— Да. — Это была правда. Лоана не успела в «Пеле» и слова сказать, объясниться, а я уже начал раздавать зуботычины направо и налево. А сразу после этого я умчался прочь. Во мне начали было расти подозрения, но сейчас они рассеивались. Я спросил:

— А кто этот тип, которому заехал в баре?

— Не знаю. Вы совершенно неожиданно вскочили из-за столика и ударили его. Поднялась жуткая суматоха, за вами погнались. Место это показалось мне небезопасным, и я ушла.

Я вздохнул:

— Я не успел еще сказать, Лоана, что рад нашей встрече. Хотите выпить что-нибудь? Я лично не прочь.

Я нашел несколько бутылок виски и кока-колы в холодильнике, стоявшем в кухоньке. Поскольку Лоана не возражала, я сделал два бокала виски с кокой, протянул ей один, и мы уселись на диван.

" — Как вы попали сюда? — спросил я, отхлебнув из бокала.

— Я... — Она заколебалась. Я не понял, от смущения это произошло или по какой-либо другой причине. Наконец она сказала:

— Я должна была приехать в Лос-Анджелес. Празднование годовщины выхода журнала состоится завтра вечером. Ну, и я захотела увидеть вас. Я... я думала, вы будете рады.

— Я был бы... я рад" Мой дом — ваш дом, оставайтесь здесь сколько захотите... А что это за празднование годовщины?

— Ну, журнала «В-а-а-у!». — Она закусила губку. — Ах да. Я же забыла, что вы, — она очаровательно улыбнулась, — все забыли. Ну, не важно. Это долго рассказывать. Но я там должна быть. Предполагается, что завтра там будут все девушки, позировавшие для журнала, и я в том числе. — Она помолчала. — Я хотела снова с вами встретиться. Конечно, я знала, где вы живете, поэтому я пришла сюда. — Она тепло улыбнулась мне, пожалуй даже горячо.

— И это была грандиозная идея, — сказал я, пододвигаясь на диване поближе к ней. Она чуть-чуть отодвинулась, что никак не согласовывалось с ее улыбкой. — Лоана, — сказал я, — это Шелл Скотт, помните меня? Я тот самый парень, которого вы хотели увидеть.

— Я помню. — Она бросила взгляд на мой костюм. — Похоже, у вас была трудная ночь.

Тут она попала в точку. Костюм на мне был измят и перепачкан. Мне нужно было немедленно переодеться и почиститься, предстать в более привлекательном виде. Сейчас я выглядел так, словно сорвался с утеса и упал на скалы. Но Лоана продолжала тепло — или горячо — улыбаться, поэтому я сказал:

— Я намерен установить рекорд: в истории водопровода и бань это будет самый скоростной душ. Даже не шевелитесь — я мгновенно вернусь. Просто сидите, и пусть вам в голову приходят самые неприличные мысли. О'кей?

— О'кей, Шелл, — хихикнула она.

Я метнулся туда-сюда, но быстро нашел ванную. Пока струйки воды резко били меня по коже, я думал о том, что сталось с теми двумя, которых я вчера оставил в разбитом «линкольне». Бифф был, безусловно, мертв. Но Вилли и слабоумный О'Брайен вполне могли быть оба живы. Это происшествие добавило мне несколько кусочков в мозаику, которую я складывал, но полная картина могла получиться только с помощью Лоаны, особенно теперь, когда мы оба знали, что я ее не разыгрываю. Впрочем, если верить ее улыбке, она бы не отказалась от кое-каких игр.

В стенном шкафу в спальне я выбрал коричневый костюм из блестящей ткани в клетку. Пистолет, который я забрал у Биффа, все еще был в кармане моих несчастных брюк, я вынул его и положил на туалетный столик. Я заметил, что в спальне царил беспорядок. Простыни на кровати были скомканы, ящики шифоньера открыты, а их содержимое разбросано по комнате. Все было вверх дном. Это меня очень удивило, я почему-то считал себя аккуратным.

Я поспешно оделся и, сияя улыбкой, влетел в гостиную.

— Лоана, моя радость, — начал я. — Как насчет быстроты? Я теперь как Новенький... Лоана?

Ее не было в комнате.

С туалетного столика я взял пистолет 45-го калибра, убедился, что обойма полностью снаряжена, сунул пистолет в брючный карман и вызвал такси. В ожидании машины я рассматривал аквариумы.

В двух из них резвились примерно две дюжины самых разных ярких тропических рыбок. В третьем находились только две рыбки, но самые живые и непоседливые, со сверкающим рубиновым плавником от середины туловища до прозрачного вуалевидного хвоста, с зелено-голубой мерцающей линией на боку. Они были восхитительны.

Рядом стояла коробка с кормом для рыб, на ней было написано «корм из лосося», и я посыпал немного в аквариумы, наблюдая за рыбками. Потом я заметил в том аквариуме, где были две рыбки, на перьеобразной траве что-то вроде осадка, какой бывает на стенках. Я наклонился" поближе, пытаясь это получше рассмотреть. Какие-то крохотные прозрачные существа притаились на траве. Вот одно из них слегка шевельнулось. Они были почти совсем прозрачные, я различал их с трудом. Наверное, какая-нибудь разновидность водяных жучков.

В центре Лос-Анджелеса, в Гамильтон-Билдинг, на большой табличке на стене в холле были перечислены конторы, находящиеся там. Там было и мое имя. Я поднялся по лестнице на один этаж по коридору и нашел нужную дверь. Я начал вставлять ключ в замок (ключ я нашел в квартире), но вдруг дверь широко распахнулась. Она была взломана, там, где был выломан замок, торчали щепки.

Я вошел внутрь и прикрыл за собой дверь. Контору, совершенно очевидно, обыскивали. У стены справа стоял книжный шкаф, на верху которого был аквариум с яркими рыбками. Почти все книги были выкинуты из шкафа и кучей валялись на полу. У другой стены стояло бюро с выдвинутыми ящиками. Бумаги были разбросаны по столу красного дерева, ящики которого также были открыты.

Не было видно следов какого-либо злостного хулиганства, вандализма, разрушения ради разрушения. Ни одной разорванной бумаги или вырванной из книги страницы. Кто-то, кто хорошо знал, что ему нужно найти, перевернул все в доме. Он либо не нашел того, что искал, либо нашел это в самом конце. И ничего не пропало.

Я бросил в аквариум щепотку корма и уселся за стол. Мой стол. Это была моя контора. Я был частным детективом — и предположительно мог решать какие-то проблемы. Что ж, черт возьми, проблемы у меня были. Правда, я не очень-то понимал, в чем они заключаются, а все, что было до эпизода на баньяновом дереве, — сплошная пустота. Зато я помнил все, что случилось после этого. Хватит для начала.

Я пошарил в столе, нашел лист бумаги и карандаш. Вначале я просто записал имена людей, с которыми лично сталкивался или о которых слышал в течение последних трех дней, начиная с того момента, как я свалился с дерева в торговом центре в Вайкики. Несколько минут я перебирал эти имена, но ничего не добился. Потом я написал: «Уэбли Олден».

И вдруг что-то случилось. В клетках моего мозга, в моем сознании — или, может быть, подсознании — что-то шевельнулось. Это было странное, несколько пугающее ощущение, словно бестелесное, нематериальное дуновение шепота где-то в моем мозгу.

Я подождал, но это было все. Только неописуемая уверенность, знание о том, что что-то случилось — или почти случилось. Я неподвижно сидел в кресле, пытаясь понять, что же это было, но ничего не вышло, все кончилось, как началось. Так бывает: вертится у тебя в голове какое-нибудь имя, которое ты никак не можешь вспомнить, а потом и это исчезает.

Я расслабился, откинулся на спинку кресла. Только тут я понял, что все тело мое было напряжено и сам я обливался потом, да так, что рубашка промокла и прилипла к телу.

Закурив, я вернулся к своим занятиям. Скоро лист бумаги заполнился целиком, и я стал искать в столе чистый. Под лежавшими на столе машинописными листами я нашел несколько сложенных пополам листков. Я их развернул и посмотрел на первый. Он был исписан чернилами. Мне бросилось в глаза имя — Уэбли Олден, — написанное вверху страницы.

После всего, что со мной произошло, увидеть его — меня как током ударило. Я начал читать. Постепенно во мне росло возбуждение. Я перевел взгляд с этих листков на тот, где я только что писал. Почерк везде был один и тот же — мой. Совершенно логично напрашивался вывод, что на этих четырех страницах раньше я делал то же самое, чем занимался сейчас: выстраивал факты, ключевые моменты, размышления и выводы по делу. Очевидно, это было написано до эпизода на баньяновом дереве и, очевидно, речь шла об одном и том же деле.