы он мне понравился. Но это НЕ

сработает).

В общем, Моделефилу, конечно, понадобилось выбрать жуткое местечко, похожее на отели

Говарда Джонсона, с этими окнами из зеркальных стекол, в какой-то тьмутаракани, практически

на вершине отвесной СКАЛЫ.

И лишь войдя внутрь (я пыталась массировать плечо, чтобы вдохнуть в него хоть немного жизни),

мы увидели, что там куча народу – миллион человек, не меньше, – и все смотрят сквозь

зеркальные окна на прекрасный водопад, расположенный прямо напротив столовой.

А официант был таким милым, несмотря на то, что мы не заказывали заранее, и посадил нас за

чудесный столик прямо рядом с окном, выходящим на водопад. И вместо того, чтобы дать нам

меню, он просто рассказал (на итальянском, конечно), что сегодня подают, на что Холли и Кэл

сказали «Si», хотя я ни слова не разобрала.

И прежде чем я успела что-либо понять, перед нами словно из ниоткуда появился графин bianco

frizzante[5]!

А потом официант принес огромную миску вкуснейшей пасты с сыром, которую ложкой разложил

по нашим тарелкам – блюдо просто таяло у меня во рту.

А потом он принес ОГРОМНУЮ рыбу, плавающую в масле, одну на всех, и большую миску свежего

салата, заправленного уксусом, и хлеба; и все это стоило (представьте себе) двадцать восемь

евро.

Это всего-то пять банок диетической колы в Риме. Весь вопрос в том, почему здесь не так уж

много толстых женщин? Вот что мне хотелось бы знать. Потому что в этом ресторане все женщины

были с совершенно нормальным весом.

Марк говорит, это потому, что они не заправляются пустыми калориями так, как американцы. Ну,

понимаете, газировка, картошка фри и все такое. Может, и так.

Но еще несколько таких обедов, и я гарантирую, что не влезу в свой купальник. А это хреново,

потому что Холли утверждает, что на вилле есть офигенно классный бассейн.

После обеда мы немного прошлись вокруг парковки, чтобы восстановить кровообращение и

полюбоваться восхитительным видом. Я стояла, наслаждаясь лучами солнца, ласкающими мое

лицо, и слушала звуки водопада, когда Кэл – в смысле, Член До Колен – подошел ко мне и говорит

такой:

- Насчет того, что ты сказала вчера вечером…

Я предположила, что он имеет в виду мои слова насчет Холли и Марка, и как они идеально

подходят друг другу, и что он собирается извиниться, потому что говорил обратное – особенно

теперь, когда они спорили у машины о том, что пришла очередь Холли вести, а Марк говорил, что

он лучше обращается с механической коробкой передач, чем она, и это был такой милый спор, и

от него мне самой захотелось найти родственную душу, с которой можно так спорить.

Только вместо этого Кэл начал:

- Грациэлла Фратиани – владелица одной из самых популярных галерей искусств в Риме, к тому

же – предприимчивая деловая женщина и моя хорошая подруга. Никакая она не… как ты ее

назвала? Ах, да. Потаскушка.

МОЖЕТЕ В ЭТО ПОВЕРИТЬ????? Я была в полнейшем шоке. Просто стояла там и смотрела на него

снизу вверх (надо ж было ему так вымахать! И почему высокие мужчины такие… сексуальные?), а

в голове ни одной остроумной мысли. Как обычно.

В каком-то смысле он ИМЕЛ право сердиться. Я имею в виду, что не знаю эту Грацихвостку Фрати-

как-ее-там. Может, она и не потаскушка вовсе. Может, она очень добрая и щедрая женщина,

которая отваливает кучу денег на исследования лечения рака и работает волонтером в местном

детском приюте…

Ну да, конечно. Ни одна женщина за тридцать не ходит с такими стройными бедрами, если только

ей хирурги не помогли.

И ни одна женщина, над которой так потрудились, не зависает с сиротами.

Плюс, та, которая приезжает в номер к парню днем, чтобы быстренько перепихнуться – и есть

потаскушка. И пусть Холли просила меня поладить с Членом До Колен (только на время поездки),

и пусть она выставляет его этаким трагическим героем, потому что его бывшая кинула его ради

парня побогаче (спорим, она уже об этом жалеет, особенно, если видела тот выпуск шоу Чарли

Роуза, о котором писала мама), я все равно подняла на него взгляд и, не успев опомниться,

выпалила:

- Да что ты говоришь, одна из самых популярных галерей искусств в Риме?

Кэл:

- Да.

Я:

- И она не унаследовала ее от отца и не получила после развода в качестве компенсации от

бывшего мужа?

Кэл (немного раздосадовано):

- Ну. Да. В смысле, ее дедушка основал дело, но…

Я:

- Понятно. Что ж, может, тебе будет интересно узнать, что на свете есть женщины, которые сами

начали свое дело с нуля, безо всякой помощи от отцов, и те, кому удается получить контракт на

написание сценария для канала «Cartoon Network» с семизначным гонораром, благодаря

собственному тяжкому труду и упорству.

И все это правда. В смысле, семизначный гонорар мне вообще-то НЕ СВЕТИТ, если только

«Cartoon Network» не начнет выпускать сериал о Чудо-коте. Но Кэлу то об этом знать не

обязательно.

Кроме того, даже без этих денег у меня все замечательно. Так же хорошо, как и у Грацихвостки.

Наверное.

И даже если не так, то деньги-то МОИ. Я их заработала СВОИМ тяжким трудом, а не дедулиным.

Ну и что с того, что я живу в однокомнатной квартирке. Ему это знать не обязательно. Зачем мне

вообще много места? В конце концов, там живем только мы с Пижоном.

Кэл даже не сделал вид, что выглядит смущенным. Он просто заявил:

- Все равно. У тебя нет права называть ее потаскушкой.

И тогда, посмотрев ему прямо в глаза (ну, настолько прямо, насколько смогла, с его-то

тридцатисантиметровым преимуществом в росте), я сказала:

- Ну, а у тебя нет права говорить, что Марк с Холли не должны жениться.

- Вообще-то, - ответил он, - есть.

А ПОТОМ ОН УШЕЛ С ВАЖНЫМ ВИДОМ!!!!! Прежде чем я смогла вставить хоть слово! И потом

сама уйти с важным видом!

Что, в общем-то, совсем неплохо, потому что когда я попыталась удалиться в другом направлении, каблук моего босоножка от Стива Мэддэна скользнул по гравию, и я едва не свалилась; так бы и

грохнулась, не схватись я за крыло рядом стоящего «Смарта».

Тем не менее, он ничего не заметил.

В любом случае, все стало ясно:

Кэл Лэнгдон = Сатанинское Отродье.

Но, по крайней мере, теперь я знаю, как обстоят дела. И смогу применить тактику уклонения.

Вполне очевидно, что с этого момента мне нельзя:

a) оставлять наедине в одной комнате Кэла и Марка;

б) оставлять наедине в одной комнате Кэла и Холли;

в) оставлять Кэла одного где бы то ни было. Мне придется следить за ним, словно ястребу.

С него СТАНЕТСЯ бросить между делом парочку толстых намеков насчет фенилэтиламина и

расторжения брака, чтобы пошатнуть уверенность Марка в том, что он готов пройти через все это.

И Холли, как мне слишком хорошо известно, уже сомневается, правильно ли она поступает. Я НЕ

МОГУ позволить этому парню разрушить единственные крепкие романтические отношения,