– Я думал, ты о том, что они все еще ловят людей.

– А они это и делают. Мне Нира говорила, что у нее пару недель как пропал один из братьев.

– Нира? Та, с кухни? Так почему она мне ничего не сообщила?

Вайг опять занялся птицей.

– Наверное, большинство думали, что ты об этом знаешь.

Найл был поражен.

– Они в самом деле думали, что я допущу, чтобы все это продолжалось?

– Ну… Скорее всего, думали, что ты бессилен что-либо предпринять.

Найлу пришлось сделать усилие, чтобы сдержать в голосе гнев.

– Когда Смертоносец-Повелитель согласился покончить с рабством, – сказал он, – он пошел и на то, чтобы больше не убивать людей. Уговор был такой, что люди отныне свободны и уравнены в правах с пауками. А теперь я слышу, что пауки свою часть обязательств никогда не выполняли… – Он отхлебнул меда, чтобы успокоиться.

– Ты уж не обессудь, – мягко сказал Вайг.

– Я тебя не виню. – (Ощущение такое, будто земля ушла из-под ног.) – Но ты уверен, что Смертоносец-Повелитель об этом знал?

– Вовсе нет, я этого не говорил. Наоборот, я уверен, что он не знал. Только то, что сказала Сидония: Скорбо и несколько его дружков воспротивились тому, чтобы не есть человечину. Поэтому они продолжали поедать людей в своей кладовой. А когда запас кончался, я думаю, они его пополняли.

Найл взял со стола колокольчик и позвонил. В комнату поспешно вошла Джарита.

– Сходи на кухню и попроси прийти сюда Ниру.

– Слушаю, мой господин.

Они остались одни. Найл с угрюмым видом жевал корку хлеба, аппетит безвозвратно пропал. Вайг же ел с прежним смаком.

– Не пойму, почему ты не сказал мне об этом сразу же, как только узнал.

Вид у Вайга был сконфуженный.

– Меня, честно говоря, пару дней не было во дворце…

– Ну сказал бы, как только вернулся!

– А тогда, наоборот, не было тебя. Ты осматривал портовые сооружения. Всегда такой занятой, просто не подступись. – Он вынул платок и потыкал кровоточащий палец. – Всегда работаешь как на износ, я себя чувствую последним лентяем.

– А тебе что мешает?

– Кем? – Вайг развел руками. – От меня что на заседаниях, что на совещаниях нет толку. Что мне еще остается, кроме как любиться да обжираться? – Да, действительно Вайг последнее время изрядно прибавил в весе. – Я бы тебе вот что сказал, – произнес он с неожиданной серьезностью. – Я часто жалею, что не нахожусь опять в пустыне, где можно вволю охотиться.

Найл хмыкнул.

– В пустыне-то девочек нет.

– Эх, пресытиться можно чем угодно…

Он собирался сказать что-то еще, но тут опять вошла Джарита, а следом за ней Нира, хорошего сложения девушка лет примерно двадцати, с кроткими карими глазами и на удивление тонким профилем. Красота девушек в паучьем городе никогда не переставала удивлять Найла, хотя и ясно было, что все это результат взыскательного отбора.

Она стояла перед ними, опустив глаза и сложив руки на переднике. Длинные каштановые волосы, сплетенные в косу, были кольцом уложены на затылке – обязательное правило для женщин, работающих на кухне.

– Вайг сказал мне, что у тебя исчез один из братьев. Это так? – осведомился Найл.

Девушка кивнула, волнение, видимо, мешало ей отвечать. Найл настроился на ее мысли и уяснил, что она ни жива ни мертва от волнения и испуга. Он ошарашенно понял: она считает его чуть ли не полубогом и боится, что за ней он послал, собираясь отчитать и прогнать за заигрывания с Вайгом.

– Расскажи мне, что случилось, – попросил Найл ласково.

Девушка откашлялась.

– Он вышел, когда уже стемнело, и не вернулся.

– Ты где живешь?

– На улице Кожемяк.

– Там нет освещения? – (Она кивнула.) – И куда он пошел?

– Через улицу, к товарищу. Он там оставил лошадку.

– Лошадку?

– Деревянную игрушку. Он просто бегал ее забрать.

– Ты выходила его искать? – (Она покачала головой.) – Почему?

– Мы не выходим после того, как стемнеет…

– Почему?

– Н-ну, нельзя все же…

– Но это было в дни рабства! Теперь-то вы можете ходить куда угодно!

Девушка кивнула, так и не поднимая глаз, щеки запунцовели от смущения. Тут до Найла дошло. Семья этой девушки привыкает к свободе с трудом. Сломить укоренившуюся за всю жизнь привычку ох как не просто. Вот почему они не стали сообщать об исчезновении ребенка. Он вышел после того, как стемнело, а это против закона, вот их и наказали.

– А были еще какие-нибудь исчезновения?

– Было одно. Девушка с соседней улицы…

– Кто-то что-нибудь слышал?

– Нет.

Этого следовало ожидать. Паук бесшумно сваливается из темноты, парализуя добычу силой воли, и через считаные секунды взмывает с ней в воздух; и не видно, и не слышно.

– Ладно. Спасибо, Нира. Я посмотрю, можно ли чем-нибудь помочь. – (Девушка так и стояла бессловесно, боязливо думая, что же с ней будет.) – Все, можешь идти, – пришлось добавить Найлу.

Та поспешно поклонилась и выскочила вон из комнаты. Вайг посмотрел ей вслед с восторгом. Точно так же встретил ее появление и Найл, но теперь от чувства не осталось и следа. Заглянув ей в мысли, он распознал ее сущность: обыкновенный подросток, среднего ума. Вайга, не обладающего телепатией, очаровывала ее внешность, и ему не терпелось познать ее и убедиться, соответствует ли внешности ее ум. Найл заранее знал, что брат будет разочарован, а вот заявить об этой догадке напрямую, увы, не было возможности. От этого он сник и призадумался.

– И что ты думаешь делать? – спросил Вайг, наливая второй стакан меда.

– Я должен буду провести разговор со Смертоносцем-Повелителем.

– Тебе по душе такая идея?

Мысль о скандальном разбирательстве со Смертоносцем-Повелителем вызывала тихий ужас.

– А что?

– От этого может стать еще хуже…

– Вот почему Скорбо мог убивать людей. Потому что никто не осмеливался об этом заикнуться. Если бы мне сказали раньше, может, брат Ниры был бы еще жив.

– Я думаю, ты прав, – заметил Вайг без особой уверенности.

В дверь легонько постучали, и вошла Найрис.

– С тобой, мой господин, хочет говорить доктор.

– Доктор? – переспросил Вайг.

– Так здесь величают Симеона. До него в городе не было такого понятия, как доктор. А, Симеон, входи! Как насчет стакана вина?

– Спасибо, не откажусь. – И вид, и голос у Симеона был усталый.

Найрис сняла с него плащ, а Джарита стянула башмаки, покрытые снегом. Симеон со вздохом облегчения повалился на подушки и принял протянутый Вайгом стакан с медом. Выпил с явным одобрением, глубоко перевел дух.

– Откуда ты пришел? – спросил Найл.

– Из квартала рабов. – Симеон потянулся за птицей.

– Того, третьего, нашли?

– Да, нашли, – кивнул Симеон, жуя.

– Где он сейчас?

– Помер.

– Ну? Зарезался, как предыдущий? – (Симеон, все еще жуя, мотнул головой.) – Паук убил?

– Нет. – Симеон глотнул. – Паук пришпилил его так, что он пальцем не мог шевельнуть. Я первым делом отнял нож. Паук только после этого его и отпустил. Я задавал ему вопросы, но он не отвечал, притворялся, что не понимает. Тогда я велел пауку слегка его прижать – не хотелось, конечно, но надо же было узнать, откуда он явился. Паук его чуть прижал, тот – кричать. Но так ничего и не сказал. Храбрец был.

Найл поморщился, представив себе картину. Под словом «прижать» Симеон имел в виду не просто физическое давление. Взрослый смертоносец одной лишь силой воли способен стиснуть человека, как орех в щипцах, так что кости затрещат. Найл сполна ощутил это при первой встрече со Смертоносцем-Повелителем и от воспоминания невольно содрогнулся.

– И что было потом?

– Его решили отвести в обиталище Смертоносца-Повелителя, я поехал следом на колеснице. А на полпути через мост за мной послали, чтобы я его осмотрел. Он был мертв.

– Может, от испуга помер, – предположил Вайг.

– Нет. Походило скорее на сердечный приступ, синие губы и мертвенно-бледное лицо.

– Где он теперь? – спросил Найл.