Самандра сделала глубокий реверанс.
— Прекраснейшая из женщин, великая Телония, — почтительно прошептала она. — Твой сын ищет помощи против тех колдунов, которые создали его с вашей помощью.
— Милый сын, — ласково пропела Телония.
— Докучливый сын, — прорычала тьма, которая была Бельтамкваром. — Какая такая ему грозит опасность, что он должен вызывать меня из моих преисподних?
— Все именно так, как сказала Самандра, отец. Элвириом с Талкалидом провозгласили меня королем Фалкара, но я лишь называюсь королем. Я их марионетка. Они грозятся сместить меня с такой же легкостью, с какой я могу раздавить каблуком муравья.
— У тебя есть силы, Унус, — прошептала прекрасная Телония.
— Да что такое мои силы в сравнении с их колдовской мощью? Они знают заклинания для вызова таких демонов, как Азтамур.
— Не самый могущественный демон, — сердито проворчал Бельтамквар.
— В сравнении с тобой, отец — да! Но по сравнению со мной…
Король Унус вздохнул и горестно посмотрел на родителей.
Стоящая рядом с ним Самандра в глубине души восхитилась его актерскими талантами. Тот еще раз вздохнул и покачал головой. Самандре показалось, что она видит скатившуюся у него из уголка глаза единственную скупую слезу.
— Можем ли мы разрешить нашему сыну быть марионеткой? — спросила приятным голосом Телония.
— Слушай меня, упрямая женщина-демон! В этом мире мы далеко не так сильны, как во всех остальных. Да, нас могут вызвать и, выполняя просьбу мага, мы можем проявить свою сущность. Но действовать по собственному произволу… нет, это противоречит правилам.
— Наши имена станут посмешищем, — принялась настаивать Телония.
— Надо мной никто не посмеется! И люди тоже.
— Только если мы дадим этим колдунам страшный урок. Никто и никогда не смеет так обращаться с нашим сыном!
— На самом деле мысль не так уж плоха, — заявил демон после минутного размышления. — В конце концов, Элвириом с Талкалидом получили от нас чего желали — не заплатив даже пропащей душой какой-нибудь жалкой рабыни. Нарушив первыми правила и обычай, они сами обрекли себя на такую судьбу!
— Заберите вместо этого их собственные души, — вступил в разговор Унус.
— Помолчи, мальчик! Что скажешь, Телония?
— Думаю это можно сделать. К тому же мне хотелось бы испробовать на Элвириоме множество забавных штучек, которые люди почему-то считают ужасающими мерзостями. Гнусный человек, возомнивший себя превыше всего на земле и в безднах космоса! Я целыми веками буду смеяться, наблюдая за его страданиями!
— А я предпочел бы заняться какой-нибудь женщиной, — мечтательно произнес Бельтамквар.
В облаке тьмы, являвшейся отцом демонов, вспыхнули два золотых глаза, которые пожирали взглядом стройные ножки Самандры и ее привлекательную фигуру.
— Талкалид не доставит мне особого развлечения.
— Неужели тебе еще не надоели всякие женщины? — недовольно произнесла Телония.
— Нет, милая, не надоели. Я нахожу их очаровательными созданиями, которые понимают меня намного лучше, чем ты. И кроме того…
— Вечно ты все об одном и том же… Внемли же мне, Самандра. Мы сделаем то, о чем нас просит сын, но это будет один-единственный раз. Пусть он даже не думает вызвать нас для помощи в его мелких придворных интригах. Понятно?
— Да, мне все понятно, дорогие родители, — кротко ответил король Унус, склоняя голову.
Бельтамквар фыркнул из темноты; во всяком случае, так показалось Самандре.
— Чтобы сделать то, что должно быть сделано, требуется прочесть одно заклинание, — проворчал отец демонов.
— Повторяй за мной, Самандра, — подхватила Телония. — А ты, Унус, закрой уши. Я не хочу, чтобы ты слышал подобные выражения. Ты для этого еще слишком молод.
Самандра старательно повторила все за Телонией, копируя каждое слово, каждую интонацию и дрожа от страха, когда ее уста издавали эти звуки, никогда не предназначавшиеся для человеческого горла. Произнося их, женщина чувствовала, как само пространство вокруг нее начинает вибрировать. Она догадывалась, что воздействие этого заклинания распространяется по всему Алкариону до самого дворца, достигая парка наслаждений Темаса Херклара, где теперь весело проводили время чародеи Элвириом и Талкалид.
Мир, где обитали люди, мистическим образом соединялся с преисподними из которых вызвали Бельтамквара и Телонию. Казалось, сама вселенная меняла свои очертания. Где-то рядом слышался визгливый смех всевозможной нечисти, которой происходящий здесь магический обряд также доставлял громадное удовольствие. Всюду торжествовали ужасные существа, которым нет даже названия в человеческом языке. Обступив чародейку со всех сторон, они верещали ей в уши, делали непристойные или угрожающие жесты. Наконец Телония взмахнула рукой и все успокоилось.
Пентаграмма, на которой стояли Самандра с королем Унусом, поднялась в воздух, словно поддерживаемая неведомой силой и, просочившись сквозь крышу дома, проплыла над глухой улочкой.
Под ними расстилался город Алкарион, но на пути их улицы его были пусты. Случись кому-то увидеть эту поразительную картину — вряд ли рассудок невольного свидетеля остался бы в целости. Невидимыми бегали обитатели преисподних, которых заклинание на время освободило, по другим улицам, щупая аппетитных девиц и почтенных матрон и делая непристойные жесты перед почтенными отцами семейств.
Пентаграмма мчалась высоко над дворцовыми шпилями, миновав позолоченный купол храма Правосудия. Рядом по воздуху неслась Телония, впереди в виде сгустка тьмы следовал Бельтамквар. Солнце, больше двенадцати миллиардов лет сиявшее на небе, вдруг умерило свой свет, сделав ясный сияющий день унылым и мрачным. Над городом собрались темные тучи.
Наконец они достигли парка наслаждений Темаса Херклара, который когда-то разбили примерно в двенадцати милях от Алкариона. К нему от ворот Хастарты вела широкая дорога, обсаженная по обеим сторонам тополями. Когда пентаграмма показалась над дорогой, снизу послышался вой, исторгаемый множеством человеческих глоток.
Пролетая стену, они заметили то, что более всего походило на армию статуй. Все солдаты застыли в тех позах, в каких находились в тот момент, когда Самандра прочла страшное заклинание, следуя подсказке женщины-демона. Не удостоив вниманием запертые ворота, пентаграмма пронеслась сверху, а затем, снизившись, полетела почти над самой землей, едва не задевая живые изгороди из тиса и цветочные клумбы, превращавшие этот уголок парка в рай для любовников. Здесь же в изобилии стояли мраморные скамьи и скульптуры, являющие собой все тот же соблазн во всевозможных обличьях. Этот парк вполне мог бы быть посвящен богине любви — столько здесь было бронзовых и мраморных изваяний, изображавших разнообразные сцены служения Хастарте.
Сам дворец был построен из драгоценнейших материалов — порфира и мрамора, черного дерева и слоновой кости. Особое внимание привлекали витражные окна, выполненные в виде детородных частей тела мужчин и женщин. Вход же во дворец имел до крайности непристойный вид, не поддающийся никакому описанию.
— Это каким надо быть распутником, чтобы придумать такие двери? — расхохоталась при виде них женщина-демон. — Как ты считаешь, Самандра?
Но колдунья была не в силах произнести ни слова.
На балкон выскочил полуодетый Элвириом, на ходу оправляя на себе черную тунику. Одна его нога была в сандалии, другая же оставалась босой. Ему вслед смотрела, довольно хихикая, пышнотелая рыжая девица. Элвириом увидел парящую в воздухе пентаграмму, а на ней своего подопечного в обществе Телонии, не позаботившейся о том чтобы прикрыть свою жемчужно-розовую наготу, и Бельтамквара, которого чародей узнал даже в виде сгустка тьмы. На лице советника короля отразился неописуемый ужас. Глаза у него выскочили из орбит, челюсть отвисла.
— О, могущественные! — произнес он, наконец, дрожащим голосом, безуспешно пытаясь унять дрожь в коленях. — Отец демонов! Прекрасная Телония, прелестнейшая из суккубов! Чем я заслужил такую честь?
