В конце XIX в. Тибет был практически недосягаем для ученых Европы, так как тибетская администрация, находившаяся в зависимости от Китая, не Допускала туда лиц европейского происхождения. Так, знаменитый русский путешественник H. Н. Пржевальский был задержан местными властями в двухстах пятидесяти километрах от Лхасы. Не повезло и другим. То, что Цыбиков бурят по национальности, облегчило дело. Он мог поехать в Тибет под видом паломника, так как буряты довольно часто совершали паломничество в центр ламаизма и даже имели в Лхасе свое землячество.

Но выбор Географического общества пал на него, конечно, не только поэтому. Молодой ученый, окончивший восточный факультет Петербургского университета, обратил на себя внимание большими способностями к языкам и любознательностью. Кроме того, он уже успел совершить поездку в Монголию и до поступления в университет изучал китайский, маньчжурский и тибетский языки.

Путешествие в Лхасу, конечно, было связано с большим риском. Если бы властям стало известно, с какой целью он едет сюда, с ним поступили бы как с государственным преступником. Тибетские чиновники были скоры на расправу.

Родился Г. Ц. Цыбиков в апреле 1873 г. в улусе Урдо-Ага Забайкальской области (ныне Агинский Бурятский национальный округ). Отец его Цэбек Монтуев был скотоводом, но знал грамоту и мог немного писать по-монгольски и по-тибетски. С пяти лет он стал учить сына всему, что знал сам. Мальчик был смышленым, и его отцу очень хотелось сделать из него ученого человека.

В 1880 г. он отдал сына в приходское училище при Агинской степной думе. Мальчик закончил его в 1884 г., за это время умерла его мать, и отец еще больше укрепился в желании послать сына учиться дальше. В Чите как раз открывалась гимназия. Бурятское население области принимало участие в пожертвованиях на ее постройку, поэтому разрешено было принять в учебное заведение четырех бурятских мальчиков.

Попасть в число «инородцев», обучающихся в гимназии, было не так-то просто! Тем не менее молодой Цыбиков благодаря стараниям отца был принят на старшее отделение приготовительного класса. Учился он хорошо и по окончании курса по решению педагогического совета получил пособие для поступления в Томский университет. Цыбиков поступил на медицинский факультет и проучился там год, но медицина не стала его призванием.

Он вернулся домой и начал готовиться к поступлению на восточное отделение Петербургского университета. В течение года Цыбиков побывал в Урге и в Западной Монголии. Во время этих поездок он постоянно вел дневники.

Осенью 1895 г. молодой человек отправился в Петербург и поступил, как хотел, на восточный факультет университета. Учился он с большим рвением. Как-то незадолго до окончания один знакомый Цыбикову лама прислал ему описание путешествия своего коллеги в Тибет и Непал. Студент показал рукопись известному востоковеду профессору А. М. Позднееву.

Профессор ознакомился с рукописью и посоветовал Цыбикову самому поехать в Тибет после окончания университета. Позднеев рекомендовал своего ученика совету Русского географического общества, которое и субсидировало поездку. Секретарь Общества А. В. Григорьев, о котором Цыбиков всю жизнь вспоминал с благодарностью, немало сделал для того, чтобы как следует снарядить молодого ученого в экспедицию.

Цыбиков отправился сначала на родину, в Забайкалье. Там он долго и безуспешно подыскивал себе попутчиков-паломников. В конце концов в октябре 1899 г. он выехал один в Ургу. Там путешественник прожил до 25 ноября.

Русский консул Я. П. Шишмарев и секретарь консульства В. В. Долбежев снабдили его документом — «билетом на четырех языках: русском, китайском, тибетском и маньчжурском». Цыбиков нанял четырех верблюдов и в сопровождении слуги-бурята тронулся в путь.

«Пускаясь в путешествие, как простой бурят, — писал он, — я должен был считаться с предубеждениями местного населения. Поэтому нечего было и думать о собирании каких-либо естественнонаучных коллекций, съемке местности, ведении правильных наблюдений и т. и. Взятый с собой фотографический аппарат и термометр Реомюра пришлось держать под замком вплоть до Лхасы. При себе я постоянно имел только маленькую записную книжку, куда заносил ежедневно заметки, даже и в этом скрываясь от любопытных глаз»^{68}.

Цыбиков был ученым, и только ученым, с этой точки зрения он и судил обо всем, что видел. Его замечания об общественной жизни и государственном стро Тибета поражают читателя трезвостью взглядов и достоверностью характеристик.

После возвращения Цыбикова на родину, еще до выхода в свет его работы «Буддист-паломник у святынь Тибета», в Тибет удалось проникнуть англичанам. В 1903 г. английское правительство отрядило туда военную экспедицию под начальством полковника Юнгхазбенда, получившего печальную известность из-за жестокого обращения с местным населением, оказавшим захватчикам отчаянное сопротивление.

Последовавшие за армией любители приключений кинулись описывать и фотографировать Тибет. Но, несмотря на появление в западной литературе работ о Тибете, записки Цыбикова не утратили своего значения и своей актуальности: сделанные им фотографии до сих пор представляют большой интерес.

Книга Цыбикова написана простым, необычайно выразительным и емким языком. Читатель как бы путешествует вместе с ученым.

Вернемся, однако, к двум путешественникам и четырем верблюдам, которые выехали из Урги с караваном алашанских монголов, приезжавших в город для продажи риса и проса.

Первая часть пути, самая легкая, закончилась в городе Ямунь-хото, местопребывании алашанского вана.

Отсюда путешественники направились в ламаистский монастырь Гумбум, основание которого связано с именем Цзонхавы. В Гумбуме Цыбиков провел три месяца. Кроме хозяйственных дел, связанных с подготовкой к длительной поездке, он занимался и научной работой: начал изучать и переводить на русский язык тибетский труд «Ламрим», автором которого считается тот же Цзонхава. Помогал Цыбикову в этом занятии живший в монастыре бурятский лама Шагдур. Работа над «Ламримом» продолжалась и позднее — во время путешествия в Лхасу и по возвращении на родину. Перевод этого труда был опубликован спустя несколько лет во Владивостоке^{69}. В издание вошли тексты на монгольском и русском языках.

За время пребывания в Гумбуме Цыбиков ознакомился с нравами местного духовенства. Он пишет, что многие ламы вообще не умеют читать, монастырские правила не отличаются особенной строгостью, женщины свободно допускаются в обитель и даже могут оставаться там на ночь, устраиваются попойки.

Три недели ушло на поездку в соседний монастырь Лавран. Путешествие туда было довольно опасным, так как на дороге пошаливали разбойники-тангуты. Слуга заявил Цыбикову, что он не поедет дальше, так как боится разбойников. Пришлось взять себе в помощники бурятского ламу, едущего в Тибет на богомолье.

Во время пребывания в Гумбуме Цыбиков столкнулся с неизвестной ему до той поры народностью — саларами. Они — мусульмане, и поэтому Цыбиков называет их «китайскими татарами». В одной из местных саларских деревень началось последнее дунганское восстание — 1893–1894 гг.^{70}. Причиной его послужило похищение жены мусульманина-салара жителем соседней китайской деревни.

«Конец смутам, — пишет Цыбиков, — положили китайские войска…» 24 апреля 1900 г. караван, к которому присоединился Цыбиков, выехал в Лхасу. День этот был специально определен по просьбе богомольцев ламами-гадателями. Собравшихся в путь было более 150 человек. По обычаю, выбрали старшину каравана — казначея одного гумбумского ламы. Все были вооружены. Началось медленное движение с пяти-шестичасовыми переходами. Дорога была трудной, людей и вьючный скот одолевали комары. Время от времени их настигали песчаные бури. Описывая одну из них, Цыбиков рассказывает: