Зная о традиционной тактике ордынцев, делавших ставку на фланговые удары, русские полки были выстроены в трехлинейный порядок. Авангардом русского построения являлся Сторожевой полк, за ним располагался срединный Передовой полк. Основная линия русского боевого построения имела трехчленное деление. В центре располагался Большой полк, его фланги прикрывали полки Правой и Левой руки. За Большим полком располагался Резервный полк. Предугадывая ход битвы, русские полководцы разместили восточнее полка Левой руки в урочище Зеленая Дубрава Засадный полк, состоявший из отборных конных дружин. Фланги русской рати упирались в обрывистые, поросшие лесом берега речек Нижний Дубик и Смолка.

Мамай также построил свои войска в линейном порядке. В центре за передовыми отрядами стояла наемная генуэзская пехота. На флангах и позади пехоты располагались тумены ордынской конницы и наемников. За ними был сосредоточен резерв.

Утро 8 сентября выдалось туманным. Дмитрий Иванович обскакал все полки, отдавая последние распоряжения и обращаясь к ратникам перед сражением: «Отцы и братья мои, Господа ради сражайтесь и святых ради церквей и веры ради христианской, ибо эта смерть нам ныне не смерть, а жизнь вечная. Ни о чем, братья, не помышляйте, не отступим ведь, и тогда венцами победными увенчает нас Христос – Бог и Спаситель душ наших»¹².

Сам Дмитрий Иванович хотел биться на передовой линии, личным примером увлекая воинов, а не стоять позади войска, как было принято: «…Хочу как словом, так и делом первым быть и на виду у всех главу сложить за братию свою и за всех христиан. Пусть и другие, это видя, будут отчаянны в своей дерзости»¹³. Вернувшись в Передовой полк, Дмитрий Иванович переоделся в доспехи простого воина, а свое облачение передал боярину Михаилу Бренку и велел стоять ему с Большим полком непоколебимо под великокняжеским стягом. В этот момент московские гонцы передали великому князю последнее благословение от Сергия Радонежского и просфору, которой Дмитрий Иванович поделился с соратниками.

Битва началась около 11 часов утра поединком Александра Пересвета с Челубеем. Когда они пали, пронзив друг друга копьями, многотысячные войска сошлись. Ордынская пехота и конница атаковали Сторожевой и Передовой полки. Выдержав первый натиск и понеся большие потери, остатки полков отступили к основным силам русских боевых порядков. Начались ожесточенные фронтальные атаки ордынской конницы по всей линии русских позиций. Настал звездный час князя Дмитрия Ивановича. Его замечали то там, то здесь в самой гуще битвы. Видели, как он менял коня, как отбивался сразу от четырех ордынцев.

II этап Куликовской битвы: фронтальное столкновение основных сил, успешный натиск ордынской конницы на полк Левой руки

Русские полки выстояли первые атаки. Особенно успешно дрался сильный полк Правой руки, но наступательный порыв его воинов сдерживал многоопытный воевода – князь Андрей Ольгердович, который видел, что положение в центре не столь надежное и отрываться от остальных войск его воинам пока рано. Чтобы обеспечить численный перевес для флангового удара, Мамай бросил резервы на полк Левой руки. Вскоре на этом участке ордынцам удалось прорвать русские построения. Обескровленный полк Левой руки начал отступать. Русские витязи сражались отважно, многие тысячи сложили свои головы, но в третьем часу дня превосходящие силы врага, казалось, стали уже одолевать наших, глубоко вклинившись и в Большой срединный полк. Михаил Бренок был убит, княжеский стяг подрублен. Огибая фланг Большого полка, золотоордынская конница стала выходить в тыл московской рати, что грозило окружением и уничтожением русских полков.

III этап Куликовской битвы: вступление в бой Засадного и Резервного полков, всеобщее наступление русских полков и бегство Мамая

Мамай уже ликовал, видя это со своего холма, но преждевременно. Тут вступил в сражение Резервный полк Дмитрия Ольгердовича, а затем скрывавшийся в лесу конный Засадный полк под командованием князя Владимира Андреевича и искусного воеводы Дмитрия Боброка Волынского неожиданно ударил в спину прорвавшимся ордынцам. Внезапное введение в бой свежих русских сил вдохновило на активные действия полк Правой руки. Вслед за этим началось всеобщее наступление русской рати. Лучшая кавалерия Мамая была смята, обратилась в бегство, потоптав собственную пехоту. Ободренные русичи стали так быстро наступать, что Мамай едва успел собрать шатер и унести ноги.

Мамаево войско было разгромлено наголову. Русская конница во главе с Владимиром Андреевичем, прозванным Храбрым за воинскую доблесть, гнала Мамая около 40 км до реки Красивой Мечи, но темнику удалось ускользнуть, часто меняя лошадей.

Владимир Андреевич Храбрый не стал до конца преследовать ордынцев и к сумеркам вернулся на поле Куликово, чтобы найти Дмитрия Ивановича. Страшная картина побоища предстала перед ним. Казалось, вся земля, устланная горами трупов, была пропитана кровью и стонала. Никто не знал, где великий московский князь, жив ли он. После настойчивых поисков двое простых ратников нашли израненного князя на опушке леса, заботливо укрытого кем – то подрубленной березкой. Войны сообщили радостную весть Владимиру Андреевичу, который сразу поспешил к брату. К счастью, раны Дмитрия Ивановича оказались неопасными для жизни.

Победа на поле Куликовом была «радостью со слезами на глазах». Предположительно полегла половина русской рати. Потери ордынцев были еще больше. В следующие семь – восемь дней копали братские могилы, хоронили погибших. Повсюду служились заупокойные молебны. Только тела знатных полководцев и героев битвы были привезены домой в деревянных колодах. Существует предание, что тело Михаила Бренка было захоронено на Угреше, в часовне на месте чудесного явления иконы святителя Николая князю Дмитрию Ивановичу. Вскоре здесь возвели каменную церковь, до наших дней не дошедшую.

Ежегодно Русская Православная Церковь поминает погибших в Дмитриевскую родительскую субботу в первых числах ноября¹⁴. Победа досталась очень дорогой ценой. Огромное напряжение битвы подорвало казавшееся богатырским здоровье Дмитрия Ивановича Донского. Он был, по словам летописца, «вельми утомлен». На обратном пути великий князь на четыре дня из – за хвори задержался в Коломне, потом в Москве «почивал от многих трудов и болезней великих». Он приказал выдать из великокняжеской казны щедрую милостыню вдовам и сиротам, раненым и калекам. Тяжким грузом легли на сердце благоверного князя горестные впечатления о страшном побоище. Возможно, эти переживания вкупе с полученными ранениями привели к относительно ранней смерти Дмитрия Донского в 1389 году.

Поверженный Мамай бежал назад в Орду. Ягайло Литовский оказался ему ненадежным союзником. Не дойдя 30–40 км до Куликова поля, он узнал о победе русских и повернул от Оки со своим войском назад. На обратном пути он не стал грабить оставшиеся почти без защиты русские земли. На этом некоторые историки строят предположение, что Ягайло вел двойную игру и больше хотел уберечь свои владения от разорения, чем вместе с Мамаем покорить русские земли, потому и не спешил к месту сражения.

Мамай надеялся собрать войско для нового нашествия, но был наголову разбит ханом Тохтамышем, воцарившимся в Сарае – Берке. Хитрый Мамай ускользнул и от Тохтамыша со своей казной. Он попросил убежища в генуэзском городе Кафа (ныне Феодосия). Коварные генуэзцы приняли его, но потом убили, завладев несметными сокровищами. Так бесславно кончил свой жизненный путь гордый, властолюбивый темник.

Десятилетие после Куликовского сражения выдалось нелегким для русского народа. В 1382 году хан Тохтамыш с большим войском и двинулся на Москву. О его походе узнали слишком поздно. Дмитрий Иванович и Владимир Андреевич кинулись собирать русские дружины, но не преуспели в этом деле, потому что среди удельных князей уже не было такого единодушия, как в 1380 году. Олег Рязанский встретил Тохтамыша подобострастно и даже указал лучшие броды на Оке. Нижегородский князь Дмитрий Константинович послал с дарами к хану своих сыновей Василия и Семена. Дмитрий Донской надеялся, что Москва, готовая к долгой осаде, не подведет, что будет время собрать полки и разбить Тохтамыша возле неприступных стен города. Великий князь жестоко просчитался. Коварный хан обманул москвичей, несколько дней успешно отбивавших атаки ордынцев под руководством посланного Дмитрием Ивановичем князя Остея, внука Ольгерда. Тохтамыш прикинулся, что не хочет кровопролития, не тронет город, если его примут с честью. За эти слова поручились князья Василий и Семен. Это подействовало безотказно. Москвичи ворота города открыли и вышли во главе с князем Остеем и духовенством встречать хана подарками. Тохтамыш приказал сначала убить Остея, затем ордынские войска ворвались в город, жестоко расправились с жителями, ограбили великокняжескую казну и сожгли Москву. Дмитрий Иванович вернулся домой к пепелищу. По его приказу из казны были выданы деньги на захоронение 24 000 человек. Таким страшным был урок русским князьям за доверчивость и разобщенность.