- Разве их не покупают?
Он замялся.
- Бывает по-всякому. Сперва хорошо покупали. Теперь хуже.
- Почему?
Она в самом деле прониклась интересом к этому, в ее круглых серых глазах было неподдельное любопытство.
- Не знаю, — признался он. — Вот и хочу выяснить. А для этого нужно взять из маркетинга все рациональное. Тут такое дело... — Алтунин потер лоб, — мы бываем неразворотливы, неоперативны и, столкнувшись с конкуренцией капиталистических фирм, терпим порой фиаско. Не придаем должного значения рекламе, а реклама, как известно, — двигатель торговли. Меня лично маркетинг интересует не как концепция управления, а всего лишь как совокупность средств и методов, обеспечивающих наилучшую взаимосвязь производства и потребления. Заковыристо?
- Вижу, ты по уши влез в свой маркетинг.
- Нужда научит кузнеца и сапоги тачать. В общем-то у нас не так уж плохо: создали за границей сорок смешанных фирм с участием советского и иностранного капитала. Триста своих и пятнадцать тысяч чужеземных специалистов. И успехи налицо: заключаем соглашения с иностранными агентскими фирмами.
- Дошло. И как ты намерен развивать эти успехи? Сидя у себя в кабинете?
Ее губы дрожали в улыбке, Он понял, ухмыльнулся про себя.
- В будущем году поеду в Англию. Намечено Лядовым и Ступаковым. Уклониться не удастся. Раз намечено, значит, намечено. А я и рад бы уклониться: лондонский смог не уважаю. Не хватало еще мне смога. Но что поделаешь? — Он развел руками. — Придется посетить лондонскую и манчестерскую школы бизнеса, Британский институт управления, Высший административный колледж в Фэкли, крэнфильдcкий колледж, курсы консультативной фирмы «Урвик Орр энд партнерс». Потом махну в США перенимать опыт гарвардской и слоуновской школ бизнеса. Ну, а дальше видно будет. Есть еще Швеция, есть общеевропейские центры. Лядов хочет погонять меня по свету, авось перейму что-нибудь полезное у капитализма. Он хоть и загнивающий, а управленцев готовит дельных. Нy и внутрифирменное планирование меня интересует... Как видишь, программа обширная. И всюду сплошной монополистический капитал! Тосчища зеленая.
Она взорвалась:
- И ты молчал! Жалкий притворщик.
— А чего распространяться? Придется привыкать к таким поездкам, хотя мне они и не совсем по вкусу. У меня и дома забот хватает. Когда сделали ответственным за производственно-коммерческую деятельность всего хозяйственного комплекса, страшно разозлился: какой из меня коммерсант?! Ну, ты же знаешь, Лядов умеет настоять на своем. И вот теперь изучаю спрос на машины. От меня ждут обоснованных рекомендаций. Требуют, чтоб знал конъюнктуру внешнего рынка, заботился о расширении выпуска продукции на экспорт. А заодно обязали изучать и потребности наших предприятий в импортном оборудовании и материалах, определять целесообразность заграничных закупок. Так что я и впрямь большая купеза. Дело за немногим: подыскать молодую красивую секретаршу.
— Это не проблема, — сказала она с выдержкой.
Он расхохотался.
— Что с тобой? — удивилась Кира.
— Я уже подыскал красивую и молодую.
— Кто же она, твоя избранница? А впрочем... — Кира сделала вид, будто углубилась в свою диссертацию.
— Моя избранница ты. Проси у своего начальства, чтоб перенесли отпуск. А если невозможно, пусть дадут двухнедельный за свой счет. Аглицкий подучи, а то я не так чтоб очень. Акцент медвежий... Нравятся тебе мои занятия маркетингом?
Глаза Киры сразу же потеплели. Она сказала с укоризной:
— В тебе, Алтуня, удачно совмещаются гений и злодейство. Однако я восхищена: ты не просто муж, ты государственный муж.
— Не ластись: шопинга все равно не будет. Ентих заграничных паундов дают в обрез, чтоб, значит, не отвлекался на шопинг, а занимался общественно полезным делом.
— Обойдемся без шопинга. Что нам золото, cветило б солнышко. Гайд-парк, Большой Бен, Пиккадилли, Трафальгарская площадь, еще что-то там. Это ж сказка!.. Мы идем под руку по этим самым Пиккадиллям... Для биографии и для потомков. Алтунин с супругой на набережной Темзы. Рядом — мистер-твистер Брук — тоже с супругой. Ты рожден дли маркетинга. Быть тебе министром внешней торговли.
— Ладно. Помечтали — и хватит. А теперь за плодотворную будничную работу...
Он скрыл от Киры, к чему затеял весь этот разговор о маркетинге и заграничных командировках. Но главное выяснил: она «за»!
Алтунин сам никогда не думал, что его занятия маркетингом привлекут внимание людей, о существовании которых даже не подозревал. Но они-то, оказывается, все знали. От кого?
Может быть, от того же Лядова.
То были большие начальники из другого министерства, также занятого выпуском машин. Они позвонили ему по телефону и пригласили для конфиденциального разговора.
Сергей недоумевал: что бы все это значило? И все же поехал. Долг вежливости...
Его ждали. Министерство было обширное, размещалось в высотном здании. Все по-современному: просторные холлы, скоростные лифты, много стекла и воздуха. Чувствуешь себя словно бы в аквариуме. Два начальника, похожие друг на друга, как близнецы-братья, — оба с залысинками, оба крутолобые, с веселыми глазами под выпуклыми линзами очков в тяжелой заграничной оправе, обхаживали Алтунина и так и этак. Мол, наслышаны о вас как о перспективной фигуре, занимающейся маркетингом, изучением спроса. Знаете ли вы, что такое торгово-промышленное объединение? Не знаете. Ну, что ж... Их в самом деле пока мало, но за ними будущее. Под одной управленческой крышей объединяются вопросы производства, реализации товаров и послепродажного обслуживания. Особенно когда речь идет о технически сложных потребительских товарах и товарах производственного назначения… Мы остановили выбор на вас. Вы удачно сочетаете... Почему бы вам не возглавить такое объединение? Это самостоятельность. Это масштаб. Было бы только ваше согласие — остальное министерство берет на себя.
Что он мог ответить? Предложение слишком неожиданное. В торговых делах разбирается не в такой степени, чтобы возглавлять торговое объединение, даже если оно называется еще и промышленным.
— Мы вас не торопим, не торопим, — успокаивали близнецы-начальники. — Подумайте...
А ему и думать не хотелось. И сейчас не хочется. Если бы даже Кира понуждала принять соблазнительнее предложение. Но, к счастью, она ничего не знала и обсуждения не могло быть. Маркетинг...
Впрочем, что случилось? Претензий к Алтунину по нынешней его службе нет. Наоборот, он на хорошем счету, на коллегиях министерства его ставят в пример работникам других главков. Подотрасль их процветает. Зачем ему какие-то «возможности» на стороне?
Претензия к главку неведомого Гривцова или Кривцова? Ха!.. Этого не избежать. Хотя бы потому, что растут из года в год запросы. Гривцовская проблема — одна из сотен нерешенных проблем. Только и всего...
И все-таки начальник рудника Гривцов продолжал занимать его. Со стороны могло показаться, будто Алтунин с интересом наблюдает за вечерней кутерьмой огней на широком проспекте. На самом же деле перед его мысленным взором томительно проплывали бесконечные по протяженности заснеженные пространства с их лютыми морозами, звериными звездными ночами. И повсюду в открытых забоях — мертвые драглайны, экскаваторы...
Гривцов — злой подземный дух — взвился на мгновение из бездны, бросил несколько фраз, пропитанных горечью и сарказмом. И исчез. Он больше не появится в этом кабинете — гордость не позволит. Но он внес некий диссонанс в ту стройную картину, которая за последнее время начала вызревать в голове Алтунина.
В последние месяцы Сергей опять вроде бы почувствовал вкус к своей теперешней работе, даже увлекся ею. Неожиданно он получил полную самостоятельность: то, к чему всегда рвалась его беспокойная натура.
Как-то вызвал его к себе заместитель министра Лядов. Внимательно вглядевшись в лицо Алтунина, сказал:
— Ваш угрюмый вид мне не нравится.
— Мне самому не нравится.
