Не счесть забот руководителей заводов, но несоизмеримы и они с заботами руководителей колхозов и совхозов, не знающих ни что такое отпуск летом, ни что такое выходной с апреля до глубокой осени. Один главный агроном, жена которого уехала сдавать экзамены в заочном институте и оставила на его попечение двух орлов младшего школьного, не вынес пристального внимания к своему лицу.
— Что смотришь? Глаза, как у белого кролика? Похоже. Приезжаю вчера домой… Не вчера — сегодня, выходит, если это было во втором часу ночи. И лежит на столе записка: папка, свари нам супу. А из меня повар… Пока разыскал кастрюлю, пока добыл из холодильника мясо, пока чистил картошку — рассвело на дворе. Выключил газ, начертал ниже их каракулей свои: «доварите сами» — и в бега. Вот так мы тут в деревнях: ни в дом раньше полуночи, ни из дому позже пяти. И не за складные речи нам зарплату повысили.
Но некоторые продолжают и повышенные должностные оклады за икс получать в полном размере. А научи бы Игрека помнить, какой в хозяйстве дефицит не только по итогам года, но и квартала, и Зет доискался б до причин убытков. В сельском хозяйстве, что в медицине: главное — знать, от чего лечить, а лекарства найдутся.
Но не всюду можно отделаться однозначным ответом на вопрос, где у коровы молоко. Да и зачастую оно бывает лишь на языке дающего повышенные обязательства, не соразмерные с его знаниями, опытом и способностями, а стало быть, и возможностями. И все же: где у коровы молоко?
— А это опять же смотря у чьих коров, — перемигиваются ольховские доярки. — Если у совхозных, то в наших грелках…
В обыкновенных резиновых медицинских грелках, в трехлитровых стеклянных банках, в эмалированных и алюминиевых бидончиках той же стандартной вместимости. Это у рядовых доярок. Бригадирши оперируют сорокалитровыми флягами, оптом сбывая государственное молоко по базарной цене тут же на дойке. И не важно, чей товар — важно — чей барыш.
Но не пойман — не вор. И не воры они теперь — несуны. И криминала в грелке молока никакого. И не так-то легко поймать этого несуна с поличным. И почему нелегко, работникам карталинской милиции до сих пор, наверное, невдомек. А все очень просто и оригинально: завхоз-дружинник едет в РОВД с просьбой провести рейд по вскрытию хищений молока и уточняет день и время рейда с элементом внезапности, а возвратясь из милиции и прищурив глаз, грозит кривым пальцем дояркам:
— Девки… В середу вас будут с вечерней дойки встречать эти… Так что соображайте.
Хоть кино снимай по такому сценарию. Не снимают. Ни доярок, ни бригадиров. А завхоз и вовсе незаменимый человек, и свой в доску и в органах и в деревне, и ни там, ни там не знают, как его встретить и куда посадить. Не знают, куда, за что и на сколько посадить такого «общественника» и работники прокуратуры, нет на него статей ни в уголовном, ни в гражданских кодексах…
Поступило на совхозный склад три килограмма муравьиной кислоты для обработки ульев против пчелиного клеща. Кислота мгновенно растеклась по титулованным пчеловодам-любителям, а из ста числящихся на совхозном балансе пчелиных семей шестьдесят пять погибло от этого клеща-паразита. Балансовая стоимость пчелиной семьи сотни рублей, но пчел никто не трогал и не расхищал, расхитили муравьиную кислоту, а она стоит копейки, да эти копейки разбрось на три-четыре пая — так и под микроскопом не усмотришь состава преступления…
И еще: на производственном совещании причастных к молочному животноводству специалистов бывший директор Великопетровского совхоза Косиков как-то говорил: для выполнения годового плана необходимо в оставшиеся три месяца увеличить суточные надои от каждой коровы на 0,5 килограмма…
Но несет и несет доярка, имеющая в личном хозяйстве трех коров. Несет в жаркий полдень и в холодный осенний вечер, и утром несет на одной руке аккуратно свернутую телогрейку с замаскированной в ней посудиной, на другой — бадью-пудовку с дробленкой, которой тоже суждено оборотиться в молоко, но только не у совхозной коровки. И никто не спросит, что в бадье или почему вдруг так разжарило тебя — телогрейку сняла, идешь в одном халатике, а на дворе минус… Всему минус: и молоку, и дробленке, и руководству.
Потому что никому, видимо, ни жарко, ни холодно здесь, и никого особенно не волнуют акты внезапных контрольных проверок наличия и химического состава надоенного молока с фактической жирностью два процента в общем котле от восьмидесяти коров, и никто не ворохнулся в кресле узнать хотя бы по телефону, куда девалась добрая половина молока из этого котла. Никого не затронул и тот факт, что вместо положенных по норме кормления ста пятидесяти литров натурального молока на группу телят в емкости оказалось лишь девяносто. Никого. А сказано об этом было на партийном собрании.
Сведение до минимума издержек производства, — а они вряд ли только в одном Карталинском районе, — безусловно, заметно бы отразилось на увеличении молочной продукции, но и этих мер было бы мало. Для решения проблемы теперь уже нужны трехтысячные надои, которые вчера определялись как выдающиеся, а завтра должны стать обычными. Тем более, что увеличение продуктивного молочного поголовья в ближайшем будущем не предвидится. Кадры в сельском хозяйстве теперь как никогда решают все.
Заморозили напрочь пятьсот тонн капусты в Туктубаево. Овощеводы постарались, вырастили ее столько, что кооперирующие с ними торгующие организации не смогли всю принять, а своих помещений для хранения непредвиденных сверхурожаев там никогда не было и даже генпланом не предусмотрено. И опять никто не виноват в том, что померзла капуста. Ладно, решили скормить скоту. Дороговатое удовольствие, но что поделаешь… Авось, молочко у коровок прибавится. А оно убавилось. Почему? Может, потому, что в молочной железе коровьего вымени природой не заложено умение делать из капусты молоко и не зря опытные животноводы не пасут дойные гурты на убранных капустниках? У козы его наверняка прибавилось бы.
Замечено также, что в затяжные весны, когда кончается сено и переходят на кормление дойных коров исключительно комбикормами, резко снижаются удои. Домохозяйка не станет пичкать свою доену излишками сырого картофеля по той же самой причине. Пожилые доярки вспоминают, что при естественных водопоях на реках и озерах в зимнее время молока было больше. И тоже вполне возможно: корова появилась намного раньше артезианских скважин.
— А мы, слышь, ведь над этим как-то даже и не задумывались, — откровенно удивился главный зоотехник тогдашнего областного управления сельского хозяйства.
Главный зоотехник области! А какой тогда спрос за молочную продуктивность с зоотехника совхозного отделения Петра Бурзайкина, если он сам полмесяца искал, у кого бы дознаться, чтобы потом ответить не в меру любопытному скотнику, что за штука такая кормовая единица и с чем ее коровы едят. Вот уж воистину равнинный альпинизм: вообразим себе вершину и карабкаемся на нее первопроходцами. Промелькнула ж в телепередаче «Что? Где? Когда?» идея оборудовать комбайны холодильными установками для обмолота сырых валков с претензией на авторское свидетельство, как в свое время выдано было такое же за «изобретение» раздельного метода уборки, а наши предки с этого и начинали эпоху земледелия: сперва сжинали хлеб и тут же снова ставили его стоймя в снопах (а мы не можем), потом вывозили с поля сразу и зерно, и солому, и мякину, и отходы, и семена сорняков (а мы никак не поймем этого преимущества), потом молотили по холодку — и никаких потерь, и вдвое сокращалась потребность в лошадиной силе на уборке и в кормовых единицах для нее. И герметичные кузова не нужны были: четыре жерди под низ, по две по бокам — и вся тара. Лишь бы сноп не выпал.
Жил в селе Истошине Тюменской области некий Григорий Александрович. Писаренок по прозвищу. Нет, абсолютно неграмотный, писать из всего их древнего крестьянского рода умел лишь прапрадед Никита Писаренок, а остальным поколениям передавалось по наследству только прозвище да любовь к земле и природе. И знал эту природу и землю Григорий — вся деревня следила, что он делает, и делала то же. Но когда начал тот истошинский знахарь по троеным, ныне забытым, парам овес сеять — все же и решили: рехнулся Писаренок.
