А девчушка и впрямь была красавица. И она была белая. Лунный свет придавал оттенок экзотической голубизны ее коже. Пряди длинных волос падали на ее лицо, закрывая его подобием шелковистой вуали, из-под которой за капитаном наблюдали глаза, словно наделенные собственным светом. Плечи незнакомки были немного широковаты для девушки, но – именно той ширины, которую предпочитал Курт Штабб. А груди свежестью и формой превосходили все сиськи, каких когда-либо касался Курт Штабб своими цепкими мозолистыми лапами.

А перепробовал он немало.

Во рту у капитана стало сухо, как днем в Калахари.

– А ты – милашка! – хрипло произнес капитан и сделал еще несколько шагов. Теперь их разделял только куст в четыре фута шириной. Кожа у девушки была гладкая и блестящая, как шелк.

– Я… Я могу арестовать тебя! – проговорил Штабб по-английски срывающимся голосом.

Девушка медленно покачала головой.

– Тебя привез этот черномазый слизняк Али?

Красавица вновь качнула головой и, чуть наклонив ее в сторону, глядела на капитана.

– Чья же ты, сучонка? – пробормотал Штабб, переходя с английского на немецкий.

Гром и дьяволы, она глядела на него так, словно не она, а он был диковиной в этом чертовом лесу! Будь она черной, капитан решил бы, что малышка – дикая аборигенка. Но девчушка была белее сметаны!

Рот Штабба, только что сухой, как пески пустыни, вдруг наполнился слюной.

– Ну ладно, – пробормотал он вновь на родном языке. – Чья бы ты ни была, вряд ли кто посмеет меня обвинить! Чтобы Штабб встретил в лесу голую девку и не отодрал ее? Да мне все равно никто не поверит!

И шагнул в сторону, обходя куст.

Девушка не двинулась с места, только чуть повернула голову,

– Готов спорить на месячное жалованье, – громко сказал капитан. – Ты, моя гладкая телочка, прибежала купаться, позабыв надеть трусики!

Штабб подбадривал сам себя. Честно говоря, он был немного смущен.

Кто бы поверил, что такая встреча смутит Быка-Штабба? И все-таки он чувствовал неловкость.

Может, оттого, что девчонка так ненормально красива?

Что-то похожее испытывает человек, сунув руку в карман за мелочью и обнаружив там тысячедолларовую банкноту.

Но у капитана так давно не было женщины! После этакого сексуального поста Курт Штабб мог бы трахнуть собственную сестру!

Лунный свет падал прямо на красотку, следовательно, сам Штабб оставался в тени.

«Тем лучше, – подумал он. – Если девке придет в голову на меня настучать, она даже не запомнит моего лица».

Он наконец обогнул куст. Точно! Девка была совершенно голая! В чем мать родила! Когда капитан обошел куст, она повернулась ему навстречу. Тень от куста косой линией пересекала ее бедра. И она продолжала улыбаться!

– Похоже, ты, шлюшка, совсем не против, чтобы я тебя вздрючил? – пробормотал Штабб по-немецки и тоже улыбнулся.

Черт! Ему все еще не хватало решимости, чтобы схватить ее! Ноздри капитана раздулись. Он учуял ее запах, и жаркая волна прошла по его телу. Он решительно протянул руки…

– Ты не хочешь снять с себя одежду?

Штабб открыл и закрыл рот. Это сказала девушка. Сказала по-немецки. Причем с тем же отчетливым баварским акцентом, какой был у самого Штабба! У капитана возникло такое ощущение, словно его ударили в челюсть.

Немка? Вот дерьмо!

– Ты что, передумал? – В нежном певучем голоске девушки слышалось огорчение.

«Ах ты шлюха! – подумал капитан. – Нет, наш черномазый хозяин все-таки умеет выбирать девок!»

И с невероятной скоростью принялся срывать с себя одежду.

Красавица глядела на него с прежней чарующей улыбкой из-под рассыпавшихся по лицу волос.

Пояс с кобурой последним упал на кучку одежды. С оружием капитан расставался очень неохотно.

Голый, широкий, вспотевший от волнения, Штабб шагнул к девушке. Он был готов к тому, что она отпрянет и бросится бежать. Но она, наоборот, сделала движение навстречу, и ее горячие руки коснулись костлявых бедер капитана раньше, чем его собственные лапищи легли на гибкую талию. Бык-Штабб притянул красотку к себе, прижал ее животом к своему животу и повалил в густую траву. Острые ноготки впились в волосатые ягодицы Штабба, тело девушки под ним выгнулось, и быстрым рывком, как заправский борец, она заставила капитана перекатиться на спину, оказавшись сверху. Капитан не сопротивлялся, только засмеялся хрипло и, накрыв ладонью ее затылок, притянул поближе к себе прелестное личико. Однако девушка вывернулась, мотнув головой. Курт Штабб поймал толстыми пальцами длинную шелковистую прядь, дернул… и отпустил, ощутив, как пальчики девушки сомкнулись на его сокровенном. Красотка привстала, упираясь второй рукой в живот капитана, и с нежнейшей улыбкой медленно начала опускаться вниз. Капитан Штабб испустил сдавленный стон. Его желание достигло предела. И преодолело его. Бычье сердце бравого капитана Штабба затрепетало от нестерпимого наслаждения…

И остановилось.

Солдат трясся как осиновый лист.

– Значит, он просто прошел мимо тебя? – процедил полковник Рейман. – Просто прошел и все?

Страх солдата превратился в животный ужас.

«Не обмочился бы! – подумал Ленарт Рейман. – Врет! Точно – врет! Чтоб Курт прошел мимо часового без своих обычных шуточек…»

– Ам… ам… ам… – попытался что-то сказать солдат.

– Сэр, позвольте мне, – попросил полковника командир второй роты капитан Мубарик, египетский араб, приглашенный на остров лично господином Еджавом Вулбари без согласования с Рейманом. Впрочем, Рейман не возражал. Мубарик – неплохой офицер. Конечно, не такой, как капитан Штабб… Как покойный капитан Штабб.

Мубарик двумя пальцами взял солдата за подбородок.

– Если ты всё расскажешь, всё, всю правду, – произнес капитан мягко, – я обещаю, что ты не будешь наказан. Если будешь молчать, я тебе шкуру спущу. Ты понял?

Это был верный путь. Через несколько минут Рейман получил точное описание разговора капитана с последним, кто видел его живым. И это описание полностью соответствовало натуре Курта Штабба.

Лейтенант Рихард Веерховен, стоявший позади полковника и с брезгливостью наблюдавший всю сцену, поджал губы и отвернулся.

Специалист по оборонным электронным системам, двадцативосьмилетний лейтенант Рихард Веерховен со скучающим видом изучал внутренность казармы. Иногда он искоса взглядывал на перепуганного, поднятого с постели чернокожего, вытянувшегося перед полковником. Рихард Веерховен был уверен, что допрос не даст ничего нового.

– Больше ты ничего не видел? – спросил Рейман.

– Нет, полковник, сэр!

– Свободен! Можешь спать дальше. Капитан, вы тоже свободны! – И, развернувшись на каблуках, двинулся к выходу из барака-казармы.

Лейтенант поспешил за ним.

– Так вы не накажете его, сэр? – спросил он по-немецки, зная, что полковник неплохо владеет этим языком, а солдаты Еджава Вулбари – нет.

Рейман, уже шагнувший наружу, резко обернулся, взявшись рукой за косяк:

– Вы не слышали, что сказал капитан, лейтенант?

– Но… – не слишком уверенно произнес Рихард. – Его следует… необходимо наложить взыскание… В конце концов, он – только черномазый! – закончил лейтенант с ожесточением.

– Выбирайте выражения, лейтенант! – жестко произнес Рейман. – И не забывайте, что наш работодатель – тоже черномазый!

Рейман шагнул наружу и прищурился, когда солнце ударило ему в глаза.

Веерховен воздержался от продолжения спора. Он полагал, что человек с дипломом доктора международного права – чуть больше, чем просто черномазый.

У лейтенанта были своеобразные расовые взгляды.

Лидер оппозиции шейх Еджав Вулбари выглядел почти по-европейски. Кроме того, он был очень богат. Отказ от верований предков отпугнул от Вулбари треть сторонников, зато принес достаточно денег, чтобы сделать этот островок практически неприступным. И иметь возможность вербовать профессиональных наемников вместо сбежавших в родные джунгли диких охотников за головами.