Таким образом, будучи проанализированным в свете антропологических данных, культ мертвых предстает как существенный элемент духовной культуры человека, корни которого уходят в далекое прошлое и который концентрируется в эмоциях, возникающих благодаря таинству смерти, природе людей и их предназначению. Это больше отражается в ритуальных действах, чем в абстрактных идеях. Эмоциональные ситуации, возникающие в связи с такими явлениями, как смерть и надежда на бессмертие, постоянно требовали разрядки, именно они помогли сформироваться культу мертвых.

С колыбели и до могилы существование человека находится в постоянном движении, "никогда не стоит на месте". Возрождение приходит на смену смерти, — примером тому служат процессы увядания и регенерации в природе. В критических ситуациях это породило ряд "обрядов перехода" (rites de passage), для получения нового источника жизни и силы. С помощью этого ритуала — перехода от жизни к смерти, или от смерти к жизни — снимается напряжение. Смерть есть ворота в грядущее, и погребальный ритуал освобождает усопшего от его земного существования и от человеческих и материальных зависимостей ради будущего. Смерть становится средством, которое позволяет умершему успешно миновать темный и опасный проход, спокойно и благополучно начать новый путь.

Таким образом, мысль о бессмертии, видимо, возникла не из представлений живущих о раздельном существовании души и призраков, как предполагалось раньше, а стала естественным следствием данной системы ритуалов. Вечно обновляющаяся жизнь была для людей результатом ежедневного наблюдения и изучения, смерть же казалась вторжением в нее, вызванным силой и местью чего-то сверхъестественного. Победить смерть старались с помощью возрождающей к жизни энергии и оживляющих веществ (красной охры, амулетов) и системы ритуалов, относящихся к культу мертвых. Это позволяло преодолеть страхи и вредные влияния, сопровождающие смерть, и обеспечить покойному благополучие в будущем, хотя и туманном, неопределенном и ограниченном. Во всем этом сложно переплетались и страх, и любовь. Противоречие между недолговечностью тела и бессмертием духа разрешалось при помощи правильного соблюдения церемоний, связанных с погребением покойника и с эсхатологическими верованиями. Поскольку из всех таинственных, разрушительных и критических ситуаций, с которыми сталкивается человек, смерть — самая опустошающая и лишающая душевного равновесия, то и равновесие социальной структуры представлялось сильно зависимым от должного исполнения погребального ритуала. Поэтому неудивительно, что культ мертвых всегда занимал такое важное место и играл существенную роль в человеческом обществе, начиная с его появления в условиях палеолита.

Теперь переключим наше внимание с культов, возникших вокруг таинства смерти и человеческого выживания, на культы, связанные с рождением и плодородием, поскольку воспроизводство и добывание пищи в любые времена вызывали у людей самые глубокие эмоции и самые естественные желания, надежды и страхи. Как говорит Фрэзер (Frazer) (сэр Джеймс Джордж Фрэзер, английский этнограф, 1854–1941. — Прим. пер.), "жить и вызывать жизнь, питаться и производить потомство — все это было первостепенным в желаниях человека в прошлом, и это же останется для него первостепенным и в будущем — до тех пор, пока существует мир"²⁹⁷. Поддержание и сохранение жизни во все времена оставалось основным стремлением людей, т. к. достаточное количество потомков и еды является неотъемлемой потребностью и важным условием существования. Об этом человечество заботится с палеолита до наших дней. Но в полной опасностей среде, в которой древний человек вел борьбу за выживание, таинственные силы размножения и добывания пищи получили значение священных и к ним относились с осторожностью и благоговением. Тогда и возник ритуал, позволявший осуществлять определенный магически-религиозный контроль над ними.

Итак, в начале верхнего палеолита в граветтской индустрии для домашнего использования стали делать женские фигуры из костей, слоновой кости, из камня с сильно увеличенными материнскими органами. Они имели большие отвислые груди, широкие бедра, пухлые ягодицы и избыточную полноту, наводящую на мысль о беременности. У этих так называемых "венер", маленьких и толстых, редко прорисовывали лицо, а у фигуры, найденной в Виллендорфе (в Верхней Австрии), волосы были заплетены, как у девушек из Брассемпо (Голландия). Руки и ноги лишь слегка выявлены, а на предплечье нанесены точки, видимо, обозначающие ожерелье. В пористом известняке, из которого вырезана эта статуэтка, обнаруживаются следы красной охры. Акцент явно сделан на отличительных половых чертах, остальное для мастера не имело большого значения.

В Лоссель-на-Бон недалеко от Лез Ейзи (Дордонь) в скальном навесе, вскрытом д-ром Лаланн (Lalanne), найдено замечательное изображение обнаженной женщины 18 дюймов в длину, вырезанное на каменном блоке. В правой руке она держит предмет, похожий на рог бизона; лицо не прорисовано, голова дана в профиль, туловище окрашено в красный цвет и все, кроме головы, отполировано. На двух других рельефных фрагментах также просматриваются фигуры женщин, а третий, очевидно, запечатлел процесс рождения ребенка²⁹⁸. Есть предположение, что перед нами — изображение соития, и что это изделие служило в эротических целях²⁹⁹, так как основной акцент сделан на пышных формах женщины. Как эротические сцены эпохи палеолита трактуют и рисунки на стенах ниши в пещере Комбарель близ Лез Ейзи, изображающие пляшущих мужчин и женщин, одетых в шкуры с хвостами³⁰⁰, их лица оказались закрытыми сталагмитами. Но более вероятно, что но смыслу это — танец плодородия, предна-значенный для того, чтобы охота была успешной. Именно такое значение приписывается рисункам, найденным на стенах Марсуласа и Альтамиры, на кости и роге северного оленя из Абри-Мура и Абри-Меж, на сланцевой пластине в Лурде, на гальке в Ла-Мадлен. Более того, следует еще доказать, что на барельефах представлено соитие. Когда несколько лет назад автор данной книги осматривал эти барельефы в доме мадам Лаланн в Бордо, такая интерпретация не показалась ему сколько-нибудь убедительной. Возможно, это просто женская фигура, очертаниями напоминающая любой другой барельеф. Мисс Леви полагает, что она похожа на стеатитовую статуэтку из пещер Гримальди³⁰¹.

Как бы ни объяснять назначение и смысл этой фигурки, палеолитических "венер" нельзя считать просто "характерным продуктом упорствующего в заблуждениях мужского воображения"'⁰², надо принять во внимание их долгую историю существования в качестве неотъемлемой части культа богини-матери даже и на более продвинутых стадиях цивилизации. Возможно, элемент эротики действительно присутствовал, но все же главной целью было развитие, сохранение и преумножение жизни, целью, опосредованной через внешние признаки материнства. Это произошло задолго до того, как жизнеутверждающее начало персонифицировалось в облике Матери-земли и в ее многочисленных и разнообразных двойниках, в собирательном образе Великой матери Ближнего Востока и греко-римского мира.

Как и вся граветтская культура, культ Венеры, видимо, пришел в Европу с востока, где в донских степях были найдены многочисленные женские фигурки. Семь из них, искусно вырезанных из бивня мамонта, обнаружены в Гагарино, а одна — на стоянке Костенки в центре России³⁰³. У озера Байкал в Сибири найдена фигура, очень условно считающаяся женской. В Виллендорфе на Дунае д-р Абсолон (Absolori) обнаружил "венеру" Нижнего Вистернитца (в Моравии) и портретную статую в Вистонице, слепленную из земли, обгорелых костей, жира и глины. В Апеннинах была раскопана еще одна условно женская статуэтка (Савиньяносуль-Панаро, Эмилия) и, как уже говорилось, две других извлечены из пещер Гримальди на франко-итальянской границе. Фигурки из Брассемпо и Сире во Франции принадлежат более поздней — ориньякской — культуре. Эти примеры позволяют предположить, что культу плодородия потребовалось значительное время для утверждения на территории от его истоков до стоянок в Западной Европе. Поскольку условная "венера", выгравированная на слоновой кости и найденная в Пжедмосте (Моравия), относится к позднеориньякской культуре, то можно утверждать, что в Центральной Европе культ, должно быть, просуществовал до появления индустрии солютре.