– Я не мог говорить при них, – сказал Минц. – Но я крайне встревожен.

– А я просто напуган, – признался Удалов.

– Не сегодня-завтра наш Гусляр может исчезнуть!

– Люди не готовы, начнется паника, будут жертвы…

– Не паникуй, Корнелий. Сейчас придем ко мне, сядем и все обсудим.

К сожалению, сделать этого им не удалось. По очень банальной для Великого Гусляра причине: когда они подошли к дому № 16 по Пушкинской улице, то обнаружили, что дома № 16 нет, а на его месте зияет глубокий провал, захвативший также соседние дома. Более того, Удалов даже не был уверен, куда двигаться, чтобы нащупывать свой дом, на месте которого находилось лишь туманное зарево. Это вначале смутило, хотя потом Корнелий сообразил: ведь от того, что мир стал невидимым, лампы гореть не перестали.

Минц с Удаловым стояли посреди улицы.

– Там моя семья, – обреченно сказал Удалов. – Они ушибиться могут.

– Тогда надо действовать! – принял решение Минц.

Удалов открыл рот, чтобы выслушать внимательнее, что же предложит Минц, какое противоядие он отыщет, но тут с ужасом обнаружил, что перед ним стоит не Минц, а лишь правая половина Минца – левую уже сожрал вирус.

– Ты тоже, – грустно произнес Удалов.

– Не отвлекайся на мелочи, – сказал Минц. – Надо бежать на радио – объяснить народу.

Видимого Удалова пускать на радио не хотел вахтер. Но когда появилась четверть Минца, вахтер потерял сознание, а Удалов пробежал наверх, к диктору. Диктор тоже немного сопротивлялся. Пока не увидел осьмушку Минца. И тогда в эфир пошло спасительное предупреждение.

Сменяя друг друга, Удалов и Минц провели на радио всю ночь. Именно там был организован штаб по ликвидации последствий невидимости. Именно оттуда разлетались сигналы по всей стране, а потом, когда к утру исчез уже не только Гусляр, но и Вологда, и невидимость начала подкрадываться к антиподам, то есть к австралийцам, Гусляр на несколько часов был признан столицей мира. Мира, который исчез…

Но главное не в этом.

Ни Удалов, ни Минц, ни правительство России не знали о том, что по странному, но предопределенному Природой стечению обстоятельств через сутки после первого радиосообщения: «Мы невидимы, но мы остаемся людьми!» – к Земле приблизилась на громадной скорости эскадра Черных Владык с неизвестной на Земле, но немало нашкодившей в Галактике Сизой Планеты Немедленной Смерти, которая поставила себе целью уничтожить Землю как будущего лидера Освобожденной Галактики. Однако злодеи не смогли отыскать Землю.

По всем данным, по всем звездным картам, по сведениям шпионов, Земля должна была находиться в определенном компьютерами месте. Но сколько ни вглядывались в темноту космоса капитаны Черных Владык, никакой Земли они не увидели. Тогда, казнив шпионов и осведомителей, сломав лживый компьютер, уничтожив весь запас спиртного и наркотиков, взбешенные негодяи взяли курс в открытый космос. Будучи в невменяемом состоянии, они влетели в Солнце и сгорели без следа, открыв дорогу миру и прогрессу в масштабах всей Вселенной.

Об этом Удалову сообщили в Галактическом центре, куда он летал года через два после описанных событий.

Савичи живут в мире и согласии. Минц не испытывает никаких угрызений совести. Он передал пробирку с вирусом в ООН, и теперь войны на Земле невозможны. Ну как могут воевать невидимые враги? На ощупь?

– Корнелий, посмотри в окно! – приказала Ксения. – Вчера этого не было.

Корнелий Иванович Удалов подошел к окну и поглядел во двор.

Двор дома № 16 по Пушкинской улице Великого Гусляра, свидетель стольких событий (некоторые из них мирового значения), смотрелся обыкновенно.

Недавно прошел дождь – обыкновенный майский дождь, столь полезный при посадке овощей, листва на деревьях была еще свежей, сирень только собиралась расцвести, крупные капли, собравшиеся на блестящей поверхности стола для домино, отражали солнечные лучи. Стол был вчера покрашен белой масляной краской, сделал это старик Ложкин, который готовился к своему девяностолетию и думал, что именно за тем столом его будут чествовать.

Поодаль от стола, ближе к сараю, возвышалось неземное растение, напоминавшее небольшой баобаб, с листвой голубого цвета и сиреневыми плодами, схожими с грушами.

– Ну что, это пришелец? – спросила Ксения.

– Вернее всего, пришелец, – согласился Удалов. – Мичурину такого не вывести.

Ксения, которая, как известно, лишена чувства юмора, спросила:

– Это какой Мичурин? Из сельхозуправления?

– Пойду вниз, – сказал Удалов. – Погляжу, зачем они прибыли.

– Странно, что прибыли, – заметила Ксения. – У них же ног нету.

– Все может быть.

– Ты к ним близко не подходи, а то еще какую заразу домой притащишь.

– Скорее всего, они к нам прилетели с добрыми намерениями, – ответил Удалов. – Видишь, на него голубь сел. И хоть бы что.

– А вдруг они, мерзавцы, замедленного действия? Через полчаса подохнет твой голубь.

Удалов не стал спорить с Ксенией. Она ведь женщина неумная, но если начнет спорить, за ней всегда останется последнее слово.

Спустившись на первый этаж, Удалов постучал к профессору Минцу.

Тот уже не спал, занимался зарядкой.

В последние недели Минц решил сгонять вес. Конечно, он мог изобрести радикальное средство: неделя – и пятьдесят килограммов долой! Но Минц как серьезный исследователь предпочел сначала испробовать испытанные способы похудения, а потом уж изобрести что-нибудь свое.

Так что когда Удалов постучал к Минцу, тот стоял на голове и читал газету.

– Выходи, Лев Христофорович, – позвал Удалов профессора. – К нам опять пришелец залетел. Надо выйти на контакт, понять, в чем цель ихнего визита.

Минц даже не стал задавать ненужных вопросов. Рухнул всем телом на пол, восстановил дыхание и, запахивая халат, присоединился к Удалову.

Они вышли во двор. Было прохладно, даже зябко.

Странное растение по-жестяному шуршало листьями.

– Как оно тебе? – спросил Удалов.

– А как они прилетели, если ног нет? – спросил Минц.

– Опять двадцать пять! – возмутился Удалов. – Что вы, сговорились, что ли?

Он дотронулся до листика. Листик был холодным и скользким.

– Осторожнее! – крикнула из окна Ксения. – Может, он жжется.

– Нет, не жжется, – возразил Удалов.

И хотел сорвать грушу.

Но груша не сорвалась.

– Корнелий! – предупредил его Минц.

И тут груша рассыпалась в руке Удалова, и из нее прыснуло во все стороны облако микроскопических семян.

Минц отскочил.

А Удалов даже и не пытался отскочить.

Махонькие семечки комариными укусами вонзались в его подбородок, щеки и даже небольшой нос.

– Фу ты! – возмутился Корнелий Иванович. – Это еще что за агрессия? Так себя братья по разуму не ведут.

Он интуицией понял, что имеет дело с братьями по разуму, хоть и в растительной форме.

Растение – назовем его космическим гренадином, потому что его как-то надо назвать, а настоящего названия мы не сможем выговорить, – думало примерно так:

«Как приятно попасть на гостеприимную и теплую Землю, как славно увидеть аборигенов, таких здоровеньких и бойких. Как желательно включить их в собственную суть, сделать их одними из нас, чтобы мы вместе могли радоваться наполненности жизни, мирно философствовать и осваивать во благо местного населения все новые и новые космические тела. Вот этот, лысенький, курносенький, с проседью – он уже пронзен нашими стрелами любви, он скоро станет одним из нас, он присоединится к Мировой Яблоне. И счастье, владеющее нами, станет и его счастьем!»

Из этого внутреннего монолога нетрудно сделать вывод, что на Землю действительно угодили братья по разуму, готовые дружить с нашим населением и ждущие взаимопонимания. Сколько раз в ее истории приходилось сталкиваться с агрессорами, извергами, а то и просто скотами, но вот наконец повезло!