Маэстро. Открывай.
Манюшка. Здравствуйте, Павел Федорович.
Обольянинов (во фраке). Здравствуй, Манюша. Здравствуйте.
Аметистов. Маэстро, мое почтение.
Обольянинов. Простите, я давно хотел попросить вас: называйте меня по имени и отчеству.
Аметистов. Чего ж вы обиделись? Вот чудак человек! Между людьми одного круга... Да и что плохого в слове «маэстро»?
Обольянинов. Просто это непривычное обращение режет мне ухо, вроде слова «товарищ».
Аметистов. Пардон-пардон. Это большая разница. Кстати о разнице: нет ли у вас папиросочки?
Обольянинов. Конечно, прошу вас.
Аметистов. Мерси боку[16].
Обольянинов. Зоя, к вам можно?
Зоя (за сценой). Нет, Павлик, погодите, я еще не одета. Как вы себя чувствуете?
Обольянинов. Сносно, мерси.
Аметистов (Манюшке). Давай нимфу.
Манюшка. Сейчас. (Выдвигает из-за занавеса картину обнаженной женщины.) Ги...
Аметистов. Вот это я понимаю! Хорошая картиночка. Граф, что вы скажете про этот сюжетик? Манюшка. Не чета тебе?
Манюшка. Бесстыдник. А может, я лучше. (Скрывается.)
Аметистов. Вуаля[17]! Ведь это рай. А? Граф, да вы гляньте, развеселитесь, что вы сидите, как квашня!
Обольянинов. Что это такое — квашня?
Аметистов. Ну с вами не разговоришься! Как квартиру находите? А?
Обольянинов. Очень уютно. Отдаленно напоминает мою прежнюю квартиру.
Аметистов. Хороша была?
Обольянинов. Очень хороша, только у меня ее отобрали.
Аметистов. Да неужели?
Обольянинов. Какие-то с рыжими бородами выкинули меня...
Аметистов. Это печальная история.
Зоя. Павлик! Здравствуйте! Вы сегодня бледный. Ну-ка, идите к свету, я погляжу на вас... Тени под глазами...
Обольянинов. Нет, это пустяки. Просто я сегодня слишком долго спал.
Зоя. Ну идемте ко мне, посидим до гостей. (Скрывается с Обольяниновым.)
Условный звонок — три долгих, два коротких.
Аметистов. Вот он, черт его возьми... Где ты пропадал?
Херувим (с узлом). Я мал-мала юпки гладил.
Аметистов. Ну тебя к богу с твоими юбками. Кокаину принес?
Херувим. Да.
Аметистов. Давай, давай! Слушай, ты, Сам-Пью-Чай, смотри мне в глаза.
Херувим. Смотлю тебе галаза.
Аметистов. Отвечай по совести: аспирину подсыпал?
Херувим. Ниэт... Ниэт...
Аметистов. Ох, знаю я тебя. Бандит ты! Ну если только подсыпал, бог тебя накажет! (Нюхает.)
Херувим. Мал-мала наказит.
Аметистов. Да не мал-мала, а он тебя на месте пришибет. Стукнет по затылку, и нет китайца! Не сыпь аспирин в кокаин. Нет, хороший кокаин. Чувствую. Мысли яснее. При такой чертовой гонке порядочному человеку невозможно без кокаина. Ну, уважаемый сын Поднебесной империи, переодевайся.
Херувим. Счас. (Надевает китайскую кофту и шапочку.)
Аметистов. Совершенно другой разговор. И какого черта вы, китайцы, себе косы бреете. С косой тебе совершенно другая цена была бы!
Звонок условный.
Ага. Мымра. Эта аккуратнее всех.
Херувим. Мымла присла.
Аметистов. Цыть ты! Какая она тебе Мымра?
Мымра. Здравствуйте, Александр Тарасович. Здравствуй, Херувимчик! Сегодня как-то особенно нарядно. Ах какая прелесть! Хризантемы. Это мой любимый цветок. Обожаю. (Поет.) И на могилу обещай ты приносить мне хризантемы...
Аметистов. Шли бы вы одеваться, Наталия Николаевна, а то поздно. Сегодня большой день: новые модели будем демонстрировать.
Мымра. Прислали? Ах какая прелесть! (Убегает.)
Херувим зажег китайский фонарь в нише, дымит курением.
Аметистов. Не очень налегай.
Херувим. Я не буду налегай. (Хлопочет, исчезает.)
Звонок.
Лизанька. Почтение администратору этого монастыря.
Аметистов. Бон суар[18], Лизанька. Летите переодевайтесь, сейчас будет важное лицо.
Лизанька. Ну? Мне?
Аметистов. Это уж от него зависит.
Лизанька. А то я в последнее время почему-то в загоне. (Исчезает.)
Звонок.
Аметистов (летит к зеркалу, охорашивается). Здравствуйте, мадам Иванова...
Иванова. Дайте мне папироску.
Аметистов. Манюшка. Папиросы!
Пауза.
Холодно на дворе?
Иванова. Да.
Аметистов. У нас сюрприз: модели пришли из Парижа.
Иванова. Это хорошо.
Аметистов. Изумительные. Прямо пальчики оближешь.
Иванова. Ага.
Аметистов. Вы в трамвае приехали?
Иванова. Да.
Аметистов. Народу много в трамвае?
Иванова. Да.
Манюшка (подает папиросы). Вот.
Аметистов. Вот-с. Прошу.
Иванова. Спасибо. (Уходит.)
Аметистов. Вот женщина! Ей-богу. Всю жизнь с такой можно прожить, и не соскучишься. Не то что ты — тарахтишь, тарахтишь.
Манюшка. Я ведь необразованная.
Аметистов. А ты образовывайся, деточка. А ты только с китайцами умеешь перемигиваться.
Манюшка. Ничего я не перемигиваюсь...
Властный звонок.
Аметистов. Он! Узнаю звонок коммерческого директора. Великолепно звонит! Открывай, впускай. Потом сейчас же лети переодеваться. Херувим будет подавать.
Херувим (возбужден). Гусь идет. (Исчезает.)
Манюшка. Ах батюшки! Гусь! (Бежит открывать.)
Аметистов. Зоя, Гусь! Зоя, Гусь! Принимай. Я исчезаю. (Исчезает.)
Зоя (в роскошном туалете). Как я рада, милый Борис Семенович!
Гусь. Здравствуйте, Зоя Денисовна, здравствуйте!
Зоя. Садитесь сюда, здесь уютнее. Ай, яй, яй, какой же вы нехороший!
Гусь. Вы мне говорите, что я нехороший? Это замечательно. Вся Москва мне твердит на всех перекрестках, что я именно хороший, и только вы одна находите, что это наоборот.
Зоя. Ах, Борис Семенович. Москва льстива. Она преклоняется перед людьми, занимающими такое громадное положение, как ваше, а я бедная портниха, мне все равно. Ай, яй! Сосед, близкий знакомый, а хоть бы раз зашел.
Гусь. Поверьте мне, я с удовольствием, но у меня...
Зоя. Я шучу... Я знаю, что у вас дела по горло.
Гусь. Не по горло, а вот сколько. Утром заседание, в полдень заседание, днем — заседание, вечером заседание, а ночью...
Зоя. Тоже заседание.
Гусь. Нет, бессонница.
Зоя. Бедненький, вы переутомитесь.
Гусь. Уже.
Зоя. Ну вот видите. Вам нужно развлекаться!
Гусь. О том, чтобы я развлекался, не может быть и речи... (Увидел картину.) Ай, замечательный художник. Замечательный художник... прямо замечательный.
Зоя. Французская школа.
Гусь. Замечательная школа. Вот это школа! Скажите, вы не хотите продать эту картину?
Зоя. А вы хотели бы ее купить?
