— Вот вы инженер, так увлекательно говорите о технике — попробуйте написать не беллетристическую книгу, а техническую для ребят.
— Не выйдет у меня! — сказал Житков.
— Выйдет, выйдет непременно, я уверен.
Передаю реплики по памяти, за точность слов не ручаюсь, а за смысл ручаюсь… Вот эта «угадка» — это «выйдет, выйдет» — вот это и есть дело редактора. Главное. А остальное все от лукавого (этого я в книге не напишу!). Редактор еще может быть полезен автору, отвечая по совести на его вопросы: удалось, не удалось? горячо? холодно?
Ну, все это — сложная история…
Цитата из Макаренко забавная. Дорогой Антон Семенович смотрит на всякую книгу как на трактат — или поэму — о педагогике. Вообще в некоторых своих высказываниях он удивительно антиартистичен. «Республика» же не рассказ об удачном или неудачном педагогическом методе, а книга о трудном времени, о трудных — и иногда прекрасных — человеческих судьбах.
Теперь о Жданове. Вы правы — рассказ сильный, гораздо сильнее нагибинских и в хорошей русской классической традиции. Я не упомянула о нем в первом своем письме только потому, что тогда еще не прочла его (кинулась на статьи и стихи). Прочитала третьего дня. (Читать мне мешает корректура 35-листной книги Н. Ивантер[144]. Верстка — и т. к. гранок не было, то работа мучительнейшая.) До сих пор не прочла Каверина, Погодина (не тянет!), Дороша, Босняцкого[145] (нету времени).
В «Московской Правде» появилась статья Т. Трифоновой о «Лит. Москве»[146]. Глупая и бездарная, хотя и не погромная статья. Меня хвалит, Яшина и Жданова побранивает, о Кроне пишет: сумбур. Нашла сумбур! Ясно, прямо, как стрела.
Щеглова хвалит. (Теперь он умер и безопасен; а когда жив был, дамы-критикессы не пускали его в Союз…) Вы удивительно точно написали о Щеглове. Именно так: сочетание страстности и беспристрастия… Я видела его один раз. Калека, карлик с прекрасной головой; лицо открытое и в то же время очень застенчивое, даже смущенное.
PS. А Вы читали в № 7 «Театра» за 1956 г. статью Аникста?[147] Тоже прелюбопытная статейка. Я только теперь прочитала.
PPS. Что делается в здешнем Детгизе по поводу моей статьи — этого пером не описать! Травят того единственного редактора, который при обсуждении в Союзе выступил в защиту статьи. Обо мне публично говорят, что я нигилистка, что я против партийного руководства литературой (!?!?), что я ненавижу Гайдара (?), что я преследую Тушкана за то, что он написал патриотическую книгу, и пр., и т. п. В Детгизе по поводу моей статьи дважды было собрание по 6 часов каждое; меня клеймили Пискунов, Морозова и Максимова. В стенной газете висит статья Томана, объясняющая, что не только Тушкан описывает кровавые стычки, но и Пушкин и Лев Толстой… Статья занимает ¾ газеты.
75. Л. К. Чуковская — А. И. Пантелееву
14/II 57.
Дорогой Алексей Иванович.
Я взяла 7 том сочинений Макаренко. Там напечатана статья «Детство и литература», из которой Вы прислали мне цитату. Но… «как изменилася Татьяна»…[148] От этого листа остались только рожки да ножки… Вот почему, давно, читая этот том, я не могла ни в статьях, ни в письмах найти рассуждений А. С. о «Шкиде»! Вы же обратились к подлиннику.
Еще раз спасибо! Жму руку.
76. А. И. Пантелеев — Л. К. Чуковской
Ленинград, 14.III.57 г.
Дорогая Лидия Корнеевна!
Давно не писал Вам — погряз в делах и заботах. И от Вас тоже давно не было весточки.
Обещанную тетрадку для заметок о редактуре я завел, кое-что записал уже. Заняться же этим делом, как говорится, вплотную — не могу, времени не хватает. Сейчас особенно запариваюсь. На носу — неделя детской книги, а там — запоздалый юбилей Ленинграда. Во всем этом надо принимать участие. Ведь из меня на старости лет пытаются сделать деятеля областного масштаба.
Интересует меня, как прошло обсуждение доклада Еремина у вас в Союзе и почему не появился в «Литгазете» обещанный отчет об этом собрании?[149] Что вообще происходит в сферах?
У нас дома благополучно.
Машка растет. Ползает уже, как ящерица.
PS. После того как появилась в «Литгазете» статья о второй «Литературной Москве»[150], я заставил себя прочитать все, что напечатано в сборнике. Как и следовало ожидать, в статье «все наоборот». Все, что хвалят, начиная с Каверина и кончая Долматовским, — намного хуже того, что подверглось обстрелу. Но очерк Еф. Дороша «Деревенский дневник» — очень хорош. Если бы не было рядом Жданова, Нагибина и пр. — ему тоже попало бы. За одну кукурузу голову снесли бы.
Гражданственность этих записок — настоящая, не липовая, не казенная.
77. Л. К. Чуковская — А. И. Пантелееву
20/III 57.
Дорогой друг, спасибо за память. Посылаю Вам отчет о пленуме, более точный, чем в «Лит. Газете»[151]. Мне тут не повезло: бегло и не с теми ударениями изложена 30-минутная речь, имевшая шумный успех[152]. Но все-таки и тут есть кроха истины — а в «Лит. Газете» обо мне ни крохи. Здесь хороши Турков, Фрида, Кабо, Каверин, Алигер, и вообще можно понять, что было. Прилежаиху прогнали с трибуны: это подлая дура осмелилась рассуждать о том, кого из писателей повесили бы и кого не повесили бы американцы, если бы пришли в Москву… Как Вам это понравится? Зал кричал, свистел и топал… Поэтому «Лит. Газета» сообщила, будто в зале были посторонние — в то время, как впускали только по билетам Союза…
Постыдно выступили: Серебрякова, Симонов.
На этом пока кончу: ночь, а еще не кончила работать, и пора спать.
Над книгой я еще не работаю, и потому, дорогой Алексей Иванович, не торопитесь с записями, а то мне совестно, что Вас, занятого и усталого, я еще чем-то загрузила.
Привет Евгению Львовичу — и благодарность — он хорошо написал о К. И.[153], особенно в первой половине статьи.
78. А. И. Пантелеев — Л. К. Чуковской
Ленинград. 24.IV.57 г.
Дорогая Лидия Корнеевна!
Без вины виноват перед Вами. Только сегодня, с чудовищным опозданием, я смог исполнить Ваше поручение: отправил Гершу Исааковичу[154] номер «Московского литератора»[155]. Газету у меня взяли Рахмановы, от них она пошла по рукам — да так, что долгое время и концов ее было не сыскать. Вчера вечером я получил ее наконец от Б. М. Эйхенбаума — зачитанную, дырявую, склеенную во многих местах папиросной бумагой.
Вот причина — почему я не писал Вам.
А вы могли подумать, что, завязав переписку с Корнеем Ивановичем, я забыл младших членов семьи Чуковских. Нет, сударыня!..
Перед Корнеем Ивановичем я тоже чувствую себя — не то чтобы виноватым, а как-то очень неловко.
К. И. просил меня «дать ему материал» для статьи обо мне, которую он собирается печатать в расширенном и исправленном виде. Просил не откладывать этого дела в долгий ящик. А я, написав за месяц три письма Корнею Ивановичу, на ЭТУ тему ничего путного сказать не мог. Не знаю, в чем тут дело, но о себе как-то не пишется, не выговаривается. Если бы требовалось «дать материал» — о Грише Белых, скажем, — было бы проще.
