Когда лифт тронулся, я вздохнул поспокойнее. В кабине было темновато, и я решил испытать здесь переносную лампу, чтобы убедиться в ее работоспособности. Обратив большую лампу к своей голове, я несколько раз включил и выключил ее. Сам ультрафиолетовый свет невидим для человеческого глаза, но порошок на моем пиджаке засветился — все в порядке. Как только открылась дверь лифта, я сделал шаг вперед и остановился, внезапно увидев женщину средних лет, ожидавшую лифта. Она улыбнулась мне ничего не значащей улыбкой, как случайному встречному.
На меня что-то нашло. Таково единственное объяснение того, что я сделал. Не стану прикидываться, будто хотел проверить свою готовность, а лампа произвела слишком мощный эффект. Не стану лгать, что у меня соскользнул палец. Нет, просто какая-то грязная тварь что-то нашептала мне на ухо. Так или иначе, я сделал это.
Я повыше приподнял переносную лампу, чтобы она получше осветила меня, нажал на выключатель, улыбнулся, пошевелил бровями и проговорил сквозь сжатые зубы:
— О-о-о-о!
Я сразу осознал весь ужас содеянного, но было слишком поздно.
Леди, безразлично улыбнувшаяся мне, все еще улыбалась, но теперь так, словно на нее накинулся сам Дракула.
Я выключил лампу, но ее выпученные пустые газа уже устремились в никуда. Меня охватило глубокое раскаяние, и я не успел подумать о том, сколько разнообразных оттенков ужаса выразило ее лицо, прежде чем она рухнула на пол.
Я пощупал пульс на ее шее. Сердце билось нормально, поэтому мне пришлось оставить ее. Что делать? Я должен был спешить. Моя следующая жертва может заорать до того, как упадет в обморок, и начнет стучать в двери, призывая на помощь. Крики же соберут людей, и вскоре весь коридор будет усеян телами.
Поэтому я поспешил к квартире Атлас, открыл дверь отмычкой и вошел в ее темную гостиную. Я почти не пользовался фонариком, потому что сразу нашел спальню. В этой комнате девушка переодевалась в тот самый день, когда принесла будильник.
Угрызения совести уже не мучили меня. Виновна Атлас или нет, но я вспомнил звон ее будильника.
Включив фонарик возле постели, я увидел, что Атлас спит, наполовину укрытая простыней. Тогда я включил лампу в гостиной. Света, падавшего через дверь спальни, было достаточно, чтобы отчетливо видеть девушку. Свет за моей спиной скорее поможет, чем помешает мне.
Атлас лежала на боку, лицом к стене. За несколько секунд я установил ультрафиолетовую лампу на полу возле постели девушки, зажег ее и отступил. Да, я здорово светился. Фосфоресцирующее излучение струилось с моих скул и век.
Ровным, ничего не выражающим, глухим голосом я начал:
— Атлас... О Атлас...
Девушка повернулась на спину.
— Атлас... Я пришел.
Она почмокала губами и медленно открыла глаза. Взглянув на меня, Атлас зажмурилась, чтобы избавиться от ужасного видения, и покачала головой. Еще бы, в ее спальне не могло появиться ничего подобного! Закрыв глаза, она начала поворачиваться на бок, но внезапно замерла и вытянулась под простыней. Теперь голова ее металась по подушке, а девушка с отчаянием повторяла:
— Нет-нет-нет-нет!
— Атлас! — Мой голос звучал вкрадчиво и мягко. — Это я. Я вернулся. Я, Шелл Скотт.
Голова ее по-прежнему металась по подушке, а как только я попадал в поле зрения Атлас, она восклицала:
— Нет-нет-нет!
И вдруг Атлас уставилась на меня, завопила во всю силу и подпрыгнула футов на девять.
Глава 14
Приземлившись, девушка схватила простыню и вытянула ее перед собой. Казалось, она вот-вот закричит. Чтобы предотвратить это, я положил ладонь на ее руку и произнес замогильным голосом:
— Молчание!
Атлас снова замерла. В тусклом свете я видел ее широко открытые глаза, рот был закрыт, губы плотно сжаты, зубы стиснуты, а уголки рта опущены.
— Атлас! — Я говорил очень тихо и растягивал слова. — Я не причиню тебе вреда, если скажешь мне правду.
— О да, да, скажу, — чуть слышно ответила она.
— В противном случае, — продолжал я, — тебе придется... пойти... со... мной!
Это доконало ее.
— Нет! — закричала девушка. — Я не пойду! Не пойду. Ты не...
— Тогда говори. Расскажи мне все. Но только правду. Исповедуйся в своих грехах.
Я убедил ее, но неправильно поставил вопрос. Атлас стала почти такого же цвета, как я, и начала рассказывать мне обо всех своих дурных поступках. Одни из них были грехами, другие нет, но мне было нужно не это.
— Нет. Нет, не то, Атлас, не то.
Она притихла.
— Мистер Босс, — уточнил я. — Расскажи о мистере Боссе.
Она не сочла мой вопрос неуместным, но переспросила:
— Какой мистер?
— Главный. Босс.
— Кто?
Мне стало не по себе, но я отказывался поверить в то, что Атлас ничего не знает. Только не это! У нее наверняка есть полезная для меня информация. Я сделал еще одну попытку:
— Расскажи мне о Джордже Стоуне.
— О Джордже?
— Да. Да. На кого он работал? На кого... кто был его боссом?
— Не знаю.
— Тебе придется пойти со мной...
— Нет. Нет, ты...
Мне пришлось снова оборвать ее. Тревожась все больше и больше, я задавал ей один и тот же вопрос на разные лады, потом предложил:
— Подумай, Атлас. Успокойся. Подумай. Джордж ведь часто виделся со своим боссом, с человеком, на которого работал. Разве он никогда не навещал его вместе с тобой?
К этому моменту она чуть осмелела, села и свесила с кровати ногу.
— Да, я вспомнила. Дважды.
Ее слова подействовали на меня как четыре хороших глотка бурбона. Мы добрались до нужного места.
— Это был большой дом на Ферн-роуд, — продолжала девушка, — с двумя вооруженными охранниками... Что случилось?
Вдруг лицо ее выразило испуг и удивление. Она уставилась на меня, а я не сразу сообразил, в чем дело.
— Ты... исчезал, — проговорила девушка. — Часть тебя пропадала.
Тут до меня дошло. Я не заметил, как Атлас, свесив ногу с кровати, несколько раз качнула ею. Нога, оказавшись между мною и ультрафиолетовой лампой, перекрыла луч света. Я не знал, что во мне изменилось при этом, но кое о чем догадывался. Вероятно, часть моего лица уже не внушала ей такого ужаса, даже если казалась тронутой тлением.
Я понимал, что должен заставить Атлас продолжать, особенно сейчас.
— Ничего не случилось. Сиди спокойно. Это все время происходит. Не двигайся.
— Все время происходит? Разве тебе не больно?
— Здесь нет боли... Оставим это... Ты говорила...
— Ах да. Я ездила с Джорджем, но он оставил меня ждать в машине, сказав про вооруженных охранников. Я и сама их видела у больших железных ворот перед подъездной аллеей.
— Вооруженных? — задохнулся я.
— Да. Вооруженных. Джордж сказал, это из-за того, что там живет большой босс. Тот, на кого он работает. Теперь я помню.
— Как его звали?
— Не знаю.
— Себастьян Вайз?
— Не знаю. Джордж не сказал мне, кто он. Вот, ты снова это сделал.
— Не шевелись!
Я сурово взглянул на нее. Легко догадаться, как именно, учитывая мое состояние. Атлас застыла, но тут я с ужасом заметил, что светает. Большое окно выходило на восток, и первые лучи восходящего светила, казалось, вот-вот поднимутся из-за горизонта и тогда шоу кончится.
— Атлас, — заторопился я, — расскажи мне все, что знаешь о делах Стоуна, о его работе, о людях, с которыми он был связан, — обо всем.
— Он мало рассказывал об этом. Но после нескольких порций виски с содовой кое-что все же говорил. Или после мартини. Он подслушивал телефонные разговоры и делал что-то еще. У него было много магнитофонных записей телефонных разговоров и обычных бесед. Он отдавал все тому, на кого работал. Однажды Джордж сказал, что многие записи помогали протащить некоторые законы. Это было лоббирование или что-то в этом роде. Я подумала, что это здорово.
То же самое я узнал от Стоуна в клубе «Мелоди». Девушка упомянула несколько незначительных подробностей, но вдруг замолчала, подалась вперед, уставилась на меня и быстро встала. Ее ноги оказались между мной и ультрафиолетовой лампой. Вдобавок случилось самое плохое: взошло солнце. Теперь я стоял перед Атлас во всем своем натуральном ужасе. Без ультрафиолетового излучения. Падавшие на меня солнечные лучи превратили мое лицо в маску.
