Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

— Верны ли наши сведения, полученные частным путем, о том, что партизаны обложили со всех сторон Владимировку, лишили связи господина ген. Волкова с правительственными войсками и ген. Ивановым-Риновым?

Начальник штаба белых отвечает:

— Да.

«П о л к о в н и к  П е н д е л ь т о н»: Есть ли у вас уверенность в том, что господин ген. Волков сможет самостоятельно восстановить эту связь, чтобы получить поддержку извне и разрушить партизанскую блокаду?

О т в е т: Трудно сказать, но такой уверенности мы все же не теряем.

В о п р о с: Не могу ли я надеяться на счастливый для нашей армии случай, чтобы помочь уважаемому генералу?

О т в е т: Я об этом доложу, лично же думаю, что генерал будет рад вашему предложению и поспешит выразить свою сердечную благодарность вашей доблестной армии.

В о п р о с: А известно ли вам, подлец, что это говорят красные партизаны, что вы непредусмотрительно разболтали ваши секреты о вашем отчаянии?

О т в е т: Негодяи!

С  н а ш е й  с т о р о н ы: Да здравствует социалистическая революция! Привет солдатам, смерть офицерам!

О т в е т — нецензурные слова, поток ругательств.

Вскоре мы наладили телеграфную связь с гарнизоном белых, и беспрестанно партизаны вели с колчаковцами разговоры, которые всегда заканчивались самыми отборными ругательствами. Белые тоже охотно вызывали нас по телефону, пока ген. Волков не запретил этого оригинального удовольствия. На 9-й день осады ночью ген. Волков с группой офицеров «перихитрил» нас и по лесной тропе бежал во Владивосток, оставив своих молодцов без него, «столь ценного для родины патриота», переживать трепет перед опасностью. 17 марта мы сняли свои силы в районе бухты Находка, стянули их в Екатериновку и на рассвете повели наступление на белогвардейские укрепления. Однако, несмотря на бессонные ночи и 9-дневное напряжение сил, белые оказали упорное сопротивление и нашу атаку отбили. Ночью мы собирались вновь атаковать позиции противника, но в течение дня картина резко изменилась.

Наши наблюдательные посты, расставленные на сопках у берега моря, донесли, что на горизонте появился морской отряд из 4 судов, который приближался к бухте Находка. Мы быстро мобилизовали крестьянские подводы и двинули весь сучанский отряд к берегу для оказания сопротивления высадке десанта. Ольгинский отряд должен был удерживать за собой села Унаши, Екатериновку и Голубовку и дорогу, соединяющую Владимировку с Находкой, не допуская ни под каким видом выступления владимирского гарнизона белых на помощь десанту. Инициатива наступления таким образом перешла в руки врага, а мы должны были теперь обороняться. Часа через два наблюдатели донесли, что в море заметно приближение к нам еще трех судов. Обстановка складывалась не совсем благоприятно для нас. Не доходя полуверсты до берега, три судна остановились и начали выгружать в лодки войска. Остальные четыре судна расположились на флангах и приняли боевой порядок. Мы, развернув свои цепи, заняли удобные позиции по берегу и, затаив дыхание, ждали приближения целой стаи лодок, битком нагруженных солдатами. Лодки осторожно подходят всё ближе и ближе. Подпустив их на расстояние 800—1000 шагов, партизанская цепь открыла дружный огонь. В лодках поднялся беспорядочный крик солдат, сливавшийся с командой офицеров, видимо тоже растерявшихся от неожиданной встречи. Несколько минут десант не мог привести себя в порядок; наконец послышалась ответная нестройная стрельба, и… лодки круто стали поворачивать, направляясь назад. С судов наконец загрохотали орудия, но момент уже был упущен. Десант был отбит.

Спустя два часа стала усиливаться артиллерийская пальба по нашим цепям. Ясно, что она была рассчитана на подготовку к новой попытке высадить десант. В действительности так и случилось. Снова мы видим посадку войск в лодки, снова плывут они, растянувшись в один ряд, теперь уже, очевидно, с твердым решением произвести высадку вопреки сопротивлению партизан. Повторилась такая же картина боя, только более упорного с обеих сторон и продолжавшегося около полутора часа. Партизаны сидели в скалах крутого морского берега и, укрываясь от огня неприятеля, метко разили колчаковцев, прятавшихся за борта своих лодок. Десант снова не выдержал и вернулся на суда. Артиллерийский огонь, бешено развитый со всех семи судов, не мог повлиять на исход боя, и незначительная по сравнению с подавляющей силой противника кучка партизан громко и весело торжествовала вторую победу.

Вечер и ночь прошли благополучно. Рано утром в облаках морского тумана наши наблюдатели заметили приближение новых двух судов — одного японского, другого американского. Цепь партизан, пролежавшая на своей позиции уже около суток, с гордостью встретила появление этих судов. И в самом деле, было чем гордиться: целая эскадра оказывается бессильной, не может ничего сделать, чтобы выручить владимировский гарнизон белогвардейцев, с нетерпением ожидающих помощи со стороны моря. Каково же сейчас самочувствие правительства во Владивостоке, каково после этого будет представление его о наших силах! «Ребята, не сдавать позиции, будем бороться до последнего патрона», — заговорили партизаны. В действительности, конечно, никто и не намерен был сдаваться, и этот призыв многие встретили даже с некоторой обидой: «Ясно, не сдаваться, какие же тут разговоры… Запевай: „Смело, товарищи, в ногу“». А суда интервентов между тем приближались. Орудия стали усиливать пальбу, били то по нашим цепям, то, ожесточаясь, переносили свой прицел на деревни Голубовку и Екатериновку, расположенные в 10—12 верстах от берега. Наконец все суда соединились, и стрельба прекратилась; около часа, видимо, шли переговоры о согласованном плане действия. Затем орудия опять возобновили свою работу. Наступал критический момент. С судов снова стали высаживаться на лодки войска. Трудность для противника попрежнему состояла в том, что основную тяжесть нашего сопротивления должны были нести лодки. Пулеметный огонь в виду дальности расстояния не представлял для нас опасности и больше поднимал дух наших бойцов, нежели давал преимущества противнику. Артиллерия же беспорядочно била по всей территории боя и не могла никак нащупать нашей цепи. В результате бой делался очень шумным, внешне интенсивным, но почти безрезультатным для нападающей стороны. Зато положение партизан было превосходное: их цепи стреляли по лодкам на очень близком расстоянии и с большой вероятностью попадания. Вот почему и эта третья попытка к высадке десанта потерпела неудачу.

Трое суток почти без сна, упорно и стойко партизаны сучанского отряда удерживали свои позиции, разбивая все попытки врага взять берег и произвести высадку, чтобы выручить из тяжелого состояния владимировский гарнизон; трое суток шла без перерыва артиллерийская канонада, время от времени подкрепляемая пулеметным и ружейным огнем с обеих сторон. Весть о таком успехе партизан разнеслась по всем уголкам области. Ревштаб слал нам свои воззвания с выражением восхищения поведением своих бойцов и призывая продолжать оборону. Крестьяне на сходах выносили такого же характера резолюции с обещанием сделать со своей стороны все возможное для оказания помощи своим сыновьям и братьям. Партизаны ликовали, гордясь столь неожиданным успехом (кто же из нас мог надеяться, что мы сумеем так долго держаться против целой эскадры контр-революции!).

Наконец противник, собрав все свои силы, даже матросов с пароходов, двинулся с небывалым за все эти три дня упорством и выбил нас из нашей засады. Патроны были на исходе; поэтому решено было отступить. В течение всего пути от бухты Находка до Екатериновки, куда мы стягивали свои силы, шел бой: наш арьергард не давал возможности противнику форсировать свой натиск. Артиллерия теперь уже била прямо по равнине, где, как на ладони, были видны судам наши цепи. В этот момент получили шрапнельные ранения, первые за все время обороны, три партизана. В Екатериновке сучанский отряд получил подкрепление в 80 штыков новых бойцов, прибывших во главе с неутомимым нашим агитатором «Макар Макаровичем» — псевдоним Тамары Головниной, месяц тому назад отправленной Ревштабом в нетронутую доселе восстанием Душкинскую волость для организации крестьянства. Однако в Екатериновке дать бой было невыгодно по тем соображениям, что наши силы (сучанский и ольгинский отряды) не могли по географическим условиям объединиться и составить компактную массу для серьезного сопротивления: между селением Унаши, где стоял ольгинский отряд, и Екатериновкой лежит большой горный хребет, и протекает река, разрывающая их на два самостоятельные участка. Место боя поэтому перенесли под деревню Перятино, где были во всех отношениях выгодные позиции. Партизаны, упоенные успехами, не хотели отступать и требовали от командиров оказать сопротивление под Екатериновкой, не обращая внимания на все доводы. С неудовольствием они подчинились приказу об отступлении. 21 марта мы отошли в Перятино, а высадившийся десант, состоявший, как потом выяснилось, из морских стрелков и школы гардемаринов, «красы и гордости» владивостокской контр-революции, в числе 1500 человек занял Владимировку и соединился с гарнизоном, находившимся около полумесяца в окружении партизан. Мы ожидали наступления. Однако колчаковцы, испытавшие находкинский бой, где им в течение трех дней не мало пришлось понервничать, не проявляли, несмотря на превосходство своих сил, особой решительности и пока не готовились итти против нас. Так мы стояли друг против друга около двух недель, ограничиваясь лишь мелкими, хотя и частыми, стычками разведчиков.

27
{"b":"223645","o":1}