Гарет провел пальцем по коже своей визави – узкой полоске между краем рукава и лайковой перчаткой. Шевельнулись крохотные кисточки, украшавшие отделку декольте. Поведя плечами, она вытянула шею, словно ластящаяся кошечка. Он обвел пальцем круг у ямочки локтевого сгиба, там, где бился пульс, и леди Кук издала чуть слышный, напоминающий мурлыканье звук.

Если бы сад не был так щедро освещен и народу там было бы поменьше, он отвел бы леди Кук на свежий воздух, где они оба смогли бы удовлетворить свои желания. Но при сложившихся обстоятельствах придется повременить. А вдруг супруг захочет лично сопроводить жену домой?

Леди Боудисия не одобряла его интрижки с замужними дамами. Мало того, она вообще его не одобряла. Она всегда относилась к нему предвзято. Выказывала свое неодобрение девочкой, но с тех пор как игра в куклы осталась в прошлом и она превратилась в настоящую светскую даму, в отношении к нему появилась еще и раздражающая надменность. Хотя с чего он взял, что эта надменность появилась только сейчас? Двенадцатилетней пигалицей, в грязи с головы до ног, она умела поставить себя так, что он рядом с ней чувствовал себя недотепой и недорослем. Да и десять лет спустя не мог похвастать, что хоть раз оказывался на высоте, когда они «скрещивали шпаги».

И какие это были поединки! Что ни встреча, то баталия. И разве он виноват, что получал искреннее удовольствие от процесса? От предвкушения словесных, а иногда не только словесных стычек? Отказаться от такого изысканного развлечения было выше его сил. Впрочем, сейчас ему не в чем себя упрекнуть. Теперь он делает все, чтобы избегать такого рода обменов любезностями. Он вообще старается ее избегать.

Гарет поймал себя на том, что вновь улетел мыслями далеко от ждущей его внимания дамы, и приказал себе сосредоточить взгляд и помыслы на пышном бюсте леди Кук. Он изобразил восхищение, глядя на кожу цвета сливок. Только бы не забыться вновь и не начать искать глазами Боу, надеясь встретить ее холодный надменный взгляд. Как бы хотелось пересечь этот зал, подойти к ней и сказать что-нибудь остроумное и насмешливое, от чего она бы улыбнулась и шутливо шлепнула его веером. Возможно, он мог бы заставить ее совершить какой-нибудь опрометчивый поступок, повести себя чуть нескромно…

Леди Кук сделала глубокий вдох и задержала дыхание, при этом груди ее едва не вывались из лифа. Тугие, нежные, спелые… отчего-то сегодня они не выглядели так соблазнительно, как раньше. Сегодня улыбка ее казалась натянутой, цвет щедро напудренного лица напоминал цвет лица покойника, подготовленного к погребению старательным гробовщиком. Да и место для черной «мушки» из тафты она выбрала не совсем удачно – искусственная родинка наполовину скрывалась в складке кожи в уголке губ, когда она улыбалась.

Смех Боу стегнул его как хлыст. Стиснув зубы, он приказал себе не смотреть туда, откуда этот смех доносился. Весь этот сезон он был одержим ею. Леонидас, ее брат, попросил присмотреть за ней в свое отсутствие. Когда соглашался, Гарет не предполагал, какой это обернется мукой, но сейчас, в конце марта, в разгар сезона, то, что вначале раздражало, превратилось в настоящую пытку.

Почему она не замужем? Что стряслось с женихами? Они все ослепли, оглохли и безнадежно отупели?

Боу вот уже несколько лет как на выданье, и хотя слухи о ее помолвке то с одним, то с другим появлялись с завидным постоянством – ей прочили в мужья самых завидных женихов, – слухи оставались только слухами. Это выводило из себя. Она выводила его из себя.

Дочь герцога, с огромным, надо полагать, приданым. Единственным недостатком, если не брать в расчет трудный характер, был высокий рост. Девушке почти шести футов ростом трудно найти мужчину под стать. Разве что ее братья и отец по полному праву звали ее малышкой, а остальные смотрелись рядом с ней убогими карликами.

Взять хотя бы пижона, танцующего с ней. Гарет с отвращением скривился. Ни вечерние туфли на каблуках, ни пышный парик не могли скрыть того, что он едва достает ей до бровей. И все-таки не настолько же оскудела Англия высокими мужчинами, чтобы не нашлось ни одного, кто смотрелся бы рядом? Не зря же говорят, что лондонский сезон собирает сливки общества. Даже если отбросить тех, кто мал ростом и стар, неужели не наберется с десяток таких, кто вполне бы ей подошел?

Жизнь намного бы упростилась, если бы она вышла замуж, погрузилась в домашние заботы и зажила счастливо где-нибудь в Йорке или того дальше, в Эдинбурге или Дублине. В конце концов, она шотландка. И уже одно это должно было значительно расширить круг потенциальных ухажеров. Каждый знает, что в Шотландии хватает крепких высоких парней. Где-нибудь в горах должен найтись помещик, которому позарез нужна жена.

Да, жизнь стала бы намного проще, живи она за пределами Лондона. Там, где она не смогла бы все вечера напролет глядеть на него с осуждением, внушая греховные мысли о том, что судьба, сделавшая его младшим сыном без надежды на достойное наследство, была к нему несправедлива.

Каверзные мыслишки, словно пробравшиеся под одежду блохи, кусали его непрестанно. Гарет не был беден в общепринятом понимании. Он вполне мог позволить себе жить праздно и довольно комфортно. Для одного человека денег хватало с лихвой. Но для содержания жены средств явно недоставало. Особенно такой, как Боу, – не привыкшей ни в чем себе отказывать.

Для мужчин вроде него, которые женятся на девушках вроде нее, есть название – «охотники за приданым». Отец Боу скорее пристрелит его, чем даст согласие на брак. Да и за Лео дело не станет. Впрочем, брату и ружье не понадобится – справится голыми руками.

Нет, таким, как он, не пристало жениться, если только не принять сан и не найти себе богатую вдову. Принимать сан Гарет не хотел, да и жениться на богатой вдове резона не было – холостяцкая жизнь имела куда больше преимуществ, чем недостатков. Впрочем, он бы не отказался взять в жены девушку из приличной семьи, такую как Боу, но только Боу не про его честь. Деньги к деньгам, как говорится. И чудес не бывает. Может, раньше все было по-другому, но с тех пор как вошел в силу пресловутый акт лорда Хардвика, вступление в брак перестало быть исключительно личным делом брачующихся. Черт бы драл проклятого крючкотвора.

Гарет вымучил улыбку в ответ на недвусмысленный посыл леди Кук, прижавшейся грудью к его руке.

– У меня кружится голова, – распевно произнесла она и с громким щелчком распахнула веер. Многие обернулись на звук.

– Не желаете выйти на воздух, миледи? – услужливо предложил Сэндисон.

Леди Кук улыбнулась в ответ. Сквозь толпу Гарет повел ее к выходу. Она уверенно, по-хозяйски поглаживала его бицепс.

Леди с сердцем и душой уличной шлюхи. Все, о чем может мечтать мужчина его положения. Проходя мимо Боу, которая как раз закружилась в танце, он почувствовал прикосновение ее юбки. Гарет стиснул зубы и судорожно сглотнул, стараясь не выказывать волнения.

Он понял, что пропал, в тот самый момент, когда впервые увидел ее, причесанную и одетую по-взрослому. Она спускалась по лестнице отцовского дома в блестящем шелковом платье, с припудренными, забранными наверх и тщательно уложенными волосами, и глаза ее светились от радостного ожидания первого бала. От одного ее вида у Гарета перехватило дыхание.

Словно по волшебству исчезла нескладная замарашка, и вместо нее взгляду его предстала ослепительно красивая юная леди, в чьих зеленых глазах мерцала и переливалась, дразня его, непостижимая тайна.

Поверь Гарет хоть на мгновение, что у него есть шанс, он без раздумий упал бы к ее ногам. Но он не верил в чудеса, и поэтому избрал единственную приемлемую тактику – избегать ее, а если такой возможности нет, поддерживать до зубов вооруженный нейтралитет.

Этой ночью леди Кук поможет на время забыть о Боу. У леди Кук есть для этого все необходимые качества. Кроме того, Боу не станет приближаться, когда леди Кук виснет у него на руке. Спутница Гарета с недовольным видом обвела глазами сад. Повсюду горели цветные фонарики, а на тропинках было не протолкнуться.